– Могу я называть вас Мириам? – Сара села на край кровати, помолчала, собираясь с мыслями. – Мы очень много узнали. Вы – уникальная личность.

Мириам ничего не ответила. В душу Сары закралось некоторое сомнение. Зачем она это говорит? Как будто Мириам и сама не знает, кто она. Она должна знать. По крайней мере, так они предполагали.

– Вы хорошо спали?

– Разве вы не знаете? – Она казалась удивленной.

Обе они рассмеялись.

– Извините. Я уверена, что вы помните свой сон. Он был очень... оживленным.

Лицо Мириам приняло серьезное выражение. Она села, свесив ноги с кровати. Они были прекрасны.

– Да. У меня было оживленное сновидение.

– Мне бы хотелось узнать, что вам снилось. Эта информация будет крайне полезна.

Мириам, взглянув на нее, ничего не ответила, но взгляд ее глубоко тронул Сару. Всем сердцем ощутила она вдруг боль Мириам. Саре захотелось обнять ее, успокоить, показать ей, что она не одинока. Это был бы благородный жест – мост между мирами.

И, раскрыв руки для объятий, Сара повернулась к Мириам, забыв о блестящей линзе видеокамеры, размещенной в углу у потолка. Мириам прижалась к ней – это ее поразило – как ребенок.

– Ну, ну, – бормотала Сара, ощущая некоторую неловкость. Она не очень-то умела успокаивать других.

Мириам всхлипнула. Сара гладила ее мягкие светлые волосы, шепча на ухо что-то успокаивающее.

Одиночество было ощутимым, реальным – как запах. Когда Сара почувствовала, что та пошевелилась, она разжала руки. Мириам откинулась к стенке, взяла руку Сары и поцеловала ее пальцы.

Только теперь Сара вспомнила о мониторе. В замешательстве она отдернула руку.

– Может быть, мы поговорим после того, как вы оденетесь, – сказала она по возможности спокойно. – Я вам позвоню, когда отключу видеомонитор, – и Сара попыталась улыбнуться. – Одеваться вам позволяется без присмотра.

Мириам, казалось, хотела сказать ей что-то, но Сара не стала ждать. Она не имела ни малейшего понятия, почему эта женщина так притягивала ее, но сейчас не время было разбираться в этом. Она пошла в аппаратную, решив в будущем быть более осторожной. Уже будили других пациентов, и группа вокруг монитора Мириам стала меньше. Появились, однако, Филлис Роклер и Чарли Хэмфрис. Они вели оживленную беседу с Джеффом Уильямсом, который при разговоре размахивал своим – теперь уже измятым – листком с анализом крови. Когда появилась Сара, Джефф сообщил ей, что Том собрал свою ударную группу и что в конференц-зале состоится совещание.

Сара провела стандартную процедуру отключения монитора Мириам на время одевания. Потом ею займется один из штатных сотрудников. Саре и Тому нужно было присутствовать на совещании.

– Главное – не выпускайте ее отсюда, – сказала Сара энергичному парню, которому поручили эту работу. – Она для нас просто клад. Клад! Мне нужен стандартный послесмотровой опрос прямо по форме. Затем задержите ее. Скажите, что она нам нужна еще на двадцать четыре часа. – Она пошла на совещание, в то время как сотрудник записывал указания в книжке с отрывными листами. Она улыбалась про себя, испытывая детское удовольствие от того факта, что он явно был года на два старше ее. Есть свои преимущества в том, чтобы жить на большой скорости.

Сара вошла в набитую людьми комнату. Вид у всех был несколько ошалелый со сна. «Интересно, – подумала она, – как это Тому удалось в такую рань сорвать с постели столько важных персон? Что же он им сказал?» Том сидел, крутя в пальцах незажженную сигару, которая исчезла при появлении Сары. Она села на стул, занятый для нее Чарли и Филлис. Вокруг стола расположились двенадцать человек от тридцати до семидесяти лет. Хатч сидел прямо, губы сжаты в прямую линию, лицо застыло в гримасе, выражавшей любопытство. Но под этой маской Сара ощутила нечто совсем иное. Их взгляды встретились, и она поразилась мелькнувшей в его глазах грусти. Дела Тома явно шли в гору. Это совещание было созвано не Хатчем, он здесь присутствовал только по приглашению.

– Ну что ж, – начал Том, – прежде всего, большое спасибо за то, что вы согласились уделить нам свое время, коллеги. Я прошу прощения – я нагло вытащил вас из постелей. Однако, мне кажется, узнав о случившемся, вы даже обрадуетесь тому, что я так сделал. Короче: дело в пациентке по имени Мириам Блейлок. Она пребывает в прекрасном физическом состоянии, ей тридцать лет, рабочий диагноз: ночные ужасы зрелого возраста. Диагноз этот потом был пересмотрен – с учетом обнаруженных нами значительных аномалий в работе мозга.

– Доктор... – начал Хатч. Том поднял руку.

– К сожалению, доктора Хатчинсона не проинформировали раньше по причине спешки, – сказал он. Сара моргнула. Удар был смертельным. Теперь Хатчу придется молчать. Его аккуратно включили в число тех, кого не обязательно информировать персонально. Главу клиники. Том по каплям сосал из него кровь, но каждая капля была на вес золота.

– Первое сообщение сделает доктор Джеффри Уильямс, производивший анализ крови пациентки.

Джефф зашуршал бумажками, поправил очки на носу.

– Вкратце дело обстоит следующим образом:

состав крови у этой женщины совершенно иной, не человеческий. Более того, она вполне может быть представительницей другого вида, но только не genus Homo [28] . - При этих словах отсутствующее выражение на лицах слушателей мгновенно исчезло, уступив место напряженному вниманию.

– Это может быть генетическим дефектом, – заметил Хатч. Он наклонился вперед на стуле, с выражением интереса и озабоченности на лице. И Сара вдруг поняла, в чем состояла истина, – он вовсе не считал клинику своей собственностью, он себя рассматривал как собственность клиники. Конечно, он будет продолжать разговор, он не видел унижения в том, что потерял бразды правления, поскольку все равно оставался в этой группе.

– Это не дефект, ее кровь...

– У вас еще нет хромосомной карты, вы не могли успеть ее составить. Мне кажется, вы делаете поспешные выводы...

– Уймись, Уолтер, – послышался глубокий голос откуда-то сзади. Все повернули головы. Сэм Раш, глава Отдела научных исследований в Риверсайдском медицинском центре, стоял, прислонившись к двери и сложив руки на груди. Сара подняла брови. Он обладал большим влиянием, чем весь Совет. Гораздо большим.