«Одного полнолуния в месяц хватает с лихвой, — с горечью думал шериф Броуди, — а два — это уже перебор. Люди давно забыли закон природы, что выживает сильнейший. Успехи медицины и гуманное отношение к больным привели к тому, что развелось много чудаков, которые в полнолуние становятся непредсказуемыми».

После несчастного случая на дороге, который ему сейчас пришлось расследовать, он был в подавленном настроении. Как шериф, он не должен был заниматься дорожными происшествиями, но черт бы его побрал, если ему не приходилось делать это каждое полнолуние. В небольшом сельском округе он не мог позволить себе иметь достаточно помощников, поэтому всегда приходилось работать сверх графика. Прибавьте к недоукомплектованному штату сумасшедших, которые появлялись в полнолуние, и вы поймете, что проблемы так и сыпались ему на голову.

Авария, на которой он только что побывал, так взбесила его, что он едва не поколотил пострадавших. Их и жертвами не назовешь, разве только жертвами собственной глупости. Единственным настоящим пострадавшим был бедный малыш, сидевший впереди.

Все началось с того, что водитель грузовика проехал свой поворот. Вместо того чтобы двигаться дальше и найти место, где можно было бы развернуться, этот идиот поехал задним ходом по узкой двухполосной дороге, причем все происходило на крутом повороте. Он словно напрашивался на аварию, и долго ждать не пришлось. Женщина врезалась в него на большой скорости, свыше шестидесяти миль в час, хотя кругом висели дорожные знаки с ограничением до тридцати пяти. На ней не было ремня безопасности, на ее четырехлетнем сыне тоже. Как потом оказалось, не был пристегнут и водитель грузовика.

Просто чудо, что все трое уцелели, но малыш пострадал больше других. Джексон, повидавший на своем веку много жертв дорожных аварий, оценил его шансы в лучшем случае пятьдесят на пятьдесят. От смерти их спасли воздушные подушки, которые не дали им вылететь через лобовое стекло. Он предъявил женщине повестку в суд за неосторожное управление автомобилем и за то, что не пристегнулась сама и забыла о сыне, а она начала на него орать.

Водитель грузовика с толстым пивным брюхом и дыханием, которое за версту могло убить лося, оказался не лучше. Заявив, что у женщины нужно отобрать права, потому что во всем виновата она, он страшно возмутился, когда Джексон и ему вручил повестку за неосторожную езду и движение в противоположном направлении. Он не виноват, и черт бы его побрал, если он позволит какому-то деревенщине-шерифу доказывать обратное. Разве шериф не знает, что виноват тот, кто совершает наезд?!

Джексон даже не пытался объяснить, что хотя грузовик и стоял в правильном положении, двигался он в обратную сторону. Он просто выписал штраф, а в протоколе указал, что в дорожном происшествии виноваты оба водителя. Он серьезно подумывал, а не посадить ли их на сутки за решетку, чтобы они не наделали еще больших глупостей. Но тупость, к сожалению, не считается преступлением. Он не стал их задерживать, лишь проследил, чтобы оба разгневанных водителя отправились в местную больницу для медицинской проверки, а также убрали с дороги поврежденные 6 машины. Когда же наконец он забрался в свой джип «Чероки», было уже четыре часа, время обеда давно прошло. Он устал, злился и хотел есть.

Джексон любил свою работу, он верил, что может изменить что-то в жизни людей. Нужно признать, что это была не всегда приятная работенка, ведь он имел дело с отбросами общества, которые пытались манипулировать законами и правилами. Но когда все получалось как надо и наркоторговец оказывался за решеткой, банда грабителей поймана, а старой женщине возвращен ее маленький телевизор, полученный как социальная помощь, вот тогда он чувствовал, что работает не зря.

Он был хорошим шерифом, хотя и не лез в политику. Ему только что исполнилось тридцать пять, явно недостаточно для такой должности, но по бедности округ не мог позволить себе более опытного шерифа: такие люди шли работать туда, где платили гораздо больше. Два года назад жители округа рискнули выбрать его, и с тех пор он все силы отдавал работе, которую любил. Не многим выпадал такой шанс.

Во время полнолуний, однако, он сомневался и в собственной вменяемости. Медсестра местной больницы, прочитав где-то, что все истории, якобы случившиеся в полнолуние, просто сказки, начала вести учет. Вышло, что в это время увеличивалось не только количество несчастных случаев, но сами по себе они были какими-то странными. Например, один парень попросил своего приятеля прибить ему руки гвоздями, чтобы не помогать жене в выходной. Для них все было понятно: не может же человек, у которого прибиты руки, помогать по дому. Пугало то, что оба в тот день ничего не пили.

Вот почему Джексон считал, что одного полнолуния более чем достаточно. Голубая луна, или второе полнолуние за один месяц, это уж слишком. Сейчас как раз настало время голубой луны.

Поэтому он не удивился, когда, связавшись по рации и доложив, что закончил с аварией и собирается перекусить, услышал голос диспетчера:

— С этим придется подождать. Свяжись со мной по внутренней связи.

Джексон едва не застонал от предчувствия, что сообщение настроения ему не улучшит. Во-первых, во благо добропорядочных жителей округа, которые могли слышать их радиопереговоры по своим приемникам, они всегда были деловыми. Сейчас же диспетчер заговорила с ним неофициально. Во-вторых, они никогда не переходили на закрытую связь, если только не происходило нечто экстраординарное, например, мог загулять один из отцов города, или случалось что-то личное.

Взяв в руки сотовый телефон, Джексон проверил, действует ли он в этой части округа; тот работал, хотя сигнал был не очень сильный. Джексон набрал номер диспетчера.

— Это Броуди. Что стряслось?

Джо Вон работала диспетчером уже десять лет, и он представить себе не мог на этом месте кого-то другого. Она не только знала все про каждого жителя этого маленького южного округа в Алабаме. Она обладала еще и сверхъестественным нюхом, какое происшествие было неотложным, а какое нет. Кое-кто мог с ее мнением и не согласиться, но Джексон всегда доверял ее интуиции.

— У меня плохое предчувствие, — сказала она. — Ширли Уотерс видела, что Тэниел Варгас направил свою плоскодонку по Олд-Богги-роуд. В тех краях никто не живет, кроме Джонсов, а ты знаешь, какой Тэниел.

Джексон задумался. Это был именно тот случай, когда ему мешало то, что вырос он на западе Техаса, а не в южной Алабаме. Он знал, где находилась Олд-Богги-роуд, для этого он потратил много дней, изучая карты округа и запоминая все дороги. Знал он и Тэниела Варгаса, туповатого лоботряса и возмутителя спокойствия, какой всегда найдется в любой общине. Тэниел был вспыльчив, упрям и слишком увлекался пивом.

Джексон больше ничего о нем не знал.

— Напомни мне, пожалуйста.

Ты же знаешь, какой он суеверный!

Броуди поднял брови. Такого он не ожидал.

— Не знаю, — сухо ответил он. — Какая связь между этим и тем, что он на лодке отправился по Олд-Богги-роуд, и кто такие Джонсы?

— Джонс, — поправила его Джо. — Остался один, после того как четыре года назад умер старый Джонс. Хотя подожди, это было сразу после смерти мужа Беатрис Марбут, он еще умер в трейлере своей подружки. Ага. Значит, прошло уже пять лет…

Джексон прикрыл глаза и едва удержался, чтобы не спросить, какая разница, когда умер старый Джонс.

— И с тех пор там живет одна Делайла. Джексон понял, почему разволновалась Джо.

— И Тэниел недолюбливает миссис Джонс?

— Она — мисс. Никогда не была замужем.

— Тогда старый Джонс приходился ей…

— Отцом.

— Умничка! — Он попытался зайти с другой стороны. — Почему Тэниел Варгас враждует с мисс Джонс?

— Не сказала бы, что враждует. Скорее он ее до смерти боится.

Он глубоко вздохнул.