— Не горячись, майор Кунченко. Я предоставлю тебе гарантию своих добрых намерений.

— Какую гарантию?

— Ты звонишь из Бара? «Сто рентген», так? Вот моя гарантия как раз должна подходить к северному входу. Послушай, что мой человек тебе скажет, и затем решай. 226-я, через двадцать минут. Посторонних глаз не будет, турели отключены.

Связь прервалась.

— Ничего не понимаю, — признался Борланд. — Какая гарантия?

Майор закрыл крышку «граммофона» и встал.

— Пойдем посмотрим, — предложил он.

В этот момент из подсобки выглянул Сидорович.

— Мужики, вас Анубис зовет на выход, — сказал он. — Гонец прилетел с блокпоста. Говорит, с севера кто-то нарисовался. С «Долгом» не хочет тереть. Вас кличет, обоих.

— Один человек? — спросил Клинч. — Кто именно?

— Без понятия.

Через минуту сталкер и майор уже быстрым шагом направлялись к северному входу. Их нагнал Дизель.

— Тоже на пришельца посмотреть хотите? — спросил он. — Тогда торопитесь. Скоро там все бродяги Бара соберутся. Тут не каждый день гости с самой стены на огонек заглядывают.

— А где Анубис?

— Уже там.

По прибытии на место Борланд заметил толпу. Обычно возле насыпи была всего пара человек, но сейчас их там стояло не меньше пятнадцати. Большинство — «долговцы» и трое вольных сталкеров.

Но человек, с которым в центре круга разговаривал Анубис, ни на кого из них не походил, ни по манерам поведения, ни по настойчивости. Он лишь устало кого-то высматривал, иногда бросая односложные реплики.

Это был Уотсон.

Фармер первый прорвал толпу, вытаращившись на приятеля.

— Уотсон! — не поверил он своим глазам. — Ты как тут оказался?!

— Здорово, — слабо улыбнулся Уотсон. — Долгая история. Рад, что ты жив.

— Дайте пройти. — Борланд плечом пододвинул человека в сталкерском комбезе, с любопытством взирающего на сцену. — Здравствуй, друг.

— Борланд, — с облегчением вздохнул Уотсон. — У меня к тебе дело.

— Хорошо, но давай сначала о более важном. Ты от Консула, так?

— Я об этом деле и говорю. Клинч здесь?

— Здесь. — Майор вышел вперед. — Анубис, почему такая толпа? А ну все разошлись, живо!

Его послушались. Одни знали Клинча в лицо, на других подействовал его тон общения с лидером клана, остальные просто попятились от человека в военном комбинезоне. Скоро толпа рассеялась, все вернулись к своим делам.

— Говори, что случилось? — потребовал Кунченко.

— Консул просил передать, что Глок не хочет войны, — сказал Уотсон. — Потому что «клиенты против». Такова была формулировка.

— Это радует, — одобрил майор.

— Какие клиенты? — спросил Фармер.

— Те самые, на деньги которых частично держится Барьер и вся местная торговля. Скупщики артефактов. Они не заинтересованы в военных действиях, которые могут загубить систему сталкерства. Это хорошая новость.

— Это еще не все, — продолжил Уотсон. — В случае если вы пройдете до Милитари, Глок проигнорирует просьбу клиентов и прибегнет к силе, чтобы вас остановить. Пока что он просто выжидает. Пройти там невозможно, я подтверждаю. Когда меня привезли на вертолете, то пролетели над расположением сил Коалиции в том районе. Там все перекрыто.

— Понятно, — протянул Борланд. — Ты сказал, что у тебя ко мне дело от Консула. Какой у него может быть ко мне интерес?

— Он просил передать тебе вот это, — ответил Уотсон, сунув руку во внутренний карман и вытаскивая прозрачный футляр. — Сказал, что ты поймешь. Еще добавил, что переговоров не будет и быть не должно.

Борланду показалось, что мир сошел с ума. Непослушными пальцами он принял у Уотсона предмет.

— Нож Сенатора? — выговорил Клинч не своим голосом.

— Он самый, — сказал Борланд, беря клинок в руку и чувствуя знакомый прилив энергии. — Не подделка, нож настоящий. Это в самом деле Консул передал?

— Да, — кивнул Уотсон. — Велел отдать тебе.

— Мне? Не майору?

— Именно.

Борланд и Клинч смотрели друг на друга, не говоря ни слова.

— Чертовщина какая-то, — сказал Анубис, хватая кинжал Сенатора и крутя его во все стороны. — Тут же явное противоречие. Глок идет на риск потерять доверие клиентов, лишь бы остановить нас, Консул ставит ультиматумы и тут же вручает главный инструмент, без которого вся операция невозможна. Это как понимать? Зачем ему это? Провокация, чтобы заставить нас двинуться на север и там погибнуть?

— Давайте прикинем, — начал Борланд размышлять вслух. — Мы говорили с Консулом, он согласился в знак добрых намерений что-то сделать. Получается, отдать нам нож через тебя. Но это было пять минут назад! Ты же не мог добраться сюда так быстро.

— Меня посадили в вертолет полчаса назад, — сказал Уотсон. — Затем катали над укреплениями Милитари.

— Еще до нашего разговора! Консул уже тогда решил отпустить тебя с ножом, не зная, что мы будем ему звонить. Затем показал расположение вражеских сил, так… Да твою же мать!

— Что случилось? — нервно спросил Фармер.

— Консул не предатель, вот что! — зажестикулировал Борланд. — Вы не видите? Он дал нам нож, используя Уотсона как гонца. Почему именно его? Да потому что точно так же не доверяет радиосвязи, почте и всем другим способам. Возит его над укреплениями врага, зная, что Уотсон запомнит детали и расскажет нам. Мужики, да у нас свой человек в лагере Глока!

— Да, похоже на правду, — задумался Анубис.

— Это и есть правда! Консул сам под колпаком, иначе откуда такое странное поведение? Сами смотрите: он разрабатывает план «Горизонт событий», работая на майора целый год, и тут же всех сдает. Мы как-то сразу приняли версию, что Консул перебежал на другую сторону. А если он к утечке информации отношения не имеет? Во время облавы на сэров выходит вперед всего с парой оперативников и открыто предупреждает, что база окружена, — зная, что этим оставит нам дорогу к сопротивлению. Официально требует, чтобы Клинч сдался, и неформально отдает нам нож — тихо, не высовываясь самому. По радио говорит одно, на деле поступает по-другому. Назначает встречу через двадцать минут и… предупреждает никуда не ходить.

Сталкер остановил цепочку размышлений, уставившись на Анубиса.

— Встреча не должна состояться, — сказал он. — Консул намекнул, что переговоров не будет и не надо. Во время разговора с майором он знал, что нас слушают, поэтому расставил ловушку — как ему казалось, безопасную. Он думал, что мы уже встретили Уотсона и получили его указание, что переговоров быть не должно.

— Ты прав, — согласился Анубис. — Если Консул все еще работает на Клинча, просто по другую сторону, то это многое объясняет. Майор, ты слышишь?

Его обращение ушло в никуда. Клинч снова исчез.

— А где майор? — спросил Борланд. — Никто не видел, когда он успел уйти?

— Я не видел, — признался Фармер, вглядываясь в дали «Ростка».

— Где вы назначили встречу? — спросил Анубис.

— Консул сказал, башня 226. Это тебе о чем-то говорит?

— Говорит, — ответил Анубис. — Это ближайшая к нам башня стены, к которой есть прямая дорога. Но зачем Клинчу теперь идти на встречу? Он видел, что кинжал у нас, так что теперь Консул ему не нужен. Нам теперь вообще ничего не нужно.

Борланд, тяжело дыша, поморгал немного.

— Верно, — сказал он. — Майор вот именно что знал, что теперь нам ничего не нужно и он в том числе. Он пошел мстить.

— Не может быть. Он не настолько глуп.

— Он и не глуп. Он потерял всех друзей и сейчас все еще верит, что Консул виновен в этом. Клинч идеалист, и, насколько я успел его узнать, ему наплевать на свою жизнь. Больше всего на свете ему важнее дело, которым он занимается. Майор прямо говорил, что ему осталось лишь найти и убить Консула. Ты помнишь, Фармер?

— Помню. В подвале разговор был, Клинч и выложил карты на стол.

Борланд сорвался с места и кинулся в направлении базы «Долга».

— Да не мог Клинч так тупо отколоться от нас! — возражал Анубис, следуя за ним. — Он не щенок малолетний, чтобы при первом шансе валить по своим делам.