— Сыграйте с нами, Принс! — крикнул он.

Но тут он покачнулся, как пьяный, и схватил свою рюмку, чтобы она не упала. На стойке разбился стакан. В чем дело? Пароход сделал какой-то странный маневр.

Толстяк Михельсон из Чикаго грузно поднялся, ухватившись за ручки кресла.

— Землетрясение? Я в Мексике однажды видел землетрясение. Что случилось? — спросил он у бармена, словно тот обязан знать все.

Белесый швед ухмыльнулся.

— Волна, мистер Михельсон. Большая волна.

— Волна? С чего бы это? Море совершенно спокойно.

Маневр судна действительно был очень необычным — словно оно вдруг резко вильнуло в сторону. Уоррену показалось, будто пароход неожиданно подбросило вверх и через секунду опять мягко опустило. Он смутно почувствовал, что случилось что-то недоброе.

Тучный мистер Михельсон зевнул, вышел на палубу и через секунду вернулся.

— Ничего! Как есть, ничего! — сказал он.

— За дело! Ваши ставки, господа!

Харпер вновь стал трясти игральные кости.

Но Уоррен тут же ушел. Что-то не давало ему покоя. Сперва он не понял причины своей тревоги и только потом осознал, что машины внезапно изменили свой ритм… А теперь… теперь… и вовсе остановились! Их неумолчный стук внизу разом прекратился! Может, ему показалось? Уоррен почувствовал страх. Он бросился сломя голову по пустой палубе, потом вверх и вниз по трапам, пока не попал на бак, где стояла непроглядная тьма. Из этой темноты перед ним вдруг вырос какой-то человек и заорал:

— Что вам здесь нужно?

Позже Уоррен сообразил, что, вероятно, это был маленький, коренастый Анмек.

В то же мгновение на мачте загорелся прожектор и осветил всю носовую часть. Там сплошной массой лежал лед: осколки, глыбы, целые груды льда!

Маленький, коренастый человек погнал Уоррена с бака.

— Что вам здесь надо? Уходите!

— Скажите, что случилось? — пролепетал Уоррен.

— Ничего не случилось! — грубо отрезал коренастый.

Уоррен пустился бегом назад, в среднюю часть парохода. Он почувствовал сильную боль в сердце: так велик был его испуг. Что-то все же случилось. Да, да! Мы столкнулись с айсбергом!

Он быстро, насколько хватало сил, помчался в радиорубку, но на последнем трапе опять так сильно кольнуло в сердце, что ему пришлось остановиться. А если бы он после бала сразу улегся спать? Что тогда?..

Вскоре после часу ночи, при неясном свете затуманенных звезд, вахтенный на марсе совершенно неожиданно заметил перед носом парохода подозрительную тень — какую-то темную массу неопределенных очертаний: ее удалось разглядеть лишь потому, что на фоне чуть колышущейся глади океана она выделялась сплошным темным пятном. Вахтенный трижды ударил и колокол и, повернувшись к капитанскому мостику, заорал в мегафон:

— Впереди по носу айсберг!

Мгновенно круто вывернул руль, и нос «Космоса» на несколько градусов отклонился влево. Машины остановились, затем дали полный назад, после чего остановились окончательно. Дежурил Халлер. Он действовал решительно и безупречно. Первым делом он включил рубильники, замыкавшие водонепроницаемые переборки.

Терхузен оставался на мостике почти до часу. Только промерзнув до костей, он вернулся в штурманскую рубку, чтобы дополнить записи в судовом журнале. Посреди работы внезапный толчок мягко прижал его к столу. Кровь бросилась ему в голову, он вскочил. Толчок встревожил его, но он решил, что у него просто закружилась голова. Однако в ту же секунду он услышал нервные звонки машинного телеграфа. Машины дали полный назад. Миг — и Терхузен был уже на мостике.

— Что случилось, Халлер? — крикнул он в полутьму мостика прерывающимся от испуга голосом.

— Мы наскочили на айсберг или на обломки какого-то судна, — отозвался из темноты совсем рядом металлический голос Халлера.

— Переборки задраены? — спросил капитан, уже полностью овладевший собой.

— Так точно!

Терхузен включил прожектор на фок-мачте, и яркий световой конус обшарил всю носовую часть, затем скользнул дальше и озарил своим призрачным светом поверхность океана. Было видно, как лениво, чуть зыбясь, катились волны, кое-где океан курился легким туманом. И больше ничего. Терхузен поднял по тревоге офицеров и механиков, затем позвонил в радиорубку, приказав Штаалю быть наготове. На обычно темном мостике вспыхнули огни.

Помощник Штааля Теле проснулся от пронзительного телефонного звонка и показался в дверях, зевая и натягивая штаны. Он взглянул на часы. Было четверть второго.

— Что случилось? — удивился он. Вдруг до его сознания дошло, что пароход стоит. — Мы что, встали? В чем дело, Штааль?

— Не знаю, — устало буркнул тот. — По-видимому, мы на что-то наскочили. — И принялся выстукивать: МДХ, МДХ, МДХ. Это были позывные «Космоса».

Теле засмеялся.

— А я-то ничего, ну, ничегошеньки не заметил!

МДХ, МДХ, МДХ!.. Всего десять минут назад Штааль еще говорил с «Сити оф Лондон», и Хилл, тамошний радист, пожелал ему спокойной ночи. Может, он уже улегся спать? Совсем недавно Штааль говорил и с маяком Кап Рейс. А теперь… МДХ, МДХ, МДХ… Он надел наушники и напряженно вслушался в эфир.

— Вот черт! — разозлился он. — Спят они все, что ли?

Тут постучали в окно, сначала деликатно, потом громко и настойчиво. Штааль разглядел взволнованное лицо Принса, размахивавшего перед стеклом какой-то бумажкой.

— Телеграмма! — кричал он. — Всего десять слов, Штааль! По старой дружбе!

Штааль нахмурился. МДХ, МДХ, МДХ… Все больше нервничая, он напряженно вслушивался в эфир. Но услышал только легкое пощелкивание помех. Может, аппаратура, которую он только сегодня ремонтировал, опять отказала?

— Только десять слов! По старой дружбе! Штааль, умоляю! — Уоррен просительно сложил руки.

Приведя в порядок брюки, Теле вышел к нему.

— Не мешайте, Принс, — сказал он вполголоса. — Мы пытаемся установить связь.

Однако отделаться от Уоррена было не так-то легко.

— Это вы, Теле? Мне необходимо дать телеграмму. Всего десять слов! Я думаю, у вас найдется время для десяти слов? Буду вам век признателен!

На палубе послышались тяжелые, торопливые шаги.

— Подите вы к черту, милейший! — донеслось из темноты. — Немедленно убирайтесь отсюда! — В голосе звучал металл.

Уоррен узнал внушительную фигуру Халлера. Вспыхнув от обиды, он гордо выпрямился.

— Я Уоррен Принс из «Юниверс пресс»! — крикнул он. — И от лица американской прессы я протестую против вашего поведения, господин Халлер!

— Протестуйте хоть от лица всех чертей, только немедленно убирайтесь отсюда! — крикнул металлический голос тоном, не допускающим возражений. Халлер пробежал мимо Уоррена, не удостоив его взглядом. И Уоррен ушел, дав себе слово натравить на Халлера всю американскую прессу. С чего это они все вдруг как с цепи сорвались?

Халлер прошел в радиорубку.

— Забавный народ эти газетчики! — воскликнул он, все еще злясь. — Ничего-то он не подозревает, этот юнец! Ну как, Штааль, есть связь?

Штааль слушал эфир и только движением руки просил не мешать ему. От напряжения на его бледном гладком лбу крошечными капельками густо выступил пот. Прошла минута, другая…

МДХ, МДХ, МДХ…

Теперь пот залил уже весь его высокий лоб. И тут он, затаив дыхание, уловил легкое, чуть слышное гудение: говорил «Сити оф Лондон». Хилл как раз собирался выключить приемник, но вдруг услышал позывные Штааля. Тот попросил его не отходить от аппарата, возможно, ему придется передать Хиллу весьма важные известия. «Космос» потерпел аварию… В приемнике загудело. Отозвался Кап Рейс.

Штааль облегченно вздохнул и рукой вытер пот со лба.

— Связь есть, господин Халлер! — объявил он. — С «Сити оф Лондон» и с Кап Рейсом.

— Отлично! — ответил Халлер и уже в дверях добавил: — Чертовски не повезло, господа, отчаянно не повезло! Будьте наготове! — Он ушел.

Приглушенное гудение гонга нарушило тишину безлюдных коридоров судна. Стюард останавливался у каждой двери и вполголоса говорил: