- Сивер, мне твоя помощь нужна.

Сивер еще больше удивился, но смотрел на Мирослава и на Тура все еще почти враждебно.

- Насколько я знаю, ты можешь на расстоянии найти человека, определить, где он находится, - сказал Мирослав.

- Ну, могу. А кого потеряли?

- Ромашку.

Брови Сивера еще ближе сошлись на переносице, а потом вдруг приподнялись изумленно:

- Неужто за нами пошла? Ну, этого не может быть, она же…

Сивер сосредоточился и прикрыл глаза. Где-то с полминуты он сидел на своей шкуре молча, потом произнес:

- Идет.

Глаза Сивера открылись и посмотрели на Мирослава удивленно.

- Идет, - повторил он. - За нами идет по следу, боится очень, но идет.

- Далеко?

- Часа за два вы до нее доберетесь, я думаю. Если она не остановится или темп не сбавит.

- Хорошо, - произнес Мирослав. - Спасибо, Сивер.

И быстрыми шагами направился к шатру воеводы. Тур с ним хотел, да Мирослав предупредил: "Не надо. Я сам".

В большом шкуряном шатре находился не только воевода, а и много других людей - все, кому места хватило, потому Мирослав с отцом, воеводой Вояром, вышли из шатра и отошли в сторонку. Тур и Сивер наблюдали издалека за их разговором.

- Лучше бы ты с ним пошел, - негромко сказал Сивер. - Да уже ладно…

Тур не ответил, сам запоздало подумал, что следовало с Мирославом пойти - все-таки Ромашка его названная сестра, но только теперь действительно было поздно. "Ничего, вот найдем Ромашку, вернемся - первым к воеводе пойду, - подумал Тур, - пусть меня ругает".

Издалека лица воеводы и его сына видно было плохо. Они стояли друг напротив друга - очень похожие, только воевода Вояр покрупнее, да в длинных волосах, перехваченных на затылке ремешком, еще нет седины. Вот Мирослав коротко кивнул и, повернувшись, пошел обратно. В светлых глазах читалась решимость.

- Пойдем, Тур, - сказал он.

Они взяли лыжи и вдвоем вышли из лагеря, где к удивлению своему обнаружили поджидающего их Сивера.

- А ты чего тут? - недовольно спросил Тур.

- Ты бы сестру сначала воспитал как следует, чтобы старших слушалась, - пробурчал Сивер. - Отряды широкой полосой шли, в полкилометра - не меньше. Этак вы мимо девчонки пройдете и не заметите.

- А ты-то заметишь? - усомнился Тур.

- А я-то замечу, - ответил Сивер.

Мирослав же молчал - не до разговоров ему было, да и помощь Сивера могла оказаться кстати, особенно если с Ромашкой что-нибудь случится, пока они будут идти.

Два часа уже прошло, а Ромашку по-прежнему видно не было. Все внимательно глядели и вперед, и по сторонам, а Мирослав пару раз обращался к Сиверу, и тот отвечал коротко:

- Впереди. Еще немного.

Медленно передвигающую ноги фигуру заметили сразу все - она шла немного правее, упрямо двигаясь вперед и едва не засыпая на ходу. Увидев их, девушка остановилась, опершись на палки, и мягко осела в снег.

Мирослав подскочил первым и, встряхнув ее за плечи, заглянул в лицо. Глаза Ромашка закрыла, решив, видимо, что раз ее нашли, то можно, наконец, позволить себе хоть немного расслабиться. Выглядела девушка не замерзшей, и даже не насмерть перепуганной, а только уставшей.

- Ромашка! Что же ты наделала, Ромашка! Я же сказал тебе дома оставаться, почему не послушалась?

Мирослав продолжал трясти ее за плечи, но Ромашка упрямо не открывала глаз, сказала только:

- Назад не пойду.

Тур присел рядом.

- Эх ты, Ромашка! Как же это тебя угораздило - в лес одной, да еще по морозу… И как тебе только в голову пришло!

Теперь Тур придерживал сестру за плечи, пока Мирослав высвобождал ее ступни из ремешков, снимал лыжи.

- Стыдно тебе должно быть, - ворчал Тур.

Девушка охнула и открыла глаза, повернулась к брату:

- Стыдно, Тур, правда, очень стыдно! Я-то думала сама за вами идти следом, правда. Я и едой запаслась, и спичками, и одеялом…

- Да ты же ни разу зимой в лесу не ночевала! Замерзла бы… Да и волки тут. Обычно не трогают людей, но вдруг бы напали, тогда что?

- Ну прости меня, Тур, прости! Я знаю, что виновата, но, правда, иначе не могла, никак не могла. Накажи меня - я не против, только назад не отправляй.

- Да куда уж назад, - буркнул Тур. - Теперь только к нам…

Девушка вздохнула с некоторым облегчением. Сейчас она готова была вытерпеть любое наказание, о чем сразу же сообщила - все-таки, если накажут, совесть ее хоть немного да успокоится. Только Ромашке не повезло - Тур вдруг обнаружил, что отшлепать девушку у него рука не поднимется.

- Была б моей сестрой, - проворчал Сивер, - всыпал бы так, чтоб неделю сидеть не смогла.

Ромашка только теперь заметила его, и даже удивилась немного. Замечание Сивера осталось без должного внимания, но девушка, перехватив строгий взгляд Мирослава, поняла, что он полностью с Сивером согласен. Однако наказание либо отменялось, либо откладывалось, и Ромашка снова чувствовала, что засыпает, веки отяжелели, и глаза закрывались сами собой. Ее закинули на спину Туру да примотали ремнями, и Ромашка, обняв богатыря за шею и положив голову ему на плечо, благополучно заснула.

Трое быстро шли на лыжах через лес. Сивер - налегке, Мирослав прикрепил за спиной Ромашкины лыжи, а Тур нес саму Ромашку. Девушка изредка просыпалась, приподнимала голову, перекладывала ее на другое плечо Тура и вновь засыпала. Спустя час Мирослав предложил Туру сменить его, но Тур отказался, хотя Ромашка в теплой одежде отнюдь не была легкой ношей. Все-таки Тур являлся девушке пусть названным, но все же братом, и в какой-то мере ответственность за ее действия ложилась именно на него.

В лагерь пришли уже на рассвете, когда шатры были свернуты, и люди укладывали их вместе с теплыми шкурами на сани. Под недоумевающими взглядами своих земляков Тур подошел к саням и сгрузил спящую девушку на шкуры, еще и прикрыв сверху для тепла. Ромашка тут же свернулась клубочком, спряталась едва ли не с головой, и теперь ее почти не было видно - лишь пар от дыхания поднимался. Завтрак все четверо, считая и девушку, пропустили, но Тур нашел в Ромашкином мешочке испеченные матерью пироги и честно поделился с Сивером и Мирославом. Сани тронулись с места, и ночные путешественники пошли следом вместе с остальными бойцами.

Поначалу никто не спрашивал Тура, кого это он принес из леса, но все же многих разбирало любопытство. Молодой Невзор из Вестового поинтересовался первым:

- Тур, а скажи, кто это там, на санях? Неужто мальчишка за нами какой увязался?

Тур буркнул что-то нечленораздельное. Рассказывать, что на санях спит его названная сестра, не очень хотелось.

- Вроде не Димка, да? - снова спросил Невзор.

Вопрос его остался без ответа, и парень оставил Тура в покое.

Наступило время обеда. Сухари жевали на ходу, а после еды настроение у всех поднялось, и разговоры стали оживленней. Ромашка проснулась, но ей было так хорошо лежать под шкурами, что девушка не двигалась еще какое-то время, наслаждаясь отдыхом. Однако вскоре Ромашка поняла, что вылезти ей таки придется. Она осторожно приподняла шкуры и выглянула, все еще стараясь, чтобы ее не заметили. Сани, на которых она лежала, ехали последними, и за ними шло не так много людей, среди которых девушка разглядела Тура с Мирославом и Сивера, да еще несколько знакомых лиц. Изучив обстановку, Ромашка несколько раз глубоко вздохнула и, решившись, откинула шкуру и села.

Глаза всех, кто шел за санями, тут же устремились на нее, и Ромашка почувствовала, что краснеет.

- О, так это Ромашка! - воскликнул Невзор.

Другие тоже разглядели, что на санях сидит девушка, и поглядывали на нее с веселым любопытством. Ромашка жалобно смотрела на Тура, и тот подошел ближе.

- Помоги мне слезть, пожалуйста, - попросила девушка.

- Да сиди уже…

- Мне слезть надо.

Тур вздохнул, подхватил Ромашку и спустил ее на землю, потом взял с движущихся саней Ромашкины лыжи. Девушка едва-едва смогла выпрямиться: после вчерашнего марафона ноги ныли, мышцы болели и на животе, и под лопатками. Мужчины проходили мимо, посмеиваясь и беззлобно подшучивая. Мирослав и Тур стояли рядом, пока Ромашка прицепила лыжи, а потом девушка снова посмотрела на Тура и сказала: