Он поднес Флейту к губам:

— Могу я сыграть?

— Пожалуйста. Я хочу послушать тебя!

Из платинового чрева полилась такая чистая, такая прекрасная музыка, что Стайл вздрогнул от нахлынувших на него чувств. И даже на лице женщины-робота появилось задумчивое человеческое выражение — эмоция, невозможная для машины. Стайл не смог бы так играть…

Клеф закончил пьесу и сказал:

— Я не могу расстаться с этим инструментом.

— Его можно получить только большой ценой, — предупредил Стайл.

— Цена не имеет значения, — не понял Клеф. — Моя пенсия после ухода будет очень значительна.

— На карту ставятся не деньги, а жизнь. Тебе придется отказаться и от жизни на Протоне, и от жизни как музыканта в галактике. Ты, обладая Флейтой, попадешь совсем в иной мир — мир магии, где на каждом шагу тебе будут угрожать монстры, колдовские заклинания. Немного поиграв, ты вернешь Флейту эльфам, и нет никакой гарантии, что они дадут тебе ее снова. Они могут потребовать от тебя взамен Флейты нелегкой услуги, они захотят контролировать твои поступки, и от их контроля ты нигде не спрячешься, если попадешь к ним. Они не любят людей, но разыскивают одного человека, которого называют Предопределенным. Он что-то должен сделать для них — очень важное и трудное.

Клеф, слушая, не отрывал взгляда от Платиновой Флейты.

— Покажи мне дорогу к ним!

— Тебя я могу отправить в царство Платиновых эльфов сегодня же, но с тобой я туда не пойду. Флейта будет охранять тебя в дороге, при необходимости она превратится в рапиру. Но предупреждаю еще раз: когда ты достигнешь Холма, ты окажешься в их власти.

— Я готов идти, — сказал Клеф.

Стайл протянул ему руку.

— В таком случае Флейта твоя до тех пор, пока ты не докажешь, что именно ты и есть Предопределенный. Я проведу тебя через Занавес. Может, когда-нибудь и увидимся. — Стайл знал, что Клеф, вооруженный Флейтой, сам без труда проникнет за Занавес.

— Ты должен взять с собой Халка, когда он вернется, — напомнила Шина.

«Что связывает жизнь и смерть? — размышлял Стайл. — Что должно быть, то будет…»

И он поразился: ведь Темные эльфы знали о том, что Стайл встретит Предопределенного! Как могли они знать человека из другого мира, в котором никогда не были и никогда не будут?

И случайность ли то, что он встретил Клефа на Турнире?

— Вот так я и послал его к эльфам в сопровождении Нейсы, — заключил свой рассказ Стайл. — Не знаю, чего они захотят от него, но надеюсь, что зла не причинят.

— Эльфы не злы по природе, — сказала Леди. — Они, как и мы, следуют за своей судьбой, подчиняются ей. Что предначертано, то и будет…

— Потому я и думаю о своем предназначении. Ты знаешь, в чем оно заключается: найти Недруга и уничтожить его. Но теперь-то он известен, этот мой таинственный враг, — Красный Адепт.

Леди согласно кивнула хорошенькой головкой. Как всегда, она была одета в голубое и как всегда — неотразима. Они сидели в небольшой башенке Голубого Замка.

За время отсутствия Стайла оборотни Керрелгирла сдержали слово и присматривали за Голубыми Владениями. Никаких происшествий не случилось.

— Мне известно, что значит для тебя выполнить долг, — сказала Леди, — и я хочу увидеть, как будет отомщен мой господин, но все равно мне не нравится это… Месть Красному Адепту будет стоить больше, чем ты думаешь.

— Я надеюсь, что прошлая сцена не повторится, — с трудом выговорил Стайл. — Как ты знаешь, мне очень хочется заслужить твою благосклонность, но я не могу…

Леди прервала его:

— Представь себе, что сейчас произойдет сцена, но… она не будет похожа на ту, что произошла между нами в прошлый раз. Мне стыдно, что я проверяла тебя, да еще таким недостойным образом. Я… я хочу сказать тебе, что я обманула тебя!..

— Как?! Мой враг — не Красный Адепт? — вскочил с места Стайл, внезапно затосковав.

— Забудь хоть на миг про своего Красного Адепта! — рассердилась Леди. — Дело касается нас с тобой.

Стайл сел.

— Если я невольно обидел тебя, Леди, то прости. Здесь, на Фазе, существуют условности, к которым я никак не могу привыкнуть. Многого я еще не знаю…

— О нет, не извиняйся передо мной! — вскричала Леди. — Это я должна извиниться, что обманывала тебя!

Стайл изумленно покачал головой.

— Как тебя понимать? Ты не способна на обман, Леди!

— Послушай, — ее глаза вспыхнули голубым заревом, осветив стены замка и занавески на окнах. — Послушай меня… Я… я должна сказать… — она перевела дыхание. — Я никогда не лгала, то есть не лгала до тех пор, пока не появился ты…

Стайл не спускал с нее удивленного взгляда.

— Ты мне лгала? Но я не переношу лжи. В этом я зеркально похож на бывшего владельца Голубого Замка. А почему ты должна лгать мне? Какой повод я подал тебе для этого, в чем причина?

Очевидно, Леди испытывала затруднение, подыскивая слова.

— Потому что… потому что я вначале солгала сама себе… — прошептала она, — я отрицала то, чего не хотела, чтобы оно было…

Слезы выступили у нее на глазах.

Стайлу захотелось успокоить, обнять ее, но он продолжал держаться поодаль. Леди не принадлежала ему, и он не имел права ее обнимать, как бы ни хотелось. И тут на ум пришло его недавнее нежелание признать в Клефе Предопределенного, и он понял, что, подобно ему, Леди тоже уклоняется от каких-то открытий. Видимо, все же это была не та ложь, которую невозможно простить.

— Леди, я хочу знать: в чем заключается твой обман?

Когда-то одна женщина солгала Стайлу скорее из жалости, чем из корысти. Это стоило ему сердечного — приступа, и он круто переменил свою жизнь. Теперь, оглядываясь назад, он не винил ее, потому что переживания дали толчок к тонкому пониманию музыки. Но Леди значит для него гораздо больше, чем значила та девочка-рабыня. Ложь Леди может стать страшным для него ударом, ибо по пустякам Леди врать не будет.

Она пристально смотрела ему в лицо, красная от стыда.

— Когда я сказала… когда я говорила тебе… — она не могла продолжать.

Сейчас Стайлу вспомнилось, как Шина впервые сказала ему, что она — робот. Он вынудил ее к признанию, а потом горько пожалел. Переживания, связанные с этим открытием, привели его в мир Фазы, сотворили другое феноменальное изменение в его жизни. Что же… Получается, что переломные моменты в судьбе Стайла связаны с разоблачением женской лжи?

— Ты так похож-на моего господина… — вдруг разрыдалась Леди. Она спрятала лицо в ладонях, ее плечи содрогались от рыданий.

Стайл угрюмо улыбнулся.

— Ну что ты, Леди! Никакого сравнения. — Он подумал о том, насколько похожа Леди на ту, с Протона. Удалось ли Васильку спастись? Василек — вечный укор его совести. Если Василек жива, он не осмелится предстать перед той, что попала в ловушку, расставленную для него.

— Когда я сказала, что не люблю тебя, я… я…

Стайл почувствовал себя как в тот момент, когда был объявлен победителем в музыкальном дуэте. Может, он ослышался?

— Ты любишь своего покойного господина, хозяина Голубого Замка, чью внешность я ношу? Это я понимал всегда.

— Ты… — сказала она. — Тебя… Тебя…

Она все же выговорила эти слова, но если бы даже этого не сделала, он все равно бы понял…

Воздушная волна колыхнула занавес на окнах, легкий ветерок, пронесясь, коснулся его волос. На мгновение комната озарилась голубым светом. Потом голубизна поблекла, и все стало как прежде. Да, как прежде, только ложь, стоявшая между ними, развеялась, как дым. Это сопровождалось яркой вспышкой голубой молнии, которую мир Фазы сотворил для них при рождении правды.

Она сказала ему о своей любви к нему!

Стайл чувствовал себя неспособным сейчас ей ответить. Он был так уверен, что любовь Леди, если он даже и заслужит ее, придет к нему через годы. Да, совершенно очевидно, что он должен сказать то же самое, но так же очевидно, что он не в силах ни говорить, ни двигаться.