Ты огорчишься, когда узнаешь, что я какое-то время не смогу делать упражнения. Я не могу делать упражнение для глаз, потому что моему товарищу по комнате до того понравился мой стереоскоп, что он его разбил. (Правда, школьная медсестра считает, что, может быть, это даже и лучше, так как, по ее мнению, от возни со стереоскопом я стал бы косить еще больше.) И я не могу делать упражнения от плоскостопия, то есть не могу делать для обеих ног, потому что, когда в прошлую субботу украшал для танцев актовый зал, я упал со стремянки и сломал лодыжку. Так что я сейчас в лазарете, и школьный бухгалтер спрашивает, кому посылать счет хирурга — тебе или маме, потому что пришлось звать специалиста со стороны, так как наш школьный врач мало в чем разбирается. Вот на меня опять ушло много денег, и мне очень-очень жаль. Но если бы эта школа была хоть немного порядочнее, они купили бы приличное оборудование и не позволяли бы ученикам рисковать жизнью из-за сломанных стремянок. Ты мог бы об этом написать в бухгалтерию, если сочтешь нужным. Я не могу написать, а ты мог бы, и, возможно, это что-то и изменит к лучшему.

Девочка, с которой случилась такая беда, приняла слишком большую дозу снотворного и умерла. Я ужасно переживал за нее, я даже плакал, когда услышал об этом.

Жизнь — жистокая штука, правда?

Я согласен с тем, что ты сказал — она была ребенком, но я думаю, что и она это тоже понимала. Думаю, она поступила так, как поступила, потому что учитиль взрослый человек, и она решила, что поэтому с ней ничего дурного не случится. Ты, может быть, думаешь, что она была плохой или просто глупой и ей уже следовало кое в чем разбираться, но мне кажется, это не только ее вина, ведь в школе нас всех приучают полностью доверять учитилям.

Я очень рад, что вы переезжаете в новую квартиру, и я надеюсь, что ты не будешь переносить все свои книги и бумаги, когда я приеду домой, потому что это только лишний раз напомнит мне, сколько я причиняю вам беспокойства.

Нью-Йорк, 8 февраля

Дорогой Стивен!

Я могу написать тебе только очень короткое письмо, потому что завтра мы переезжаем в новую квартиру и мне нужно помочь Марте упаковать вещи.

Мы были страшно поражены трагической смертью твоей соученицы и очень жалели, что тебе пришлось пережить такое потрясение. Жизнь, бесспорно, может быть очень «жистокой» для тех, кто не научится жить.

Когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, я тоже сломал себе лодыжку — я не залезал на шаткую стремянку, а играл в хоккей, — и было чертовски больно. Я до сих пор это помню и очень тебе сочувствую. (Я написал школьному врачу, чтобы узнать, сколько времени ты не сможешь ходить, и постарался убедить его, что тебе следует — и как можно скорее — заняться физкультурой. Счет хирурга пусть пошлют мне.)

Еще я заказал тебе другой стереоскоп, потому что упражнения, вопреки мнению школьной сестры, чрезвычайно важны для тебя, и ты должен свято выполнять их. Пожалуйста, отнесись к этому как можно серьезнее, даже если стереоскоп очень «ндравится» твоему товарищу по комнате.

Марта шлет тебе привет и спрашивает, какой подарок ты хотел бы получить ко дню рождения. Напиши нам, как срастается твоя лодыжка.

Женева, 12 февраля

Дорогой папа!

Меня очень удивило твое письмо. Меня очень удивило, что ты помогал Марте упаковывать вещи, потому что, когда ты и мама были женаты, я не помню, чтобы ты когда-нибудь упаковывал вещи или делал что-нибудь в этом роде, а это значит, Марта тебя переваспитала. И еще меня удивило то, что ты сказал о девочке, которая умерла. Я хочу сказать, если бы я от кого-нибудь услышал такую историю, то прежде всего разозлился бы на учитиля физики, потому что он, как мне кажется, законченный падлец. Но ты, конечно, гораздо лучше влодеешь собой, чем я.

Я вышел из лазарета, и мне дали костыли, но, боюсь, пройдет много времени, прежде чем я опять смогу заниматься физкультурой.

Надеюсь, новая квартира вам нравится, и я ничего не хочу к своему дню рождения, потому что как-то странно праздновать день рождения в школе, и лучше просто о нем не вспоминать.

Нью-Йорк, 15 февраля

Дорогой Стивен!

Это не только ответ на твое письмо от 12 февраля, но и попытка поговорить с тобой серьезно, как со взрослым.

Тебе почти пятнадцать лет. И скоро, когда ты будешь поступать в колледж, ты столкнешься с жесточайшей конкуренцией, о которой ты даже не подозреваешь. Ни на одного экзаменатора не произведут хорошего впечатления эти «учитиля», «падлецы», «влодеешь», «переваспитала» и подобные ошибки. Тебе придется на опыте убедиться, что успех приходит только к тем, кто его заслужил, а если мы ничего не можем добиться из-за собственной нерадивости, то больше всего страдаем от этого мы сами. Ты еще слишком молод, чтобы до конца осознать все это, но ты уже достаточно взрослый, чтобы почувствовать, как необходимо старание. Люди, которые не завершили свое образование, глубоко страдают всю свою жизнь, потому что оказываются за бортом общества. Если ты не сдашь вступительные экзамены в колледж из-за ошибок в правописании, в этом будешь виноват только ты сам. И это печальным образом скажется на всей твоей дальнейшей жизни.

Всякий раз, когда то или иное слово вызывает у тебя сомнение, ты должен найти его в словаре и твердо выучить, как оно пишется. И это минимум того, что ты должен сделать.

В новой квартире у нас все еще вверх дном, но, когда Марта устроит все так, как она задумала, мне кажется, у нас будет очень хорошо, и тебе, думаю, тоже понравится.

Женева, 19 февраля

Дорогой папа!

По-моему, мы совсем не понимаем друг друга. Если ты случайно воабразил, что мне нетрудно вооброзить, как пишется слово «воаброзить», не заглядывая в словарь и не обнаруживая, что в действительности оно пишется «вообразить», то ты глубоко ошибаешься. Иначе говоря, если ты получаешь от меня письмо, в котором только две или три ошибки, то это значит, можешь мне поверить, что почти каждое слово я проверил по словарю, вот почему я ненавижу писать эти письма, они отнимают массу времени, и в результате они какие-то вымученые, хотя нет, минуточку, ага, вот оно: вымученные, и поверь мне, что две или три ошибки в моем письме — это одно из семи чудес света. Я хочу сказать, что я очень стараюсь, и ты бы с этим соглосился, если бы увидел мой словарь, который рассыпается на листочки, и, хоть ты говоришь, что я должен заучивать слова, я не могу этого делать, потому что это совершенно беспалезное занятие и всегда было беспалезным.

Нью-Йорк, 23 февраля

Дорогой Стивен!

Очень хорошо, что ты высказал все, что у тебя накипело. Нам всем время от времени нужно давать выговориться. Это разряжает атмосферу.

Ты не думай, я прекрасно понимаю, как нелегко тебе дается правописание. Я знаю, как ты стараешься, и я горжусь тобой. Я только хочу быть уверен, что ты и дальше будешь так же стараться.

Я прилагаю к этому письму чек на небольшую сумму к твоему дню рождения. Даже если ты не хочешь, чтобы тебе напоминали про день рождения, я о нем забывать не хочу, и ты должен знать, что мы помним о тебе.

Женева, 26 февраля

Дорогой папа!

Здесь, в школе, нам не разрешают получать деньги по чекам, но все равно спасибо.

Я не могу сейчас писать больше, потому что скоро экзамены и я должен заниматься.

Нью-Йорк, 2 марта