— Я раскаялся. — перебил её Шорл, не особенно заботясь о том, что слова прозвучали совершенно неискренне.

— Значит так, служака… — задумалась она — Интересный ты экземпляр, вот что хочу сказать. И навешано на тебе столько, что мама не горюй! Поэтому ничего определённого я не скажу, уж не обессудь… Но чёрного пламени — бойся. Чёрное пламя придёт как спасение, но оно несёт смерть. — старуха убеждённо кивнула — И помни, солдат, что порой достаточно сильно захотеть, и перед тобой откроется любая дверь…

— И это всё? — разочарованно спросил капитан, предвкушавший нечто большее.

— А что ты хотел? — насмешливо спросила она.

— Конкретики хотел. — честно сказал капитан.

— Конкретики он хотел… Может тебе ещё и в стихах? Люди разные бывают… Большинство как камни — куда их бросили, туда они и летят, покуда об землю не шмякнутся. Таким можно всю жизнь расписать, с точностью до часа… А бывают такие как ты — непредсказуемые, неоднозначные, постоянно меняющие направление. Попробуй тут предскажи…

— А обо мне вы что-нибудь можете сказать? — встряла Аяни, посмотрев на ясновидящую с боязливой надеждой.

— А что о тебе говорить? — та снисходительно пожала плечами, и кивнула в сторону Шорла — Пока ты вместе с ним, твое будущее столь же туманно, и как выражаются всякие умники, открыто для интерпретации… А впрочем… — бабка бегло отсканировала её взглядом — Остерегайся того, что невидимо, девочка, вот тебе мой совет.

— А это мысль. — издевательски поддакнул Шорл — Старуха с косой, говорят, тоже невидима…

— Не веришь? Твоё дело… А теперь уходите. — глухо сказала колдунья, вмиг помрачнев, и энергично махнула рукой — Уходите!

Удивившись такой смене настроения, капитан и Аяни, тем не менее, безропотно подчинились, и неспешно направились дальше по улице, провожаемые свинцовым, физически ощутимым взглядом холодных глаз. Улица ничуть не изменилась, и была такой же тихой и безлюдной как прежде, но сейчас эта тишина казалась болезненной, давящей… Дойдя до изгиба дороги, Лийер-таки не выдержал, и мельком обернулся, ища глазами древнюю гадалку. Нигде её не обнаружив, капитан озадаченно помотал головой — а не в бреду ли он провёл последние пять минут? Судя по тому, что Ай в точности скопировала его телодвижение — нет, не в бреду.

— Домой ушла. — неуверенно сказал Шорл, и взял девушку за руку, увлекая за собой.

Преодолев ещё с полграты, они перешли на соседнюю улицу, и зашагали назад к гостинице. О туманных ведьминых предостережениях они не говорили, но усиленно думали. Капитан, разумеется, относился к ним с известной долей скепсиса — не мог он, ну просто не мог взять, да поверить во всю эту галиматью! Что подразумевалось под чёрным пламенем? Уж явно не огонь — огонь чёрным не бывает… А значит — всё что угодно. Хоть засохшее дерево, чьи почерневшие ветки, если как следует обкуриться, можно принять за длинные языки пламени. Будет капитан проходить мимо, а оно — хлабысь! — и грохнется на него всеми своими трухлявыми тоннами… И поминай как звали. «Не смешите.» — отмахнулся капитан от собственных мыслей — «Всё это бабушкины сказки… Чушь, бред, ересь…»

А вот Аяни, похоже, всё приняла за чистую монету — выглядела она сосредоточенной, и даже несколько встревоженной. Её взгляд беспрестанно блуждал по улице, как будто девушка выискивала ту самую невидимую опасность, которой ей посоветовала остерегаться старая колдунья. Но как выяснилось очень скоро, тревожило её не это:

— Знаешь, а за нами хвост. — сказала вдруг она — Сзади…

— Кто? — быстро спросил капитан. Его шейные мускулы уже начали сокращаться, но в самый последний момент, он нашёл в себе силы не оборачиваться.

— Молодой высокий мужчина, выглядит скорее по-бандитски, но не вооружён… Уже четверть часа ведёт, но не очень-то умело. — фыркнула Ай с нотками превосходства.

— Уже хлеб… Значит не полиция.

— Что предлагаешь? — деловито осведомилась девушка, и повернула голову вбок, разглядывая красочную вывеску какой-то харчевни — Погоди… Он свернул.

— Да? — капитан остановился, и не прячась обернулся. Начинало темнеть, и улица была почти пуста — только спешили домой несколько невзрачных крестьян, и громыхала по камням гружёная конная повозка — Ну и хрен с ним… Пойдём.

Говоря эти слова, капитан был искренен — ему действительно не было дела до очередного преследователя, потому что Шорл смертельно устал. Все силы были давнёхонько израсходованы, а способность удивляться — напрочь утрачена. Всё, чего ему сейчас хотелось — это побыстрее дойти до гостиницы, подняться к себе в номер, и хотя бы ненадолго, но забыть свои страхи и переживания, благо было надёжное средство… Средство посмотрело на капитана большими карими глазами, и влюблёно улыбнулось.

…Яваль. Вот мы, как говорится, и встретились — даром, что при таких плачевных обстоятельствах. Этот быстро растущий город являлся, помимо прочего, одним из самых оживлённых портов Тарлании, и одновременно — крупнейшей военно-морской базой, где было собрано около четверти всего королевского флота. База находилась на самой окраине Яваля, и занимала большой длинный мыс, вдающийся в море на добрый километр. Этот участок суши был плотно застроен унылыми складами и казармами, и обрамлялся по периметру высокими каменными пристанями. К последним были пришвартованы десятки красивых парусников — начиная от двухмачтовых бригов, и заканчивая хищными двадцатипушечными фрегатами и пузатыми транспортными галеонами. «Флот, как всегда, впереди планеты всей…» — с пониманием подумал капитан, заворожено рассматривая старинные боевые скорлупки — «Половина армии с арбалетами мучается, а у них тут пушки, понимаешь… Эх, о чём я думаю?!»

Если не считать его лошади, то Лийер был совсем один. На тыльной стороне ладони розовел свежий шрам, а на лице воцарилось самое пасмурное выражение, которое только позволяли принять человеческие лицевые мускулы. Сейчас он скакал вдоль людной городской набережной, в промежутке между гражданским портом и военной базой. В виду близости базы, моряков здесь было видимо-невидимо — они бродили по улицам, торчали в забегаловках, рыскали по лавкам, и нужно ли говорить — систематически обогащали бесчисленные городские бордели, заботливо понатыканные на каждом перекрёстке. «Спрос рождает предложение.» — попытался развеселить себя Шорл — «Рыночная экономика в действии…» Не помогало ничуть.

Следующей по численности категорией были купцы — эти господа сходу распознавались по надменному виду и показушно-богатой одежде, изукрашенной золотом и самоцветами сверх всякой меры. А вот обычных солдат в прибрежных районах почти не водилось — сказывалась извечная нелюбовь между моряками, и «сухопутными крысами.» Пехота обитала дальше к ситу, где базировался крупный городской гарнизон, насчитывающий четыреста штыков. Во всём остальном, город показался Лийеру вполне рядовым — архитектура, за исключением роскошного адмиралтейства и внушительных городских стен, ничем не выделялась из виденного ранее, а рядовые жители были такими же, как и везде — небогато одетыми, вечно куда-то спешащими, и редко улыбающимися… Ну прямо как сам каперанг, хотя и по другим причинам — несравнимо более мелким, рутинным, не идущим с капитанскими ни в какое сравнение…

Как Лийер не крепился, но доехав до заветного перекрёстка, он всё равно нервно вздрогнул — на большой деревянной вывеске, ровными трафаретными буквами было написано: «Улица Первого Снега.» Та самая… Сердце забилось чаще, а в душу хлынул бурлящий поток противоречивых эмоций — радости, надежды, тревоги… Шорл даже моргнул, проверяя — не мираж ли перед ним? Да нет, не похоже. Щит-указатель остался на месте, а содержание красочной надписи не изменилось ни на йоту… Капитан повернул.

Нумерация домов начиналась от моря, так что двенадцатый должен был находиться… О нет! Едва завидев свежее пожарище, Шорл сразу занервничал, а спустя короткую секунду, он уже нёсся в ту сторону на полном галопе, обливаясь холодным потом, и мечтая скорее проснуться… Потому что сгоревший дом был шестым. На чётной стороне.