— Обычная дезинформация, — не моргнув глазом, ответил Кунченко, волоча ящик с боеприпасами к носу вертолета. — Ты же не рассчитывал, что я раскрою тебе личность Консула до того, как ты окончательно вступишь в команду сэров?

Сталкер только рукой махнул.

— Теперь многое стало понятным, — подвел он итог. — И откуда Консул мог тесно общаться с Сенатором — тоже. Остался еще один момент. Марк, ты как разработал «Горизонт событий»?

— В смысле?

— Откуда ты знаешь, что этот сценарий осуществим? Стукнуть ножом Сенатора по камню и все исправить — такая идея просто так в голову не придет.

— Она и не пришла. — Марк откинулся на спинку кресла. — Сенатор подсказал. Если ты забыл, то он был контролером.

Борланд попытался помочь Клинчу сунуть патронную ленту в пушку, но нечаянно заставил того выронить ящик и получил болезненный пинок по ноге.

— Иди отсюда, ламер! — прогнал его майор. — Будешь нужен — позову.

Сталкер направился к хвосту Ка-54 и принялся соскабливать с него быстро сохнущую грязь.

— Ну ладно, — пробурчал он. — В гараже Капитана было веселее.

Приборная панель сверкала словно разноцветная елка. В полумраке салона огни смотрелись приятным напоминанием о цивилизации, мягкие кресла создавали комфорт.

— Красивая «вертушка», — сказал Марк, проведя рукой по стеклу, словно стараясь рассмотреть деревья, плотной стеной стоявшие по правому борту.

— Согласен, — отозвался Клинч, сидя с закрытыми глазами, откинувшись на спинку сиденья.

Лежащий на заднем диване Борланд не произнес ни слова.

Четырехчасовая тяжелая работа по ремонту сплотила троих мужчин, растопила остатки льда недоверия и взаимных подозрений. Инструменты были убраны на место, брезент свернут, удалось даже кое-как помыть руки с помощью найденной в багажнике канистры с водой. Сидя в теплой кабине вертолета в самой глуши болот, Марк, Клинч и Борланд старались разгрузиться от былых проблем и морально подготовиться к новым.

Марк дернул за шнур, опоясывающий дно саморазогревающейся упаковки с питательным пайком. Через несколько секунд тихое шипение стихло. Вскрыв упаковку, сталкер обнаружил внутри нее готовый ужин, конечно, несравнимый с тем, от которого его оторвали полтора года назад, но все же показавшийся очень вкусным после тяжелого дня.

— Класс, — сказал Борланд, расправляясь с пачкой галет и издавая хруст на весь салон. — Давно не едал ничего подобного.

— А я их уже видеть не могу, — отозвался Кунченко. — Попробовал бы ты жевать этот крахмал года три, сразу воспылал бы любовью к детскому питанию.

— Его я тоже люблю. Только не говори никому.

— Почему такие упаковки не продаются в Баре? — спросил Марк, уплетая пластиковой вилкой горячее пюре с фрикадельками.

— Потому что их у нас не вагон.

— Неужели доходы Коалиции не позволяют?

— Доходы от Зоны — это вообще отдельная песня, — сказал Клинч. — Вот скажи, Борланд, сколько артефактов ты нашел и продал за свою жизнь?

Хруст прекратился.

— Никогда об этом не думал, — ответил сталкер. — Даже самому интересно стало.

— Шестьсот двадцать девять.

— Неужели?!

— Научники ведут учет, — невозмутимо объяснил майор. — Кто и сколько чего сдает. А сколько ты денег получил с этого в общей сложности?

— Негусто, — признался Борланд. — Я в основном бартером брал. Патронами, снарягой. Что тут деньги? Бумажки!

— Ну и молодец, — сказал Клинч. — Потому что от твоих артефактов после перепродажи доход был заоблачный.

— Насколько заоблачный?

— Сформулируем так, весь авиапарк Коалиции нам обошелся дешевле.

Борланд сжал в руке оставшиеся галеты, превратив их в хлебное крошево.

— Ни хрена себе, — вырвалось у него. — И все это без учета налогов?!

— Ты наверняка гордился своей коллекцией костюмов и оружия, сложенных в схроне, — продолжал подначивать Клинч. — Так теперь можешь ценить ее еще больше. Как-никак именно за этот убогий скарб ты и пахал года четыре.

— Да… ты… да у меня нет слов, — только и произнес Борланд. — И мне никто даже премию не выдал.

— Будь у меня полномочия хотя бы двухдневной давности, я бы, пожалуй, перечислил тебе пару-тройку миллионов долларов. За будущую помощь. Мне же не жалко.

— Ах ты, скотина…

— Марку больше раз в пять, так как ему куда хуже пришлось. Но теперь, мужики, не серчайте. Будем все воевать за высокую и одухотворенную Ее Величество Идею.

Сзади раздалось сердитое сопение.

— Ну все, ты его озадачил, — улыбнулся Марк. — Теперь он будет прикидывать кучу вариантов, как стать самым незаменимым человеком в команде.

— Да, я амбициозен! — раздался голос с заднего сиденья. — И чувствую, что меня жестоко кинули!

— Терпение, браток, — успокоил Клинч. — Не думай, что стал крутым сталкером от такой статистики. По совокупным объемам поставок ты даже в первую двадцатку не входишь. Больше всего артефактов собрали такие люди, как Шустрый, Меченый, Неро, Шрам. Хороший сталкер — человек работящий и незаметный. Стоит ему влезть в различные разборки, как доход от него тут же начинает стремиться к нулю.

Загорелся светодиод на консоли, его сопроводил тихий звуковой сигнал. Клинч тут же открыл глаза и обратился к показаниям на мониторе бортового компьютера.

— Вот результаты диагностики, — сообщил он. — «Тайкун» в порядке, вполне готов к старту и использованию в боевых условиях. Немного «ранетка» барахлит, но калибруется быстро. Вот конкретно с винтами дело обстоит хуже. Плазма-клей, который я использовал, прослужит не более девяноста минут при спокойной эксплуатации. На практике дольше и лучше, но будем исходить из минимальной удачи. А до этого требуется по меньшей мере двенадцать часов, чтобы он схватился. Так что до рассвета мы никуда не поднимемся. Потому у нас два варианта: либо мы ночуем в кабине и завтра летим к границе с Припятью напрямую, либо бросаем вертолет, выдвигаемся сейчас пешком, идем к «Долгу» через весь Янтарь и завод и в перспективе воюем как трое пехотинцев-дилетантов, имея вторую ночь подряд почти без сна. Скажу сразу, что первый вариант мне нравится больше.

— А я вообще второй с ходу не полюбил, — признался Борланд, не вставая с дивана. — Вот с первого взгляда. Веришь, ты мне описал второй вариант, и у меня что-то сразу и сердце схватило, и в голове зашумело…

— Что мы теряем, если подождем? — спросил Марк.

— Ничего. До рассвета не будет никаких боевых действий. Нож остался у Анубиса. Даже если он выедет на север сейчас, то до Рыжего леса доберется ночью. Проскользнуть ему мимо укреплений, думаю, не удастся. Нет, он останется на месте либо заночует на Милитари. А утром мы к нему вылетим и на месте решим, что да как.

Марк смотрел на приборную панель.

— Клинч, у бортового компьютера есть стандартный пользовательский интерфейс? — спросил он.

— Как же, — сказал майор. — Windows-Миллениум. Может, тебе и «мышку» с клавиатурой дать?

— А ноутбук найдется?

— Марк, ты, часом, боевой вертолет с компьютерным симулятором не перепутал? Где я тебе на Янтаре добуду ноутбук?

— У Доктора есть, — раздался голос Борланда. — Я сам видел. После обстрела его компьютер не пострадал. Клинч, радуйся.

— Я рад, — мрачно произнес Кунченко. — А зачем тебе компьютер? Осла на ферме покормить?

Марк нервно потер губу.

— Есть идея одна, — сказал он. — Вокруг Припяти и ЧАЭС сплошная аномальная стена, так ведь?

— Ну, не сплошная, — ответил Клинч. — В среднем там по одной аномалии на сорок метров, но это все равно слишком густо, чтобы можно было по воздуху пролететь.

— Но «Тайкун» ведь смог бы?

— И ты, конечно, первый, кто об этом догадался, — с сарказмом сказал Клинч. — Там невозможно протиснуться. Ни мне, ни тем более другому пилоту с другой «вертушкой». Все изучено вдоль и поперек. У меня есть полная трехмерная карта с расположением постоянных аномалий в воздушном пространстве участка.

— Допустим. Ты выброс учел?