– Я умею. Я ка-тал-ся во сне…
Он довольно лихо оттолкнулся, перекинул ногу через седло. Но тренировки во сне оказалось явно недостаточно. Ступни сорвались с педалей, Кап испуганно растопырил ноги. Велосипед понесло к забору, где он и грянулся передним колесом о доски…
– Мальчик бах, – сказал Никита. Капа в десять рук подняли из травы.
– Живой? Куда тебя понесло без спросу! Мы же за тебя перед Галактикой отвечаем! – Это Маркони.
– Ой, Капушка, я сейчас йод принесу… – Это, конечно, Варя.
– Ни фига страшного, научится… – Это Пека.
Кап стоял и виновато улыбался. Теперь он ещё больше походил на местного пацана, потому что был украшен первыми в своей земной жизни мальчишечьими знаками отличия: на колене – ссадина, на лбу – жёлто-синий желвак. Кап смотрел на велосипед.
– Сло-мался?
– Да ничего с ним не сделается, – отмахнулся Сеня. – Ты-то как? Целый?
Кап тронул мизинцем лоб.
– Шиш-ка…
И тогда все расхохотались. И Кап расхохотался. Тряхнул плечами, словно сбросил невидимые веревки. С этой минуты двигался он свободно и говорил без запинки. Наверно, велосипедная авария встряхнула в нём и окончательно поставила на место каждый атом.
– Сейчас мы тебя научим, – пообещал Матвей. – Ну-ка садись опять…
– Ага! – Кап с готовностью ухватился за руль. И вдруг стал задумчивым. – Ой… что-то не так.
Все, конечно, опять перепугались:
– Болит что-то?
– Голова кружится?
– Вот здесь… – Кап осторожно прижал растопыренную ладонь к белой майке. Пониже рисунка со старинным автомобилем и надписью “FORD”.
– Возможно, он отбил брюшной пресс, – прошептал Олик.
– Да бросьте вы! Он просто лопать хочет! – догадался Пека.
– Да… лопать, – Кап снова заулыбался. – Там пусто…
Олик обрадовался:
– Правильно! Это как Буратино. Он тоже сразу кушать захотел, когда на свет появился.
Деликатный Андрюша дёрнул Олика за матроску: инопланетянин Кап мог обидеться, что его сравнивают с деревянным человечком.
Но Кап не обиделся:
– Ага! Как в мультике “Золотой ключик”!
Прибежала Варя с коричневым стеклянным пузырьком и ватой. Сеня сказал ей:
– Ты лучше молока принеси. И булку. Человек ни крошки ещё в рот не брал с той поры, как родился.
– Ой, верно… А может, сосиски или яичницу приготовить?
– Для начала хватит и молока, – решил Маркони. – Мало ли что…
Первый день человеческой жизни Капа Маркони назвал “периодом начальной адаптации”.
Адаптировался Кап быстро. Через час он уже бултыхался на отмели в пруду, и Матвей учил его плавать. Потом гуляли по Ново-Калошину. Капу всё нравилось: и дома, и люди, и машины, и карусели в городском парке. Лишь однажды он сморщил свой воробьиный нос и сказал с сомнением:
– Как-то не так… Чужой запах…
– Это опять “Красная резина” всякую гадость в атмосферу выпустила, – сердито объяснил Сеня. А понятливый Никита выразился короче: “Кака”. Никиту все, кроме Вари, по очереди таскали на плечах. Даже Кап попробовал. Никита ему нравился:
– Какой хороший маленький человек… У нас бывают маленькие капли, тоже очень хорошие… Ой, а почему у него так?
– Что? – испугался Сеня.
– Влажно…
Сеня сдёрнул Никиту на землю.
– Опять! Ты когда научишься проситься вовремя, земноводное? Не ребёнок, а водопровод. Позор на всю Вселенную…
Наскребли по карманам несколько рублей, купили мороженое.
– А паразит Лошаткин такое же по червонцу продаёт, – вспомнил Пека.
– Кто такой паразит? – спросил Кап. – Совсем плохой человек?
– Вот именно, – вздохнула Варя.
– А почему бывают плохие человеки… люди?
– Разве у вас на Ллиму-зине все капли хорошие? – сказал Пека.
– Всякие… Но не паразиты… Я знаете чего боюсь? Если уу-гы, которые внизу живут, сильно разовьются, они тоже построят эти… хим-ком-бинаты. Тогда нам придётся плохо.
– Может, они будут умнее нашего человечества, – понадеялся Матвей.
– Не знаю… У них, по-моему, есть паразиты. Некоторые даже… лопают друг друга…
– Тогда им до химкомбинатов ещё далеко, – решил Маркони.
– Ты думаешь? – сказал Матвей.
Маркони открыл рот, чтобы ввязаться в спор, и тут же захлопнул губы. Навстречу ребятам шла по Гоголевскому бульвару девица в белом платье с синими горошинами и в белых туфельках. Помахивала белой сумочкой. Маркони опустил голову. Очки у него съехали на кончик носа, а уши стали как буро-малиновая майка Пеки.
В дружной компании возникло тяжёлое молчание. А девица лучезарно улыбнулась на ходу:
– Привет, детки! Привет, Маркони! Как твои научные открытия?.. – И порхнула мимо, как облачко косметики.
– У, мымра… – бормотнул в сердцах Сеня.
– Мымра Глория? – понимающим шёпотом спросил Кап.
– Она… Опять Маркони вылетел из колеи. На несколько дней.
– Но она красивая мымра, – сказал Кап, отдавая дань истине.
– Подумаешь, красивая… – фыркнул Сеня. Варя шла рядом, и у неё сделалось деревянное лицо. Безразличным тоном она подтвердила:
– Глория в самом деле красавица.
– Да брось ты? – шумным шёпотом возмутился Сеня. – Как журнальная манекенша! Ты, Варька, если хочешь знать, гораздо обаятельнее.
Варя хмыкнула со всевозможной насмешливостью и недоверием. Но на душу ей пролилось что-то вроде сиропа.
В другое время Сеня не посмел бы сказать Варе такие слова, но сейчас было можно. Это ведь не сердечное признание, а как бы заступничество.
– Точно! – продолжил Сеня. – А Маркони дурень. Когда-нибудь он поймёт и у него откроются глаза…
На самом деле Сеня этого не хотел. Пускай уж лучше мается из-за глупой Глории, чем у него откроются глаза на Варю. Лучше бы у Вари открылись пошире глаза на него, Сеню Персикова. Как-никак вице-президент и автор газетных публикаций…
Уки в это время шагали впереди всех, а Маркони и Матвей (с Никитой на закорках) топали сзади. И Матвей шёпотом воспитывал Маркони:
– Тебе о трансляторе надо думать, понял?! А не об этой кукле! Вот отправим Капа домой, тогда влюбляйся по уши, хоть свадьбу играй. А пока – во… – И к носу Маркони был поднесён кулак.
Маркони равнодушно отвернулся. Кулак был неубедителен. Музыкальные пальцы Матвея-с-гитарой мало годились для такой воспитательной демонстрации.
– Всё с транслятором будет в норме, – похоронным тоном отозвался Маркони. И в голосе его слышалось: “Разве же это самая главная проблема? Как избавиться от сердечных мук – вот задача…”
В разговор вмешался Никита. С Матвеевых плеч он узрел, с каким аппетитом Уки лижут по очереди брикет мороженого.
– Х о чу…
– Что ты хочешь опять, горе моё? – застонал Сеня.
– Это…
– Это маленьким нельзя. Будет ангина, придёт тётя с уколом…
– Маленьких нельзя пугать врачом, – сказала Варя.
Кап спросил:
– Кто такая тётя с уколом? Как Глория?
– Вроде… – вздохнул Сеня. – Только тётя делает уколы ниже спины, а Глория бедному Маркони прямо в сердце…
– Х о чу! – это было уже на грани рева.
– А фигу не хочешь?!
– Х о чу фигу…
Ему дали полизать сладкую обертку.
– Хороший, Никита, – опять сказал Кап. – Хочешь ко мне?
Никита хотел.
– Не вздумай только опять сырость пустить, – предупредил Сеня.– Запасных штанов больше нет. —Он заглянул в спортивную сумку, которую таскал на ремне через плечо. – Точно нет… Кран, а не младший брат.
Кап ловко усадил Никиту на плечи.
– Скажи: спасибо, Кап, – велел Сеня.
– Кап… – с удовольствием сказал Никита.
Матвей озабоченно потёр лоб:
– А знаете что? Надо Капу дать человеческое имя. А то начнут удивляться, когда с кем-нибудь знакомиться будет…
– А это чем не человеческое? – заспорила Варя. – Можно объяснить, что сокращенно от “Капитона”. Пека, облизываясь, оглянулся на ходу:
— А если Капитон – значит Тошка. Капитошка – Тошка….
