Мадди представляла, что могла бы чувствовать, окажись она в постели с Майклом, но никакая фантазия даже близко не соответствовала тому восторгу, который она испытывала в действительности. Ощущения от соприкосновения с его сильным мускулистым телом, когда холодные пальцы Майкла пробегали по ее шее, плечам, ласкали ее груди, сводили ее с ума. Ее смущение и переживания от своей неловкости исчезли. Она наслаждалась.

Она занервничала, только когда Майкл до пояса стянул с нее одеяло.

Его глаза были прикованы к ее лицу, но, когда его взгляд стал опускаться ниже, Мадди схватилась за край одеяла, пытаясь снова натянуть его на себя.

— Не надо, Майкл, — жалобно прозвучал ее голос.

— Мне хочется смотреть на тебя, Мадди, — говорил он мягко, неторопливо.

— Я не могу находиться под таким пристальным взглядом.

Он нагнул голову, прикасаясь губами к ее торчащему соску. Мадди затаила дыхание.

— Поверь мне, — хрипло шептал он у ее груди, — сможешь.

Мадди тихонько вздохнула, отрывая пальцы от одеяла.

Языком Майкл нежно прокладывал дорожку в направлении ее живота. Он уже мог почувствовать, как напряглись в возбуждении мышцы под тонкой шелковистой кожей, но продолжал свою умопомрачительную неторопливую ласку.

Она ощущала его пальцы, все еще холодные, на внутренней стороне своих горячих бедер. Она пьянела оттого, как его рот скользил — кружок… еще маленький кружок — по ее животу. Одеяло было отброшено, и резкий контраст холода и тепла приводил ее в дрожь. Она неровно дышала и зажмурила глаза.

— Мадди. — Его дыхание защекотало ей лицо.

— Ммм.

— Открой глаза. Она повиновалась. Он улыбнулся ей.

— Ты прекрасна, Мадди. Вся. Безупречна с головы до ног.

— О, Майкл. — Она осмелилась пройтись взглядом по всему его телу.

— Ты тоже… очень красив.

Они оба тихо засмеялись, а затем губы их слились в поцелуе. Она обхватила его плечи, нащупывая пальцами его твердые мускулы. Мадди нравилось, как Майкл целовал ее. Он был таким стремительным, таким изобретательным. Таким умелым. Его язык, губы опьяняли. Она полностью подчинилась своему желанию, больше не пытаясь бороться с ним. Ей хотелось, чтобы Майкл никогда не отрывал от нее своих губ. Она хотела всегда ощущать на себе тяжесть его тела. В порыве страсти она стала нежно гладить его возбужденное естество.

Когда глухой стон сорвался с его губ, Мадди подумала, что это стон наслаждения. Только когда Майкл резко дернулся, почти вскрикнув, Мадди похолодела, в тот момент она все еще не сознавала, что ее тело продолжало непроизвольно двигаться в инстинктивном ритме желания.

Он скатился с нее. Неожиданное разъединение с ним заставило ее вздрогнуть. Она открыла глаза. Смущение, стыд, неприкрытое желание отражались на ее лице, когда она уставилась на перекошенное лицо Майкла.

— Что-то не так? Это я? Я сделала тебе больно? Сделала что-то, что тебе не понравилось? Я знаю… я напряжена. Просто… — Она обреченно вздохнула. — Я стараюсь, Майкл. Но я знала, что это была плохая идея.

— Мадди? — Он улыбался. Она несмело взглянула на него.

— Да?

Он наклонился к ее уху.

— Я нашел твою брошь. Или, если быть точным, большой палец моей ноги наткнулся на нее.

— Что?

Майкл сел, нагнулся к краю кровати между матрасом и стеной и извлек брошь.

— Ой, Майкл! — Она села рядом с ним, наблюдая за тем, как он справился с поврежденной застежкой, а потом опустил брошь ей на ладонь. — Она, должно быть, завалилась туда, когда я, отыскивая ее, приподнимала покрывала. Ты укололся? Дай я посмотрю.

Он усмехнулся.

— Только при условии, что ты пообещаешь поцеловать это место.

— Что за шутки! Не сейчас. Клянусь, судьба специально это подстроила. — Мадди печально смотрела на брошь.

Майкл забрал у нее брошь и положил на тумбочку. Затем он взял ее за плечи и, заставив откинуться назад, нежно поцеловал ее рот.

— Это тоже судьба, Мадди. — Он поцеловал ее снова, еще нежнее, но уже более требовательно.

Когда он нашел ее губы на этот раз, он просунул язык глубоко в ее рот… извлекал и вновь просовывал… Его поцелуи были безжалостны, он ласкал ее рот в мучительном ритме, который заставлял ее непроизвольно двигаться в такт его натиску.

Теперь в действиях Майкла не было ничего от прежней неторопливости. Его сильное, мускулистое тело двигалось сверху, своей тяжестью выдавливая воздух из ее легких до такой степени, что она едва дышала. Он взял ее руки за запястья и вытянул их за ее головой на подушках. Это движение заставило ее спину выгнуться, и ее высокие плотные груди сильнее ударялись о его грудь. Теперь он превратился в сплошной жар. Жар и огонь.

Удерживая ее распятой, он взглянул на нее. Его темные глаза светились. Мадди смотрела на него, загипнотизированная. Когда он прижался ртом к ее рту, их поцелуй длился бесконечно… пока они не начали задыхаться.

Сознание Мадди отключилось. Она всецело подчинилась инстинкту и желанию, когда ее тело двигалось под Майклом, следуя его ритму. Она возбуждалась от частого подъема и опускания его груди и живота, а Майкл быстро подстраивался под ее ритм, и они дышали в унисон.

Когда Майкл отпустил ее запястья, ее руки порывисто скользнули по упругой, атласной коже его спины. Он сменил позицию, сильными мускулистыми ногами обхватив ее ноги. Теперь уже она искала его губы, ее язык страстно исследовал его рот. Она таяла… она источала влагу, а руки ее стали увереннее, когда, скользя по его ягодицам, она прижимала его к себе.

Ее бедра устремились к его бедрам. Она выгнулась, желая вобрать его в себя. Она выкрикивала его имя. Сильная, неудержимая страсть охватила ее. Она жадно ласкала, гладила его тело, пьянея от их смешанных стонов наслаждения. Она горела его огнем.

— О, Майкл, пожалуйста… — простонала она ему в шею.

Он приподнял голову, посмотрел на нее, увидел в ее чертах неистовое желание.

— Судьба, Мадди. — И после короткой паузы и шелеста фольги он проник в нее… в самую ее суть. Мадди задохнулась. Голова ее откинулась назад. Его губы впивались в ее шею, пока Мадди не застонала от удовольствия.

Когда его движения участились, она извивалась под ним, ни на миг не позволяя ему замедлять темп. Они все теснее сливались друг с другом до тех пор, пока она не замерла в самой высокой точке экстаза, дрожа как лист и со страстью выкрикивая его имя. И все время он отвечал ей.