— Так не может продолжаться! — прокричала Дженн, наклоняясь к Шейну, чтобы тот ее услышал. Остальные тащились за ними, пригнувшись к шеям лошадей. Кандар закутал в свой плащ маленькую принцессу, Киган вез на своем седле мальчика. Раны Хью заживали плохо, а у Галиены от ночлегов в сыром холодном лесу началась лихорадка. Самах ухаживала за ней, пока сама не простудилась. Девушка была, конечно, старше и сильнее, но два дня назад она упала с лошади и повредила руку. Необходимо остановиться и отдохнуть, прежде чем усталость и болезни окажутся более смертельной опасностью, чем королевские солдаты.

И почему только Дженн думала, что сможет со всем справиться? Каждый раз, когда они останавливались на отдых, девушка бодрствовала, чтобы быть готовой создать иллюзию, если кто-нибудь появится поблизости. Только дважды, когда путники останавливались в заброшенных шалашах, ей удавалось поспать несколько часов, поручив Шейну, Кигану и Кандару нести охрану. И все равно каждая ночь была такой же, как эта: холодной, мрачной, полной опасностей. Дженн приходилось часами напрягать колдовское зрение, чтобы беглецы могли свернуть в сторону, когда она обнаруживала хотя бы бледный отсвет человеческой ауры… Эти бесконечные усилия изматывали ее и без того не особенно умелую искательницу.

До сих пор им везло, но еще несколько таких ночей и Дженн не выдержит.

— Там, впереди, какое-то укрытие, — сквозь шум бури прокричал Шейн. — Видите, госпожа? Темное пятно, должно быть, лес.

— Да, вижу. Там все равно будет мокро, но деревья хоть защитят нас от ветра. Поехали.

Розалинда неподвижно сидела, прижав к себе Галиену, и наблюдала за деловитой суматохой на полянке. После ужасной бури наступило затишье такое желанное, хоть и ненадежное. Посреди лагеря Киган держал за узду лошадь, пока Шейн чистил ее и седлал. Каждое движение мужчин было точным, четким, хорошо знакомым королеве.

Лес, окружавший полянку, тонул в тумане, деревья казались серыми призраками. Кенрик развлекался тем, что совал палку в костер и отпрыгивал от летящих искр. Мальчик со смехом оглянулся на Розалинду, ожидая от нее похвалы, и королева улыбнулась и кивнула сыну. Кенрик подбросил в огонь еще несколько веточек. Галиена продолжала спать, прижавшись к Розалинде; ее дыхание теперь было еле слышным хрипом.

Кандар соорудил что-то вроде навеса из молодых деревьев, связав их веревкой. Под навесом метался в бреду Хью. Кандар держал его, пока Самах пыталась влить в рот раненому жидкую похлебку, а стоящая рядом Дженнифер бормотала что-то успокоительное. Наконец Кандар огорченно покачал головой, выпрямился, и они с Самах и Дженнифер подошли к Розалинде.

— Боюсь, что у нас нет выбора, ваше величество, — начала Дженнифер, поднимая с земли свой плащ. — Или мы оставляем Хью и вашу дочь умирать здесь, или обращаемся за помощью. Судя по карте Кандара, за прошлую ночь мы проехали всего несколько лиг, а в это время года погода будет только ухудшаться. Так дальше дело не пойдет: нас наверняка поймают.

Розалинда сделала глубокий вдох.

— Я предпочту умереть в этом лесу, чем заставлять других людей расплачиваться за мою глупость. Вам и вашим спутникам следует оставить нас и вернуться домой. Вы и так уже слишком рисковали.

Дженнифер огорченно вздохнула:

— Мы еще не побеждены. Получить помощь можно. Если мы найдем место, где удалось бы в безопасности отдохнуть несколько дней, потом мы сможем продолжить путь.

— Но знаете ли вы кого-нибудь, кому можно было бы доверять?

— Доверять? — Дженнифер нахмурилась и плотнее закуталась в плащ. — Боюсь, я не знаю, что это значит. С другой стороны, вы удивились бы, узнав, сколько людей в этой стране готовы вам помочь. Я поеду одна — так быстрее, да и мои расспросы вызовут меньше подозрений. Если придется сражаться, от Кигана и Шейна вам будет больше пользы, чем от меня. Если к закату я не вернусь, рассчитывайте на худшее. Отправляйтесь в тот монастырь, который мы видели вчера, и просите там убежища. Больше не на что надеяться.

Когда Дженнифер двинулась к оседланному коню, Розалинда передала дочь Кандару и подошла к девушке. Взяв ее за руку, она тихо прошептала:

— Если вы вернетесь и не найдете нас здесь — или обнаружите наши мертвые тела, — помните о том, что я вам рассказала насчет планов короля. Сообщите о них своему отцу. Он должен знать, что предпринять. Я сделала все, что могла, чтобы остановить Селара; теперь дело за вами.

Больше Розалинда не сказала ничего. Дженнифер вскочила в седло, Шейн подал ей поводья, не сводя с девушки преданных глаз:

— Будьте осторожны, госпожа.

Дженнифер кивнула и направила коня в лес. Через несколько мгновений топота копыт уже не стало слышно.

— Не тревожься, Шейн, — в наступившей тишине пробормотала Розалинда. — Она вернется. Твоя госпожа очень смелая и сильная. Будь она мужчиной, моему супругу следовало бы поостеречься.

Шейн посмотрел на королеву долгим взглядом, потом кивнул:

— Королю уже нанесла чувствительный удар одна мужественная женщина. Две наверняка его прикончат. Я соберу еще хвороста и приготовлю завтрак. Если повезет, может быть, удастся поймать кролика на обед.

До чего же больно! Болит все голова, живот… Финлея рвало, он кашлял и давился, но не мог шевельнуться, не мог поднять голову, не мог даже повернуть ее. Ужасно хотелось пить. Пересохшие губы потрескались, во рту ощущался привкус крови. Глаза Финлея были открыты, но все, что он мог разглядеть, были лишь смутные тени на сводчатом потолке, темные и зловещие.

Сколько времени он тут лежит? Часы? Недели? Бесполезно гадать. Не было никакой зацепки, с помощью которой он мог бы определить время. Здесь не становилось ни холоднее, ни темнее; светлее тоже не становилось. Только те же тени на потолке и неизбывная боль.

Ангел Тьмы поймал его. Это было все, что знал Финлей. Кто-то, о ком гласило непонятное пророчество, захватил его и поместил сюда. Но почему он еще жив? Почему его бросили здесь медленно умирать от голода?

Наконец послышались какие-то звуки. Где-то справа… Медленные, тяжелые шаги. Свет свечи заставил тени на своде потолка затанцевать. Финлей снова попытался повернуть голову, но этому мешала веревка, привязанная к чему-то, чего увидеть он не мог. Шаги приблизились, пламя свечи ослепило Финлея. Он увидел склонившееся над ним морщинистое лицо старика. Это и есть его мучитель?

— Наконец-то ты пришел в себя! — воскликнул старик. Его глаза были подернуты пленкой, голос напоминал карканье. Нет, это не Ангел Тьмы.

Неожиданно старик засеменил прочь с криком:

— Господин, господин! Он пришел в себя! Враг проснулся! Финлей задержал дыхание и попытался сосредоточиться.

Его руки были привязаны к кровати, на которой он лежал, ноги тоже. Ему удалось немного изогнуться и пошевелить левой рукой. Аярна не было! Должно быть, его забрал Ангел Тьмы.

— Да, Стинзали, он пришел в себя. — Снова тот голос, холодный, властный, наводящий ужас. — Только означает ли это, что он готов?

— Принести шар, господин?

Финлей не мог видеть никого из разговаривающих, но он ощущал их присутствие. Они были рядом. Он снова, собрав остатки сил, забился в своих узах, но ничего не достиг.

— Смотри-ка, он еще не угомонился. Нет, Стинзали, пока не беспокойся о шаре. Сначала мы с молодым Дугласом должны кое-что обсудить.

Старый слуга зашаркал прочь, оставив Финлея наедине с его могущественным противником. Его снова затошнило от голода и страха. Он готов был сделать что угодно ради нескольких капель воды… Что угодно, но только не сдаваться.

О боги! Фиона! Ее тоже схватили?

Нет. Это невозможно. Она была слишком далеко. Теперь уже она, должно быть, вернулась в лагерь у речки и обнаружила, что Финлей исчез. Она, наверное, возвращается в Анклав. С ней ничего не должно случиться, она никогда не узнает о его участи… Впрочем, ей было бы все равно.