Ну а раз Шаэтанна сама всё выяснила, придётся немного поблефовать.

— Подведём итоги, — ленивое движение губ, медленная, режущая тупым ножом по натянутым нервам усмешка. — Вы испугались очередного опекуна в стиле ди Лай и поспешили отправить его… скажем так, поглубже. Теперь же, выяснив, что несостоявшийся кукловод на самом деле сломал ядовитые когти и не столь страшен, как казался, решили его приручить.

И резко оборвать улыбку и опустить уголки губ. Рывком вонзить взгляд в собеседницу, сузившимися в бусины зрачками, напряжённым, злым движением бровей, застывшей мимикой — давить, давить, давить. Перед ним не ребёнок, а правящая лэри клана, презрительно отшвырнувшая предложенную ей вассальную верность. Нечего её жалеть.

Шаэтанна ответила тёмным, бескрайним спокойствием, безмятежностью ночной чащи, живо напомнившей ему о Таш. «Где под тёмными водами плавают злые акулы, где в сплетении ветвей бродят дикие хищники…»

— Мастер Алория, я сегодня прогулялась к камере, в которой вас содержали. Тому, что от неё осталось. Душильник уничтожен на базовом уровне, вместо шеренизового камня какая-то хрупкая, покрытая трещинами щебёнка, чудом удерживающая изначальную форму. В породе вокруг обнаружены глубокие разломы и не вполне понятные структурные изменения. Магистр Нарвахо — ведущий сейсмолог факультета земли, вы, наверное, встречались? — сидит сейчас на полу в тюремном помещении, сжимая в руках кусок камня, бывшего когда-то душильником, и, раскачиваясь из стороны в сторону, бормочет: «Этого не может быть, этого просто не может быть!» — Шаэ изменила позу, опёршись бедром о стол и скрестив руки. — А ещё я часами стояла за вашей спиной во время Битвы Ближних Рифов. Часами смотрела, как вы делаете то, что, согласно сегодняшней магической доктрине, невозможно по определению. Поверьте мне, сокол, — грациозный жест рукой, заставивший бы придворных учителей риторики плакать от умиления. — Я совершенно не склонна недооценивать ваши когти и уж тем более не собираюсь никого приручать.

Это уже становилось интересным.

— В таком случае чего же хочет Ваше Королевское Высочество?

Её Королевское Высочество подалась вперёд, развернув руки ладонями вперёд и честно встречая взгляд мага.

— Я хочу, чтобы вы остались в моём городе, магистр. Под моей защитой, до тех пор, пока она вам нужна, и под моим покровительством — всегда. Чтобы вы остались подданным великого Лаэссэ, доверенным советником королевы, и, — быстрая улыбка, проблеск искреннего юмора, — наставником юных принцесс!

А девчонка хороша. Действительно хороша. Если бы не болезненно обострившаяся в присутствии Терра чуткость к запахам и диссонансу в языке тела, он мог бы и не заметить лёгкого переизбытка восхищения и доброжелательности.

Тэйон откинулся в кресле, глядя на собеседницу. Молча. Долго. Пауза повисла в воздухе тяжёлым угаром, но Шаэ тоже умела молчать, безмятежная и терпеливая, как зеленоглазая кошка.

— Попробуйте быть искренней, принцесса, — посоветовал бывший лэрд соколов. — Удивительно действенное средство. — И, без всякой связи с предыдущим: — Должен ли я так понимать, что ваш будущий консорт к моему внезапному задержанию, а заодно и настоящему миролюбивому настрою никакого отношения не имеет? Как и Рек ди Крий? — Он колебался буквально долю секунды, решая, стоит ли бросать на весы жалкую кроху знания в надежде получить большее. — Или я должен сказать: светлейший князь Вуэйн?

Удар пришёлся точно в нерв. И в какой нерв! Вот чего Тэйон не ожидал от своей неуловимой, подобно речной воде, собеседницы, так это такой реакции. Шаэтанна буквально взорвалась.

Принцесса вдруг резко выпрямилась, отшвырнув столешницу, на которую только что опиралась. Тяжёлый деревянный стол, инкрустированный вставками из камня и заставленный литыми письменными приборами, отлетел в другой конец комнаты, будто ничего не весил, а Шаэ застыла натянутой струной, резкая, напряжённая, прямая.

Тэйон, каким-то чудом поборовший побуждение вслед за столом отлететь подальше от взбесившегося представителя Нарунгов, замер в кресле, наблюдая, как по телу принцессы пробежала волна дрожи, ещё одна. Девушка мотнула головой, слепо покачнулась, нащупывая невидящими руками послушно устремившийся к ней стул…

…и, всхлипнув, опустилась на него, спрятав лицо в ладонях и сотрясаясь в беззвучных, каких-то совершенно недетских рыданиях.

Что ж, теперь, по крайней мере, понятно, как она заработала свою репутацию.

Магистр Алория некоторое время созерцал это, затем подвёл кресло к книжным полкам, осторожно положил взятую им книгу на предназначенное ей место. После чего подлетел к принцессе, остановился под углом в девяносто градусов, близко, но не слишком. Замер, ничего не говоря, ни во что не вмешиваясь, выжидая.

Её магические щиты рухнули, и помещение зазвенело от запрудивших его эмпатических образов, смешивающихся с сорвавшимися с цепи запахами и образующих причудливый, экзотический фон. Гнев загнанного в угол зверя, ярость посаженного на поводок разумного существа. Тоска, безысходное одиночество, осознание, что нельзя даже сбежать, потому что есть долг, и есть сёстры, и есть город. И над всем этим, удушающим, пряным ароматом — страх. Острый, животный страх за свою безопасность, тёмный, клубящийся страх перед будущим супругом, ноющий, привычный страх не справиться, не суметь, предать… Знакомый страх поражения, переходящий в ужас.

Всё так же бесшумно Шаэтанна Нарунг откинулась на стуле, делая глубокие вдохи и пытаясь остановить капающую из носа кровь. Вокруг её сознания вновь начали стягиваться щиты, грозовая ясность долетающих эмоций померкла, смазываясь привычным самоконтролем.

— Прошу прощения, сокол, — её голос был спокоен, нарэссийский звучал со странным акцентом, который, наверное, был ближе к исходному произношению, что бы там ни говорилось в исследованиях всех лингвистов вместе взятых. — Вы просили искренности.

— Я много чего просил, — туманно ответил Тэйон, протягивая ей платок. — Полагаю, не имеет смысла спрашивать, почему вы с самого начала не рассказали мне о причине всё нараставшей последние три года магической нестабильности?

— М-ммм, — не слишком внятно донеслось из-под платка.

— Или о том, почему вы не соизволили сообщить, что отсутствие на троне истинного Нарунга делает город уязвимым для внешнего вмешательства?

— Ну, вы тоже не очень распространялись о своих уязвимых местах, — в тон ему огрызнулась девчонка. То ли она наконец нашла стиль поведения, казавшийся ей убедительным, то ли в самом деле сбросила все маски, но прозвучало это вполне естественно.

— В стройных магических рядах действительно наблюдается острая нехватка доверия, — согласился магистр воздуха. — Но между личным секретом и вопросом национальной безопасности есть разница.

Будущая королева проворчала что-то на древнем нарэ, заставив гадать, кто же знал об этом секрете и предал его так основательно, что Нарунги не рассматривали даже возможности выдать свою «тайну» подданным. Даже под страхом уничтожения — и своего собственного, и вышеупомянутых подданных.

— Почему было не назначить коронацию на несколько дней раньше?

— Бесполезно, — поморщилась дочь древних богов, вытирая с лица остатки макияжа. — Для успешного замыкания связи магические поля должны находиться хотя бы на среднем уровне, а последнее десятидневье одиннадцатого месяца — это энергетическая дыра всего цикла. Сами ведь знаете, половина базовых порталов схлопывается, Источники чуть ли не пересыхают, все заклинания начинают барахлить. Имперцы не зря дожидались этого момента для атаки.

А вот этого он как раз не знал. Цикличные спады в Источниках? Не только климатические и сейсмические напряжения, связанные с разным уровнем в разделённых порталами мирах? Как, ветер их забери, Нарунгам удавалось скрывать от магов такое?

— Значит, послезавтра вы надеваете корону, «замыкаете связь», сажаете на трон сомнительного консорта?

Ещё одно больное место. Она взвилась, отбросив многострадальный платок в лицо собеседнику и почти бросившись следом сама.