Это зрелище всецело удовлетворяло ожидания Сент-Ива. Он вскарабкался по деревянной лестнице, спирально поднимавшейся до самого люка, похлопал ладонью по железной шкуре корабля, осмотрел небольшую гроздь горшков с бегониями и орхидеями, призванными помочь устройству Кибла подавать кислород. Выдохнул полную грудь воздуха у сенсора, отмечающего уровень содержания различных газов внутри кабины. Отправить корабль в полет к небесам без пилота слишком рискованно: оставшись внизу, Сент-Ив с легкостью мог потерять свое детище в морских волнах или наблюдать, каменея от ужаса, как оно рухнет где-то в окрестностях. Если во время испытаний корабль постигнет подобная судьба, предпочтительнее будет оказаться на борту. Стрелка газодетектора коротко вздрогнула под хрустальной крышкой циферблата.

Короб с собранным Киблом прибором уже был прочно закреплен на надлежащем ему месте; вырезанные на крышке розового дерева забавные бегемоты и мартышки — непременный торговый знак мастерской игрушечника — весело ухмылялись Сент-Иву. Он нажал кнопку, запуская проверочный цикл, и короб выстрелил тонкую струйку зеленой хлорофилловой взвеси, несомой потоками гелия и кислорода. Стрелка дрогнула, но стоило кислороду раствориться в атмосфере кабины, успокоилась. Сент-Ив кивнул.

Спускаясь по лестнице, он с удовольствием отметил полное отсутствие весомых причин для возвращения в Лондон. Никаких новостей о развитии событий вокруг клуба «Трисмегист» не поступало. Конечно же, они без труда продержатся недельку и без его участия. Вполне вероятно, что отбившийся от стада Кракен уже нашелся, а Келсо Дрейк внял предупреждению капитана и, как вредный жук, бежал за мрачные стены своих сатанинских фабрик. Годелл приятно его удивил — загадочен, но надежен. Капитан Пауэрс, как и всегда, — прочный утес. Вдвоем они способны защитить Лондон от нашествия мертвецов и миллионеров. Но во что же они все-таки ввязались? Неужели каким-то темным делишкам под силу разлучить Сент-Ива с кораблем, который уже завтра, ранним утром, пологой дугой взовьется в небеса над Западным Йоркширом, промчится над изумленными обитателями Уэтерби и Лидса, прочертит пламенеющую кривую в разреженном воздухе рассветного неба и тем же вечером, уже войдя в легенду, спикирует к надежной пристани в заболоченных лугах на задворках Роббс-Хеда?

Лондон подождет. Вероятно, скоро город притянет его к себе, но пока все друзья — фигуры второго плана. «Так распорядились законы судьбы и… — размышлял Сент-Ив, стоя на пороге пусковой башни и озирая плавные изгибы крыльев-плавников, медь и серебро полированного корпуса, — и научного вдохновения».

С этой мыслью он покинул башню и бодро зашагал через лужайку. На карманных часах уже три пополудни: как ни крути, самое время для бокала «Дабл Даймонд»[32]. Или даже для двух.

Но не прошел Сент-Ив и полпути к дому, как со стороны реки Нидд до него донеслись два громовых выстрела, эхом раскатившиеся в послеполуденной тиши. Сент-Ив перешел на бег и даже удвоил скорость при виде Хасбро, стоявшего в прибрежных зарослях с дымящимся ружьем в руках. Верный помощник Сент-Ива вскинул ружье к плечу, вжал щеку в приклад, спустил курок, чуть пошатнулся при отдаче, пригнулся и стал пристально всматриваться в буйную зелень к востоку вдоль реки.

— Какого черта! — закричал Сент-Ив, подбегая. Ему ничего не было видно среди ив и кустарника.

— Грабитель, сэр, — ответил Хасбро, явно готовый при малейшем предлоге выпустить в далекие кусты новый заряд. — Я застукал его в кабинете, и он выскочил в открытое окно прежде, чем я успел его схватить. Боюсь, моя отлучка за ружьем дала вору возможность скрыться на берегу реки. Он рылся в ваших бумагах, сэр: сбросил их на пол, вывернул ящики бюро. Войдя, я случайно застал вора за этим занятием — крайне удачное обстоятельство — и потому смею надеяться, что он не нашел того, за чем явился.

He успели отзвучать последние слова, как Сент-Ив помчался по газону, оставив Хасбро самостоятельно прочесывать прибрежный кустарник в поисках злоумышленника. Через оставленную открытой входную дверь он вбежал в разгромленный кабинет, а оттуда — прямо в библиотеку. Потянув с полки свой экземпляр «Затруднений сквайров», Сент-Ив сунул руку в оставленный солидным томом широкий просвет. И нащупал там никем не потревоженную папку с записками Оулсби.

Удостоверившись в сохранности записок, Сент-Ив выдохнул с облегчением и немедленно задался вопросом, кому и зачем могли понадобиться эти бумаги. Ясно же, взломщик искал именно рукопись Оулсби. «Нравится мне это или нет, — в отчаянии подумал Сент-Ив, — но Лондон до меня все-таки дотянулся». Магомет не пошел к горе, и та явилась сама: притащилась в Харрогейт, чтобы разметать по полу его личные вещи. Отзвуки лондонских событий нашли его и тут. Задвинув «Сквайров» в зияющий просвет, Сент-Ив поспешил вернуться в кабинет, куда вскоре вошел и Хасбро, воспользовавшийся не дверью, а французским окном, чьи створки так и оставались раздвинуты. Поиски в зарослях на берегу реки не дали результата: вор был таков.

Как и предупреждал Хасбро, кабинет подвергся разгрому. Аккуратно сложенные стопы бумаг оказались рассеяны по широким половицам. В книгах словно свинья порылась. Ящики выдернуты из бюро, их содержимое вывернуто на пол и пинками раскидано по сторонам. Гипсовый бюст Кеплера разбит вдребезги, видимо, не без участия тяжелого графина уотерфордского хрусталя, чьи осколки ярко сияли в лучах солнца, свободно падавших в окно. Отчасти масштабы постигшего кабинет разорения можно было списать на отчаяние и спешку, сопровождавшие поиск рукописи; отчасти они свидетельствовали о чистейшем, ничем не оправданном вандализме.

Сент-Ив катнул отбитую голову Кеплера носком ботинка.

— Ты успел рассмотреть этого типа?

— С грехом пополам, сэр. Он так странно одет, что лица было почти не разобрать.

— То есть вор намеренно изменил внешность?

Хасбро развел руками, но потом помотал головой:

— Мне показалось, у него голова забинтована. Когда я вошел, он уставился на меня сквозь щели в тряпках — ну вылитый фараон наподобие тех, что лежат в Каирском музее. И от него несло какой-то химией: тетрахлорметаном[33], если не ошибаюсь, и чем-то вроде анчоусной пасты[34].

— Ходячий мертвец под стать нашей парочке?

— Я бы не сказал, сэр. Слишком энергичен. Уже по тому, как жестоко он врезал бедному Кеплеру, я посчитал его буйным сумасшедшим. Сразу видно, без ружья с таким не сладишь.

Сент-Ив кивнул. Правдоподобно, учитывая, во что превратился кабинет. Чертовски глупый способ что-то украсть — разбивать вещи удовольствия ради, да еще среди бела дня. Сент-Ив окаменел: внезапно и непрошенно в его памяти всплыл портрет мужчины в цилиндре с печную трубу высотой.

— На нем была шляпа?

— Нет, сэр.

— Ростом невысок, да? Тощий, волосы жирные, прилизанные? Желтая рубаха, допустим, кожаная куртка? Рукава с разрезом от локтей?

Хасбро покачал головой:

— Нет, сэр. Он довольно рыхлый, с животиком. Светлые кудри.

У Сент-Ива отлегло от сердца. Ему совершенно не хотелось, чтобы вором оказался чердачник из дома Кибла. И чем, черт возьми, этот тип рассчитывал здесь поживиться? Это у Кибла остались чертежи двигателя, в конце-то концов. Светлые вьющиеся волосы — описание все равно казалось раздражающе знакомым. Лицо под пропитанными химикатами повязками. Прищелкнув пальцами, Сент-Ив обрушил кулак в раскрытую ладонь. Ассистент Нарбондо! Как там его звали? Пигби… Пиблс… Паблс… Сент-Ив лихорадочно рылся в памяти. Пьюл! Точно. Уиллис Пьюл. Конечно, это он! Нарбондо его и подослал. Но как же в таком случае, поразился Сент-Ив, доктор узнал, что бумаги достались именно ему?

— Вернемся на берег, оглядимся там хорошенько. Запри дом на все замки и передай миссис Лэнгли, чтобы вопила, как баньши, из кухонного окна, если здесь хотя бы половица скрипнет.