— Но…

— Это не обсуждается, — обрывает он.

Я мысленно произношу пару крепких словечек, но понимаю, что в этом пункте проиграл. Я ничего не могу предложить виллакам, кроме себя. Этого недостаточно, чтобы повлиять на них, а у меня нет другой карты в рукаве.

— Ладно, — вздыхаю я, глядя на бельма священника. — Я стану их начальником. Буду с вами работать. Но если вы попытаетесь кинуть меня…

— Плоть Снов, — усмехается виллак, — зачем нам это делать? Идем. Впереди много дел. Пора начинать.

Он протягивает мне руку. Застыв на мгновение, я смотрю на его бледные пальцы. Я ненавижу этих ублюдков, но разве у меня есть выбор? Взяв протянутую руку, я позволяю ему вести себя по туннелям, все глубже уходящим под землю, чтобы встретить судьбу, которую они для меня приготовили и которой я так долго всеми способами старался избежать.

На рассвете стремительным маршем мы выступаем из туннелей — триста семьдесят восемь Змей, семь Кобр и я, их Сапа Инка, Паукар Вами. Широким фронтом движемся по всей восточной части, причем члены каждой фаланги занимают специально предназначенное им место. Кобры всех семи триумвиратов находятся в постоянном сообщении со своими подчиненными и мной. Виллаки потратили последние несколько часов, готовя меня к роли полевого командира с помощью карт, схем, статистики, линий атаки и защиты. Это их сражение — они инструктировали Змей, ставили задачи, готовили планы, — но после выхода из туннелей командиром становлюсь я. Я должен взять на себя ответственность в сражении, реагировать на изменения обстановки, вести войска вперед собственным примером. Кобры будут находиться под рукой, чтобы давать мне советы, а священники останутся под землей.

Ама здесь, рядом со мной, а также шестнадцать мужчин и две женщины из первой фаланги первого триумвирата — моя личная охрана. Они были обучены служить Сапе Инке и относятся к своим обязанностям очень ответственно. Очевидно, это большая честь и в мою охрану отбирался только цвет армии.

Первыми целями являются банды, которые свободно бродят по городу, никого не пропуская. Фаланги нападают на уставших и больных и выводят их из строя, ранив или запугав. Убивают они лишь по необходимости.

Мы забираемся в фургон около заброшенного отделения полиции и ждем известий от наших войск на улицах. Ранние сообщения позитивные — большинство банд побеждено в атаках. Некоторые оказали сопротивление, но были быстро разбиты. Через час улицы очищены от хищников. Пришло время для второй стадии.

Девять фаланг группируются в триумвираты и смыкаются, формируя ядро из ста пятидесяти восьми Змей (четверо погибли в сражении) и трех Кобр. Они собираются на Петушиной площади в центре восточной части города. Несколько банд использовали эту площадь до нас, так что на ней имеются запасы оружия. Змеи начинают баррикадировать подходы к площади. Обессиленный враг станет штурмовать эту крепость и потратит последние силы. Те, кто находится внутри, будут обороняться и перебьют, сколько смогут, а четвертый триумвират в это время притаится снаружи, выжидая удобного момента, чтобы с тыла атаковать противника.

Восемь оставшихся фаланг направятся туда, где этого потребуют обстоятельства, патрулируя, прекращая бои, подавляя волнения, охраняя магазины и банки, нейтрализуя мародеров. У них есть приказ быть гуманными с женщинами и детьми, поддерживать порядок, прекращать уничтожение собственности, умеренно используя силу оружия. Большинство из них — местные парни, желающие защитить своих друзей и любимых. Они станут для общественности лицом Змей — четверо моих помощников поддерживают контакты с репортерами. Надо донести до сознания людей, что мы не из тех, кого не стоит принимать всерьез, однако законопослушным гражданам нас нечего бояться. Мы здесь для того, чтобы оказывать помощь, а не завоевывать. Не создаем проблем, а решаем их. По крайней мере, такова версия для средств массовой информации.

Когда до меня доходят известия, что Петушиная площадь успешно взята и что первые репортеры проведены через заграждения, я передаю командование авангардом одному из моих телохранителей и отхожу в сторону, чтобы немного отдохнуть и приготовиться к предстоящему трудному дню. Ама сопровождает меня.

— Думаешь, справишься? — спрашивает она.

— Вполне возможно, хотя буду сильно этому удивлен, — усмехаюсь я. — Не создан я для того, чтобы быть начальником.

— Ты все делаешь правильно. — Она отводит меня в сторону, чтобы нас не слышали трое молодых Змей, стоящих в охране. — Ты все обдумал? Есть вероятность попасть в ловушку.

— Но это единственный способ прекратить беспорядки.

— Возможно, стоит дать им следовать своим курсом. Но пойдут ли дела лучше, если эти парни захватят власть? Они ведь навязывают военное положение. Что произойдет, когда будет восстановлен порядок? Змеи планируют контролировать все вокруг, всех, кто приезжает и уезжает. Ты отдаешь им восток.

— Это одна сторона медали. Я предпочитаю думать, что спасаю жизни.

— Может, так оно и есть, — бормочет она. — Мне просто хочется иметь альтернативу. Я не желаю видеть город под пятой виллаков.

— Этого не произойдет, — обещаю я.

— Ты можешь их остановить? — как будто поддразнивает она меня.

— Пожалуй… есть один способ. Я еще не продумал все детали, однако кое-какие соображения имеются. Сейчас я выполняю их приказания, и пусть они думают, что заполучили меня. А в конце мы еще посмотрим, кто кого.

Говоря это, я стараюсь убедить не Аму, а себя самого.

К вечеру пятницы восток — наш. Ожидаемой осады Петушиной площади так и не произошло. Правда, несколько банд оборванцев предприняли пару внезапных атак, но были довольно быстро отброшены Змеями, не потерявшими ни единого бойца. Два триумвирата вышли из боя прошлой ночью и присоединились к остальным в дозоре, оставив три фаланги охранять площадь, поддерживая легенду, что это наш официальный опорный пункт.

К моему удивлению, жители признали нас и начали щедро предлагать поддержку и содействие. Я считаю, что любая помощь во время беспорядков приветствуется, и, кроме того, жители ведь знакомы со многими из Змей — там есть их друзья, родственники, соседи. Они думают, что мы — это часть их. Они ведь не знают о планах виллаков. Возможно, даже узнав о них, жители не стали бы волноваться. Тонущий человек вряд ли будет задавать вопросы тому, кто протягивает ему руку помощи.

Еще более удивительным является стремление банд валить гурьбой в наше дело. Десятилетиями восток представлял собой переплетение интересов банд, постоянно сопротивлявшихся соблазну слияния друг с другом. Даже Фердинанд Дорак не смог обуздать их. Здешние банды боялись и уважали его и платили то, что от них требовали, но никогда не объединялись под его предводительством. Он мог уничтожить любую банду, но на ее место тут же пришла бы другая.

Тот освященный веками стандарт, которому был подчинен здешний образ жизни уже шестьдесят или семьдесят лет, внезапно изменился. Как только Змеи начали распространять слухи о своей мощи, о своих планах стать на востоке тем, чем гвардейцы являются во всем остальном городе, обещать, что они избавят город от Эжена Даверна и его клуксеров, банды просто ломанулись на Петушиную площадь, чтобы предложить нам свою верность и преданность. Ама считает, что корни идут от страха перед клуксерами, гвардейцами и войсками Стюарта Джордана. Восток находится под угрозой, и банды решили, что настало время объединиться, по крайней мере, до тех пор, пока эта угроза не минует.

Я подозреваю, что виллаки имеют непосредственное отношение к этой смене настроений. Помню, как Дорак хвалился Капаку Райми, что создал вождей Аюмарканов и послал их к своим врагам с приказом исполнять его волю. Может быть, новые Аюмарканы действуют на востоке, и некоторые главари банд появились лишь недавно с единственной целью убедить своих последователей прислушаться к призыву Паукара Вами и его Змей.