— Буду бросать, — пояснил он, — итак за эти дни сильно свое здоровье никотином прибил.

— А я хочу опять учиться пойти, — поделилась своими мечтами.

— Отлично! Вот видишь, уже есть первый план на будущее.

— Угу, — кивнула, соглашаясь, — и домик хочу здесь купить…

— Купишь, а я тебе помогу, — я снова кивнула, принимая эту самую помощь.

— Квартиру куплю, чтобы в общаге не жить…

— Купи, а потом я тебе предлагаю переехать ко мне, а деньги положить в банк под процент.

Он смотрел на меня выжидающе, но все же добавил:

— С ответом не тороплю, если что.

Сглотнув, достала из запечатанного конверта письмо и, развернув бумагу, вчиталась в текст, написанный знакомым подчерком.

«Я был плохим мужем, плохим человеком и отвратительным мужиком. Прости, если сможешь. Борис пообещал, что будет рядом с тобой, но я точно знаю, что вас друг к другу тянет. Он лучше меня в сотню раз. Надежный, верный и преданный, человек, который всегда подставит плечо. Даже мне помог, хотя другой бы прошел мимо. Будь счастлива… и я все равно люблю тебя, пусть даже какой-то больной любовью…»

Письмо было коротким, к концу буквы совсем стали неразборчивыми, потому что Денису, скорее всего, было сложно писать. Чувствовал бы он себя лучше, то не ограничился вот этими строками.

— Я согласна, — проговорила Борису, комкая в руках письмо.

Мне даже думать долго не нужно было, я и сама была рада, но все же…сомнения и страх — они есть у каждого человека, а уж у меня и подавно.

— Спасибо за доверие, — мужчина смотрел на меня серьезно, а после подался вперед, уткнулся лбом в мой лоб и криво улыбнулся, — я задерживаюсь на работе, иногда курю как паровоз, могу неожиданно уехать в командировку…

— А я хочу учиться, буду допоздна сидеть за конспектами и ждать тебя домой, звонить и спрашивать — где ты и когда явишься!

— А еще я очень люблю поспать в выходной день, хотя бы до десяти, хочу завести собаку, бегать по утрам и чистить зубы рядом с тобой по утрам… — проговорил Борис.

— А я буду спать с тобой под боком, выгонять утром на пробежку и ехать рядом на велосипеде…



Он все же меня поцеловал, очень осторожно и очень нежно.

— Тогда мы явно уживемся под одной крышей, — и протянул мне зажигалку.

Смятое письмо моментально загорелось в моих руках, а после полетело на землю — где и догорело, а мы с Борисом вернулись в дом, где уже за столом Глеб обнимал Галю, что-то ей тихонько говорил на ухо, а она только согласно кивала.

— Борис Вячеславович, — тихо заговорил начальник охраны, когда мы сели за стол, — я тут штат расширяю, вот, Галину беру к себе.

— О! — обрадовался Боря, — отличное решение, такие люди на вес золота!

— А еще мы решили по поводу квартиры, — пробормотала Галя, — Глеб все расскажет.

Вот тут уж мой мужчина не сдержал широкой улыбки.

— Для вас, дорогие мои друзья, все что угодно!

Этот тихий вечер завершился негромкими разговорами. Каждый из нас строил планы на будущее, делился ими с сидящими вокруг людьми и ощущал каждой клеточкой своего тела поддержку.

— И про правнуков, — причитала бабушка Бориса, — про правнуков не забудьте!

Ой, кажется, я покраснела с ног до головы, а Боря, он лишь притянул меня к себе поближе и сказал:

— Вот выучимся, а потом все будет!

Борис Морозов

В город мы вернулись спустя неделю. Пожалуй, это было самое лучшее время за весь этот период. Я так давно искренне не смеялся, что с непривычки болели щеки и сводило скулы. Однако вот этот период затишья был просто необходим. Я вновь смог почувствовать себя человеком, снова смог окунуться в домашнюю идиллию, где было приятно проводить время, где были близкие люди. Аленка очень быстро влилась в нашу дружную компанию, мы успевали за день сделать столько, что, казалось, минут в часах стало намного больше. Каждодневные прогулки всегда заканчивались экскурсиями, а вечерами мы вдвоем гуляли по набережной. И нам не нужно было никаких слов — со своим человеком приятно помечтать и подумать в тишине. Уж не знаю, какие в эти моменты мысли были в голове у Алены, но я строил грандиозные планы на будущее. Да, не стоит откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня — вот мой девиз, который еще ни разу меня не подводил.

Бабушка за эти дни помолодела если не внешне, то душой. Я видел, какая она стала довольная, кажется, даже морщинки у глаз пропали. Но все больше я замечал, с какой любовью она смотрит на Алену, да и девушка сама к женщине тянулась. Они могли проболтать на веранде или в гостиной за чашкой чая около часа, а если их не прервать, то и все два.

— Ты держись за нее, — сказала бабуля, когда пришла пора прощаться, — вот с выбором такой жены тебя полностью поддерживаю! Приезжайте еще!

Возвращаться в рабочие будни совершенно не хотелось, но у нас были неотложные дела: мало того, что все же нужно было проконтролировать вопрос с переездом, еще раз посмотреть здание, да и пройтись по выбранному нами этажу, так еще и «наследство», которое оставил Николаев, терзало мою душу. Ладно, его людей, которых он так нахваливал, не брошу, крышу над головой дам, хоть и буду за ними пристально следить, да что говорить, даже надзирателей поставлю на первое время. Но эти вопросы — обыкновенная текучка, а вот что делать с квартирами и домом Дениса, которые Алена наотрез отказалась принимать? Ладно, продадим, но ведь в доме есть персонал, который нужно уведомить о том, что они уволены, что в их услугах больше нет потребности. И вот тут открылась великая тайна, которую очень долго хранила в себе Аленка: она ненавидит тех людей, что служили ее мужу! Постепенно я стал узнавать, почему и, самое главное, с чем именно связаны эти негативные эмоции, да такие сильные, что у девушки начинали трястись руки, как только я поднимал этот вопрос.

— Я у них неоднократно помощи просила, — призналась моя девочка, когда я все же попросил объясниться, — а они говорили, чтобы я мучилась…

Вот в чем дело!

— Тогда мы поедем с тобой вместе.

Да, мы не просто поехали в загородный дом Николаева, который теперь по праву принадлежал Аленке, мы там навели свои порядки. Стоило въехать на территорию дома, как несколько горничных, молодых и заносчивых девиц, выскочили на крыльцо, с пренебрежением и мерзостью смотря на выходящую из авто Аленку.

— Явилась? — этот тон мне совсем не понравился, поэтому поспешил выйти следом за остановившейся девушкой, которая явно растерялась, хотя несколько минут назад была готова рвать и метать.

— Явилась, — ответил за них и, приобняв Алену за талию, подтолкнул ее вперед, — значит, вот этих двух оставляем без всех пособий и добавляем ко всему прочему ужасные рекомендации, не с улицы же Денис их набирал? Значит, выясним, из какого они агентства.

Две бледные тени так и остались стоять на улице, когда мы все же зашли в особняк. Роскошью тут пахло из каждого угла, и Алена в ней терялась, зажималась, даже шею втянула в плечи.

— Давай просто всех уволил, а дом продадим? — попросила она, даже не пытаясь сделать хоть шаг вперед, — я не могу здесь находиться!

— Хорошо, — поспешно согласился, — тогда, если ты не против, мои юристы во главе с Глебом Константиновичем дом осмотрят и сами выставят на торги, может, даже кто-то захочет купить какую-нибудь антикварную вещь…

— Делайте, что хотите, — отмахнулась Алена и быстро выскочила на улицу, юркнув на заднее сидение моей машины.

Набрав Глеба, объяснил, с какими трудностями мы столкнулись.

— Может, ей с психологом позаниматься? — пробубнил мужчина, — всяко лучше будет, чем копить в себе воспоминания.

Я по этому поводу тоже думал, но не знал, как сказать о задумке Аленке, правильно ли она меня поймет, не обидится ли?

— Хорошо, я подумаю, что можно сделать.

Сев за руль, повернулся к отвернувшейся к окну девушке. Сейчас она была похожа на маленького котенка, которого оставили совсем одного в незнакомом месте: личико расстроенное, глаза блестят от непролитых слез, руки крепко сцеплены и лежат на коленях. В общем-то я тоже молодец, мог бы догадаться или хотя бы проанализировать, что после всего, что с ней здесь было, после всех мучений и издевательств, моя принцесса просто не сможет зайти не только в здание, но и близко не подойдет к дому, а я потащил, настоял…