– Должен уйти.

– Не забывайте, – с надеждой повторила она. – Заходите в любое время.

– Не забуду.

Он вернулся к себе, закрыл дверь и, сбросив одежду, встал в позу перед зеркалом.

Он был возбужден. Теперь Он мог себе это позволить.

Он так долго и пристально смотрел на свое отражение в зеркале, что ему показалось, что Он смотрит в глаза другого человека. Это было удивительное ощущение.

Через некоторое время Он принялся гладить и ласкать себя, и когда долгожданный момент наступил, Он вцепился зубами в кулак, чтобы подавить крик.

Ночью Он тихо выскользнул из комнаты.

Наступило время заняться жертвой номер четыре.

Приятель покойной Герды Хемсли был высоким мужчиной с крупными чертами лица и коротко подстриженными рыжими волосами. Он был встревожен. Он работал менеджером в магазине спорттоваров, куда Кеннеди пришла, чтобы увидеться с ним. Он не обрадовался, когда она, представившись, сказала, что пишет статью.

– Я стараюсь забыть это, – нервно оглядываясь, сказал он. – Герда была хорошей женщиной. Мы вместе прожили год, и вот… теперь… все перевернулось. Вчера я съехал с квартиры. Не мог жить там без нее.

Кеннеди немедленно вычеркнула его из списка подозреваемых. Общаясь с людьми, она всегда доверяла своему первому впечатлению, и теперь чувствовала, что перед ней – обычный парень, попавший в беду.

– Вас допрашивала полиция? – спросила она.

– Да, – мрачно ответил он. – Как будто они имели на это право. Мало того, что убили мою подружку, так я еще стал подозреваемым. – Он умолк и затем продолжил: – Знаете, что происходит в этой стране?

– Что?

– Только к преступникам здесь относятся как следует, – горячо произнес он. – Невиновные люди никогда не добьются справедливости.

– Уверена, что вы правы, – кивнула Кеннеди.

– Я сам знаю, что прав, – с нажимом подтвердил он. Кеннеди взялась за блокнот.

– Можно узнать, где вы впервые встретились с Гердой?

– Вы тоже допрашиваете меня? – нахмурился он. – Меня в чем-нибудь подозревают?

– Конечно, нет. – Она лишь сейчас поняла, насколько он напряжен. – Я пишу о нескольких женщинах, которых убили таким образом. Две из них работали в киноиндустрии. Герда – в банке. Не могли бы вы сказать, чем она занималась до этого?

– Она вела деловые книги в каком-то офисе.

– А раньше?

– Ее мать знает. Поговорите с ней.

– У вас случайно нет ее номера?

Он написал номер на листке бумаги и подал ей.

– Спасибо, – сказала Кеннеди. – Теперь я уйду; я вижу, вы заняты.

Он резко кивнул и направился к кассе. Кеннеди вышла из магазина и некоторое время стояла, прежде чем отправиться к автостоянке.

Он догнал ее, прежде чем она села в машину.

– Извините, – задыхаясь, произнес он. – Но вы должны понимать – мне очень нелегко говорить об этом.

– Я понимаю, – сочувственно сказала она.

– Подождите. – Ему было трудно говорить. – Я рад, что вы пытаетесь что-то сделать. Вы даже представить себе не можете, что это такое, когда убивают близкого тебе человека. – Он попытался справиться с собой. – Если им удастся поймать парня, который это сделал, я сам хотел бы повесить его.

Кеннеди понимающе кивнула.

– Если бы это зависело от меня, я приложила бы все усилия, чтобы вам это удалось.

Прямо из машины она позвонила матери Герды.

Сработал автоответчик, она записала свое имя, номер телефона и попросила перезвонить. Затем направилась на ленч с Розой.

Ресторан был набит битком. Роза воодушевленно сверкала карими глазами.

– Слушай, Кеннеди, – заявила она. – Я хочу тебе кое-что предложить и настаиваю, чтобы ты сказала «да», потому что идея просто фантастическая.

«О Господи, Роза все никак не успокоится».

– Если это снова мужчина… – начала Кеннеди.

– Нет, – быстро перебила Роза. – Это не мужчина. Это чисто деловое предложение.

– О'кей, – вздохнула Кеннеди, – выкладывай. Постукивая длинными ярко-красными ногтями по столу, Роза сообщила:

– Дело об убитых женщинах не движется, поскольку полиция не слишком активна, и наша телестудия решила заняться этим. Мы все в ажиотаже. У меня возникла великолепная идея – ты выступишь и расскажешь об этих женщинах в вечерних новостях.

Кеннеди чуть не рассмеялась вслух. На этот раз Розе не удастся уговорить ее.

– Я? На телевидении? Ты шутишь. Я его даже не смотрю и не собираюсь появляться на экране.

– Я не шучу. Ты это сделаешь! – Глаза Розы сверкнули. – Я сказала тебе, это не просто убийца, а какой-то маньяк. Самое время полиции сформировать специальную группу. Влияние телевидения огромно. Ты сама знаешь.

– Что ты, Роза, я не сумею! Роза не слушала.

– Не беспокойся, все будет прекрасно.

– Это ты говоришь.

– Директор наших новостей придет выпить с нами кофе. Если к тому времени ты не согласишься, он сумеет тебя уговорить. Кстати, Кеннеди, не вздумай влюбиться в него – он занят.

Кеннеди засмеялась:

– Наконец занятый мужчина! Вот он-то мне и понравится, да?

Роза тоже засмеялась:

– Вот-вот.

Кеннеди слегка побаивалась. Все произошло слишком быстро. Ей бы послушаться себя и вовремя сказать «нет», но Роза и ее директор были настойчивыми.

Она села и написала свою речь. Затем прочла ее директору.

Роза учила ее вести себя перед камерой.

– Это легко. Сиди спокойно и смотри прямо в камеру. Когда монитор заработает, ты увидишь свои слова на телепромптере. Все, что тебе надо, – прочитать их. Это будет выглядеть так, словно ты разговариваешь прямо со зрителями.

– Ты уверена, что это поможет? – неуверенно спросила Кеннеди.

– Конечно, – гарантировала Роза.

– Тогда почему бы это не сделать тебе?

– Потому, что ко мне все привыкли. Каждый вечер люди видят меня в новостях. Ты популярная журналистка. Зрителям это понравится.

– Я – популярная?

– Да. Твоя статья о Бобби Раше вызвала разноречивые отклики. «Ю-Эс-Эй Тудэй» даже написал о ней. Сейчас ты знаменитость, и мы воспользуемся этим, чтобы привлечь внимание к передаче.

– Я не отвечаю за ту статью.

– Думай об этом так: ты делаешь полезную вещь. Если нам удастся заставить шефа полиции создать специальную группу, то дело сделано. Помнишь Душителя из Хилл-Сайда, несколько лет назад? Это становится таким же опасным.

– Хорошо, хорошо, я постараюсь.

Они устроили репетицию. Что за пытка! Кеннеди запиналась и спотыкалась, чувствуя себя полной идиоткой. Затем она отправилась в гримерную, где ее очень сильно нарумянили и подвели глаза темно-зелеными тенями, которых Кеннеди не выносила.

– Я ненавижу такой макияж, – жаловалась она.

– Телевизионное освещение размывает черты лица особенно у блондинок, – объяснила Роза. – А с таким макияжем ты будешь выглядеть хорошо.

Затем парикмахер взбил ее волосы и покрыл их лаком.

– Господи! Я похожа на куклу Барби, – простонала Кеннеди, глядя в зеркало.

– Нет. Выглядишь ты великолепно. Прекрати ныть. Вновь оказавшись перед камерой, Кеннеди нервничала уже по-настоящему.

Бригада новостей заняла свои рабочие места. Роза и ее помощник – негр с шапкой вьющихся волос и низким спокойным голосом – сели в центре изогнутого стола, остальные сгрудились вокруг них.

У Кеннеди пересохло во рту, и она не знала, удастся ли ей что-нибудь произнести. Кому нужна эта нервотрепка?

Наконец заработали камеры. Она увидела, как быстро вжилась в роль Роза, и почувствовала себя увереннее. Если это может Роза – значит сможет и она.

К тому времени как менеджер подал ей сигнал, Кеннеди была готова.

Набрав побольше воздуха в легкие, она заговорила.

– Ну вот, – сказала Кеннеди после передачи, чувствуя себя приподнято, – я выполнила, что обещала. Теперь твоя очередь – мы отправляемся на танцы.

– А ты уверена, что это хорошая идея? – спросила Роза неуверенно, когда они покинули студию.