В Сиэтле пересел на свой самолёт. И ещё через восемь часов был в Нью-Йорке. На аэродроме меня встретила Джули. Я бережно обнял свою округлившуюся супругу, вдохнул родной запах и все переживания и тревоги куда-то отступили.

— Если бы ты только могла представить, моя королева, как же сильно я по тебе соскучился. Джули подняла голову с моей груди, посмотрела на меня сияющими глазами и ответила.

— Ещё как могу.

Проснулся я, как обычно, за пять минут до звонка будильника. Джули, тихонько сопела рядом, уткнувшись головой в моё плечо, положив руку мне на грудь. В спальню сквозь не плотно задёрнутые шторы, пробивался робкий утренний свет. Повернул голову и посмотрел на часы. — "Точно, двадцать пять минут седьмого, пора вставать". Аккуратно, что бы ни будить спящую жену, снял её руку с груди и плавно сел на край кровати. Нажал на кнопку звонка будильника, пусть поспит ещё. Ночью Джули вставала укачивать близнецов, проснувшихся и расплакавшихся. Тихо встал, накинул халат пошёл в ванную комнату. По дороге не удержался, приоткрыл дверь в детскую. Полюбовавшись пару минут на спящих карапузов, тихонько притворил дверь, улыбаясь, с ощущения тепла и счастья в груди, пошёл в ваную.

Да, я теперь счастливый отец, двух пухленьких и очень активных близнецов. В середине августа, Джули родила двойню, мальчика и девочку. Всегда хотел, детей. Вот в прошлой жизни не сложилось своих завести, был только приёмный сын. А тут сбылось и сразу двое. Мальчика назвали Александр, девочку Мария. Крёстным отцом, как и просил, стал Олаф. Крёстной матерью была Аделита. Пока я двигал технический прогресс в Союзе, Джули очень с ней сдружилась, попросила взять с собой в Мексику. Сама Аделита была тоже не против. А я, что буду возражать своей королеве? Разве можно отказать любимой женщине в такой мелочи, дом большой, места всем хватит. Поговорил с Соболевым, уладив вопрос, перезаключив с Аделитой контракт с временного на бессрочный. Через несколько месяцев, я тоже, стал воспринимать Аделиту не наемной компаньонкой и телохранителем Джули, а как члена семьи, что-то вроде строгой троюродной тётушки.

Облегчившись, умылся, почистил зубы, пошёл будить Ника. Шурин с июля жил с нами, он учился на инженера-механика в колледже корпорации. Быстро обзавёлся новыми друзьями и увлёкся саватэ (французский бокс), занятия по которому вёл один из французов работавших в корпорации. Занятия по саватэ проходили всего два раза в неделю, Нику этого было мало. Как то так получилось, что он уговорил меня, его потренировать. Видимо насмотревшись на мои утренние занятия физкультурой и работу с грушей. Ногами я "махать" не умел, а вот технику работы руками мог ему поставить. В результате я согласился, но выдвинул условие, совместная утренняя тренировка. Разбудив Ника, переоделся в спортивные штаны и спортивные туфли.

Нормальных кроссовок, к сожалению пока не делали, приходилось покупать теннисные туфли братьев Дасслер. Меня это со временем достало. И три месяца назад я организовал небольшую фабрику по производству спортивной обуви. По моей просьбе, Хосе нашёл мексиканца шившего обувь и хотевшего расширить дело. Посмотрев мои рисунки и выяснив, что деньги вложу я, он согласился. Правда он хотел строить всего один цех, не рассчитывая на большой сбыт достаточно дорогой и специфической продукции. Но я уговорил его строить сразу, пусть и небольшую, но фабрику. Через пару месяцев, наконец-то начнётся выпуск нормальных кроссовок со "скромным и не притязательным" названием — "Пума".

Пока Ник умывался и прочее, я успел выпить свежевыжатого сока и сделать одну из разогревающих связок дыхательной гимнастики. Наконец на крыльцо вышел Ник, затягивая шнурок в спортивных штанах. Пятнадцати минутная пробежка в легком темпе до спортивного городка, пятнадцать минут на силовой комплекс на турнике и брусьях. И обратная пробежка в хорошем темпе. Полчаса на тренировку Ника. Для начала с "лапами", для отработки связки, обманный левый прямой и с длинным шагом правый свинг. Потом на груше для постановки ему удара. Завершили комплексом дыхательной гимнастики. Когда я из гаража, где висела груша, зашёл в дом, собираясь принять душ, услышал встревоженные голоса на кухне, работающий приемник, поэтому сперва завернул туда.

— Доброе утро Джули. Доброе утро Аделита.

Они пожелали доброго утра в ответ, но выражение их лиц оставалось встревоженным и даже расстроенным. Не успел задать вопрос, что случилось? Как услышал.

— Ричи, какой ужас! Сейчас передали, что японцы разбили наш флот у Филиппин — сказала Джули.

— А поподробней? Что конкретно произошло? — заволновался я.

— Передали, что позавчера в проливе Суригао, на Филиппинах, произошло сражение с японским флотом. Японцы утопили большую часть флота адмирала Киммелья, а сам он погиб. В Манилу прорвалось совсем мало кораблей. — Уточнила новости Аделита. — А тебе Ричард, звонили из администрации. Просили передать, что тебя ждут на срочном совещание, в девять часов, у мистера Хансена.

— Та-а-ак, весело воскресенье начинается — протянул я.

Совещание в узком кругу, как оказалось, было собрано по инициативе нашего финансового директора Джоны. Присутствовал Олаф, Джона, Саблин, Август Денниц и я. Начал совещание Джона, с того, что попросил полковника Саблина, озвучить информацию по разгрому Тихоокеанского флота США, а так же полученную из Вашингтона. Из рассказа наиболее информированного Игоря Дементьевича, сложилась следующая картина. Бой в проливе Суригао, между американской и японскими флотами, начался около двух часов ночи 2-го января, и продолжался почти сутки. Пока последние из уцелевших американских кораблей не вошли порт Манилы, под защиту береговых батарей. У американцев уцелело немного кораблей и все они имели тяжёлые повреждения. До Манилы добрались всего четыре линкора "Мэриленд", "Вест Вирджиния", "Нью-Мексико", "Калифорния", два тяжёлых и один лёгкий крейсера, шесть эсминцев и авианосец "Саратога". Вчера японская авиация продолжила наносить массированные удары по кораблям в Маниле. В результате чего, уже в гавани, были утоплены линкоры "Мэриленд", "Калифорния", авианосец "Саратога", тяжёлый крейсер и три эсминца. Вашингтон молчал двое суток, не решаясь озвучить эту катастрофическую информацию. Но, третьего утром, её озвучили сами японцы, вчера немцы, молчать дальше не имело смысла. Поэтому госдеп все же озвучил её сегодня. В Белом доме кататонический ступор, переходящий местами в судорожную панику. На полном серьёзе озвучено предложение, мириться с японцами. За час до совещания поступила ещё одна информация, 3-го января, авианосное соединения Нагумо, атаковало отряд американских кораблей у острова Гуам. Который поддерживал морскую пехоту США, пытающуюся освободить остров от японцев. В результате полученных повреждений, сдались японцам — авианосец "Уосп", эсминц, четыре военных транспорта. Один транспорт японцы утопили, двум эсминцам удалось вырваться и уйти в Пёрл-Харбор. Вывод, основные ударные силы Тихоокеанского флота США уничтожены или в скорости будут добиты в Маниле. Судя по тому, что выход большого транспортного конвоя с войсками на Филиппины, отложен на неопределённый срок, предположение о начале мирных переговоров США с Японией вполне реальный прогноз.

— Да ну нафиг! — Не выдержал я. — Не станут штаты мириться с японцами!

Тут подскочил Джона, размахивая вонючей сигарой заголосил:

— Что значить не станут!? А какой другой выход есть у Рузвельта!? А у нас все планы и расчёты на ближайшие два-три года построены из расчета, что США будет активно воевать с Японией! Опираясь кстати, на твой меморандум Ричи — "О неизбежности войны Японской Империи и США"! — Потом немного успокоившись, продолжил — Все свободные деньги вложены в военные проекты, быстро вытащить их не удастся. Переориентация производства только на военные нужды СССР и Мексики, а также на гражданские товары для США, потребует больших денег. — И задал сакраментальный вопрос. — Что мы будем делать, если ФДР помириться с Микадо? И где быстро достать пару десятков миллионов?