– Сказал. Отличный выбор.

Я улыбнулась Малкольму и увидела, что ему до смерти хочется расхохотаться. Его рука скользнула с моей талии вниз и сжала бедро, и я придвинулась к нему, успев заодно взглянуть на мобильник. От Коула по-прежнему ничего.

– Джо, это парень Бекки, Кэмерон, – внезапно сообщил Малкольм, и я быстро подняла голову, чтобы наконец рассмотреть мужчину, на которого избегала глядеть последние несколько секунд.

Наши взгляды встретились, и я ощутила, как меня снова пробрала волнующая дрожь.

Его глаза оказались кобальтово-синими. Они быстро осмотрели меня сверху донизу во второй раз, словно раздевая догола, и отметили руку Малкольма на талии. Я застыла, а Кэмерон изучил нас, сделал на этот счет какие-то выводы, и лицо его стало замкнутым, губы крепко сжались.

– Привет, – выдавила я.

Он мне едва кивнул, прежний огонь в его глазах определенно погас.

Бекка начала болтать с Малкольмом о картине, так что я воспользовалась возможностью еще раз проверить телефон. Услышав раздраженное фырканье, я вскинула голову, и мой взгляд столкнулся со взглядом Кэмерона. Я не могла себе объяснить ни недовольства на его лице, ни внезапного желания послать его куда подальше. Обычно при столкновении с враждебностью или агрессией я робела и слова не могла вымолвить. Но на сей раз обличение и осуждение на этой роже татуированного идиота пробудили во мне жажду заехать по ней кулаком и расквасить ему и без того уже не идеальный нос. Его переносицу искривляла небольшая горбинка, которая должна была бы портить лицо, но вместо этого только добавляла ему брутальной привлекательности.

Я прикусила язык, чтобы не устроить что-нибудь неподобающее, и скользнула взглядом по татуировкам. На правом предплечье у него красовалась изящная черная надпись: два слова, которые я не могла разобрать, не выдав, что пытаюсь их прочесть. На левом плече располагалась сложная цветная картинка, что-то вроде дракона, но увидеть ее полностью не получалось. А тут еще Бекка придвинулась ближе к Кэмерону, совсем загородив татуировку.

На мгновение я задумалась, как Бекка могла перейти от тридцати-с-чем-то-летнего Малкольма с его элегантными, подогнанными у портного костюмами к двадцати-с-чем-то-летнему Кэмерону в часах для пилотов и кожаных браслетах, застиранной футболке «Деф Леппард» и потрепанных «ливайсах».

– Мэл, ты спрашивал Джо насчет работы?

Я озадаченно посмотрела на своего спутника:

– Работы?

– Бекка, да не надо, правда, – с нажимом произнес Кэмерон.

Глубокий низкий голос вызвал в моем теле некую дрожь, в характере которой я ни за что не хотела себе признаваться. Я быстро стрельнула глазами и отметила, что он смотрит на меня в упор с выражением полного равнодушия на лице.

– Да ерунда, – добродушно отозвался Малкольм и перевел вопросительный взгляд на меня. – У вас в клубе ведь все еще ищут нового бармена?

Бармена у нас искали. Мой друг и коллега (и мой единственный любовник на одну ночь – я была в полном раздрае после Каллума) Крейг уезжал в Австралию. Во вторник он отработал последний вечер. И наша менеджер Су уже неделю проводила собеседования с претендентами на это место. Я буду скучать по Крейгу. Иногда он перебарщивал с заигрываниями, а мне не хватало духу порекомендовать ему заткнуться (за меня говорила Джосс), но, по крайней мере, он всегда был в хорошем настроении.

– Да, а что?

Бекка коснулась моей руки, и я заглянула в ее умоляющее лицо. До меня внезапно дошло, что хотя она на несколько лет старше меня, но сейчас говорит и выглядит как маленькая девочка – с этими ее широко раскрытыми голубыми глазами, гладкой кожей и тонким голоском. Мы с ней различались, как небо и земля.

– Кэм – графический дизайнер. Он работал на компанию, которая предоставляет услуги маркетинга и брендинга производителям товаров для дома по всей стране, но у них началась урезка бюджета. Последним пришел – первым ушел и все такое, а Кэм там только с прошлого года.

Я бросила на Кэмерона подозрительный, но сочувственный взгляд – терять работу нелегко, – однако по-прежнему не понимала, какое отношение к этому имею я или вакансия бармена.

– Бекка! – Теперь голос Кэма звучал раздраженно. – Я же сказал тебе, что сам разберусь.

Она немного покраснела под его пронизывающим взглядом, и я вдруг ощутила родство с ней. Не только меня он приводит в смятение. Хорошо.

– Кэм, позволь мне помочь. – Бекка снова повернулась ко мне. – Он пытается…

– Я пытаюсь найти работу графического дизайнера, – оборвал ее Кэмерон. Его синие глаза горели от досады, и я вдруг поняла, что его очевидное дурное настроение могло быть связано вовсе не со мной, а с собственной ситуацией. – Малкольм сказал, что в «Клубе 39» открыта вакансия на полную ставку, а я уже работал барменом. Мне нужно как-то перекантоваться, пока не найдется другая работа. Если бы ты достала мне форму заявления, я бы очень это оценил.

Почему я решила помочь ему, хотя ни он сам, ни его поведение мне не особенно понравились, остается загадкой, но я ответила:

– Я сделаю кое-что получше: поговорю с менеджером и дам ей твой телефон.

Секунду Кэмерон смотрел на меня в упор, и я, хоть убей, не могла понять, что происходит в глубине его глаз. Наконец он медленно кивнул:

– Хорошо, спасибо. Мой телефон…

В этот момент мой собственный мобильник задрожал у меня в руках, и я посмотрела на экран.

Я приехал домой от Джейми. Перестань паниковать. Коул.

Напряжение покинуло мое тело, и я, облегченно вздохнув, быстро написала и отослала ответ.

– Джо?

Я подняла глаза и увидела удивленно вздернутые брови Малкольма.

Черт. Номер Кэма. Я вспыхнула, поняв, что совершенно забыла о нем, когда получила сообщение Коула. Я робко и глуповато улыбнулась ему, извиняясь, но моя улыбка отскочила от его каменного лица.

– Извини. Твой телефон?

Не улыбнувшись, он отбарабанил мне свой номер, и я занесла его в адресную книгу.

– Я завтра передам ей.

– Угу, конечно, – ответил он скучающим тоном, предполагающим, что у меня недостаточно извилин, чтобы завтра вспомнить об этом.

Его поведение задело меня, но я решила не заморачиваться по этому поводу и с большим удовольствием прижалась к Малкольму. Теперь, когда знала, что с Коулом все в порядке и он уже дома, в нашей квартире на Лондон-роуд.

Пока Бекка, несомненно, пыталась уболтать Малкольма продлить аренду галереи, я побрела к вешалке с пальто, набирая номер Коула.

– Ну что?

Я скривилась от тона, которым мой младший брат в последнее время стал отвечать по телефону. Очевидно, наступление подросткового возраста для мальчика означало, что о тщательно посеянных и взращиваемых мною манерах можно забыть.

– Коул, еще раз так же ответишь мне, и я продам твою игровую приставку на e-Bay.

Я запустила руку в наши сбережения, чтобы купить ему видеоприставку к Рождеству, – и оказалось, оно того стоило. Очевидно, став подростком, Коул потерял способность выказывать восторг. Когда он был маленьким, я старалась сделать для него Рождество как можно более волнующим и предвкушала, как безумно братец будет счастлив, когда придет Санта. Те дни куда-то исчезли, и я скучала по ним. И все же вид робкой улыбочки Коула, когда он открывал подарок, на мгновение вернул мне забытое ощущение. Братец даже потрепал меня по плечу и сказал, что я молодец. «Снисходительный маленький паршивец», – любовно подумала я.

– Извини, – вздохнул Коул. – Я же написал тебе, что уже дома. Меня подбросил папа Джейми.

Я мысленно вздохнула с облегчением.

– Ты сделал уроки?

– Я пытаюсь их сделать прямо сейчас, но кто-то мне все время мешает параноидальными эсэмэсками и звонками.

– Ну, если бы ты связался со мной тогда, когда обещал, я бы так тебя не допекала.

Он только фыркнул. К этому ответу я уже привыкла.

Я прикусила губу, ощущая неприятное шевеление в желудке.