— Тебе Доктор дал инструменты.

— Да, да, я помню.

— И ты хотел починить трансмиссию.

— Верно. — Клинч собрался было вылезти из кабины, как остановился и переглянулся с Марком.

— Ты понимаешь, что это огромный риск? — спросил он.

— Больший, чем вся наша операция?

Кунченко оглянулся на спящего Борланда.

— Его спрашивать будем?

— Он согласен, — заверил Марк. — Полезли на крышу.

Борланд в последний раз потеребил кота за ухом и посадил его на поваленный ствол дерева.

— Ступай, малыш, — сказал он. — Спасибо за помощь.

Серый проводник заурчал и побрел обратно к дому. Тепло его тела все еще отдавалось на сердце сталкера, не забывшего, как Маркус успокаивал его на прошлой неделе своим мурлыканьем.

Подошел Марк, держа в руках собранные противопехотные мины.

— Одной не хватает, — сказал он. — И на том месте лежит туша кабана. Не зря майор решил оборону выставить. Должно быть, секач на растяжку набрел, когда мы у Доктора были.

— Клинч вообще мужик клевый, — согласился Борланд.

Словно его и ждали, появился Кунченко. Вид у него был растерянный.

— Кот мне на заднее сиденье навалил, — признался он. — Я только сейчас заметил. Теперь я понимаю, зачем Доктор послал его с нами.

— А я ничего не видел, — сказал Борланд с честным лицом.

— Не важно. Не мне же лететь на заднем ряду.

— Ты хоть тряпкой прошелся?

— Много чести. Сам разберись.

— Значит, можем лететь? — спросил Марк.

— Можем. Клей схватился, винты в полном порядке и разблокированы. Попрощаемся с этим местом как можно скорее.

— А маневры?

— Положительно, — ответил Клинч, двигаясь к черной «вертушке». — Программу отработаем в пути. Надеюсь, воздушной болезнью никто не страдает?

Через пять минут все уже сидели на местах.

Клинч включил батареи, активировал инерциальную курсовертикаль. Привел в действие всю остальную электронику, подал питание к резервному авиагоризонту. Борланд с любопытством следил за действиями пилота, пытаясь запомнить последовательность, но у него ничего не вышло.

— Тут полосочки не совпадают, — сообщил он.

— Да, — согласился майор. — Авиагоризонт пробуксовывает.

— Сможешь летать без него?

— Смогу. Если есть чувство равновесия, то сам разберешься, прямо летишь или нет. А если отсутствует, то на черта тебе летать?

Кунченко щелкнул тумблерами топливомера, вспомогательной силовой установки, включил насосы обоих баков. Как только майор опустил ручки тормоза винтов, двигатели ожили, набирая обороты.

— Радиосвязь не будем включать? — спросил Марк.

— Долетим к «Ростку», а там видно будет, — ответил Клинч, разблокируя стоп-краны двигателей по очереди. Лопасти нижнего винта, видимого из кабины, начали вращаться. От верхнего, закрутившегося в обратную сторону, была видна только тень на преющем мхе.

Майор выключил вспомогательную силовую установку, врубил канал автопилота, индикацию, контурные и проблесковые огни. Больше взлету ничто не мешало.

— Готовы к приключениям? — крикнул он.

— Главное, чтобы они были готовы к нам, — ответил Борланд.

— Поехали, — сказал Марк. — Закончим это.

Ка-54, «Тайкун», поднялся в воздух, вылетел из образованного деревьями коридора и направился на восток.

— Давайте проясню ситуацию еще раз, — сказал Орех, убедившись, что, кроме них четырех, вокруг точно никого нет. — Я помогаю Марку, которого вы двое знаете как Консула. У меня было вполне конкретное задание: добраться до подвала в Рыжем лесу и сидеть там две недели, выбираясь наружу дважды в сутки, посмотреть, не появились ли в нужном месте какие-нибудь бродяги. Место Марк выбрал непопулярное, даже опасное, так что если в определенный момент там кто-то стоит, то это значит, что этому человеку или группе лиц надо попасть в Припять. И моя задача — помочь им в этом. Первую половину работы я выполнил. Но я вот как-то совсем не ожидал, что вы станете отказываться от дальнейшей помощи. К тебе, Бергамот, это не относится — ты тут самый нормальный чел. И я не понимаю, как эти двое собираются чесать к центру с такими взглядами на жизнь.

Фармер и Уотсон выглядели обескураженными.

— Орех, не старайся, — сказал Бергамот. — Из них еще не вылетела городская дурь. Они верят, что сумеют пройти к Припяти самостоятельно. Их напрягает мысль, что кто-то поможет им в этом, отнимет веник первенства. Наверняка и мое общество считают доставучим ворчанием старпера. Вряд ли они поняли, зачем нужно было ползти на пузе, когда до этого так резво бежалось на своих двоих. Даже когда их обматеришь, они не воспримут ничего, кроме мата. Я уже пробовал.

— Пацаны, а зачем вам вообще к центру? — спросил Орех, но ответа не дождался. — Сомневаюсь, что там нужны конкретно вы. Наверняка вы с собой что-то тащите. Так может, мы с Бергамотом сменим вас на этом посту? Вы передадите нам, что нужно передать, а сами останетесь в моем убежище. Или двигайте обратно.

— Ты выполняешь свои указания, — попытался объяснить Уотсон. — А мы свои. Ничего тебе передавать я не стану.

— Я могу снова залезть в кусты, выйти, и мы начнем разговор сначала. Так устроит?

Молчавший до этого Фармер вышел вперед.

— Достаточно, — сказал он. — Я тебе верю.

— Ну, как знаете, — сдался Уотсон. — Хорошо. У меня нет желания вверять тебе свою жизнь, однако я доверюсь Консулу. Больше мне ничего не остается.

— А что так грустно? — спросил Орех. — Тебя разочаровывает мой внешний вид?

— Будь ты кем-то вроде Бергамота, другое дело, — ответил Уотсон. — Он профессионал. Ты же, признай это, всего лишь любитель. Доверенное лицо Консула.

— Это так мало?

— Этого мало, чтобы пробраться через блокаду «монолитовцев» у города.

Орех хитро посмотрел на Бергамота, затем снова на Уотсона.

— Так вот в чем дело, — сказал он. — Не веришь моим способностям? А может, я тоже профессионал.

— Хватит уже, я ведь согласился пойти с тобой.

— Вот и хорошо, — поздравил его Орех. — Теперь о насущном. Слышали о подземном путепроводе в Припять?

— Что? — не поверил Фармер. — Откуда? Такой существует?

— Я что-то слышал, — сказал Бергамот. — Вроде вел от завода «Юпитер» прямиком в центр города… Завод производил не только бытовушку, много темного там творилось, ой, много. Кто не в облаках витает, тот поймет.

— Верно, — кивнул Орех. — И вполне логично, что нет смысла рыть тоннель, соединяющий всего две точки. Должны быть и другие. Значит, нам не обязательно идти к заводу, чтобы найти спуск. Есть более удобные развилки.

— Так нам что, надо идти под землей? — спросил Уотсон.

— Ага.

— Что же ты сразу не сказал?! Я думал, речь идет о том, чтобы прорываться с боем через «монолитовцев».

— Таковы были указания, — отрапортовал Орех. — Указания Марка. При встрече с возможными гостями сначала убедиться, что они согласны слушаться меня полностью. И только потом объяснять план. Видишь ли, Марк понимал куда лучше вас, что его доверия заслуживают только люди, умеющие доверять в ответ.

— А если бы мы отказались сотрудничать с тобой?

— Тогда я бы указал вам прямую дорогу к месту, где вас пристрелят, и пожелал бы счастливого пути. Вы бы ничего и не поняли до самого конца.

Бергамот расхохотался.

— Вот это я понимаю, здравый взгляд на мир, — похвалил он. — Орех, а ты, я смотрю, вырос. Вот теперь я поверю, что тебе уже есть восемнадцать. Помнится, два года назад ты мне втирал, что тебе за двадцатник перевалило. А у самого еще усы не проросли.

— Я и книжки читать начал, — добавил Орех. — Порою попадаются умные. Первушин, например.

Фармер прокашлялся.

— Так мы идем или нет? — спросил он. — Это вообще далеко?

— Спуск под землю? — Орех пошел на восток, ведя всех за собой. — Недалеко. Я как раз там и живу.

Крышка люка больше напоминала канализацию. — Хорошо замаскирована, — одобрил проводник. — К тому же крепкая, прочная, выброс пересидеть можно.