Судя по усыпанной точками звезд тьме над головой, до рассвета оставалось еще несколько часов. Но остаток ночи ушел на погрузку багажа в экипажи и подготовку их к путешествию домой. Когда все последние приготовления были закончены, небо уже расцветилось розовыми полосами.

Харпириас на мгновение остановился у каменной стены, скрывавшей от всех царство отиноров.

Теперь — домой! Домой, к ожидающему его теплу цивилизованного Маджипура и, возможно, к возобновлению его прерванной карьеры на Замковой горе. Он и в самом деле выполнил то задание, с которым его сюда послали; более того, он пережил увлекательное приключение, и впечатлений ему хватит до конца жизни. Даже корональ будет с удовольствием слушать его истории, не говоря уже об остальных. Теперь домой — рассказывать о том, что довелось испытать; домой, к нормальной ванне, к еде из настоящих продуктов… устрицы и маринованная рыба, грудка секкимаунда или окорок билантуна и густое, крепкое вино Малдемара, или ярко-красное вино Банниканниколя, или золотистое вино Пилиплока, или тонкое, серебристо-серое вино Амблеморна, а может быть, все четыре сорта, быстро сменяющие друг друга; и все это в компании какой-нибудь ясноглазой красотки с высокими скулами и изящными бровями, которая останется с ним на ночь, а быть может, на две, на три ночи — почему бы и нет?

Однако Харпириас знал, что земля отиноров навсегда запечатлелась в его душе. Вне всякого сомнения, когда он наконец снова окажется дома, ему снова и снова будут сниться эти суровые края. Картины ледяного мира будут возникать в его памяти: и дымный банкетный зал короля Тойкеллы, и насмехающиеся, скачущие на горных вершинах эйлилилалы… И девушка с блестящими волосами, с продетым в верхнюю губу кусочком резной кости, которая морозными ночами проскальзывала в его комнату, чтобы согреть его, — она тоже будет являться к нему во сне.

Да. И еще многое, многое другое — в этом Харпириас был уверен. Он никогда не забудет эти места.

— Все вещи погружены, принц, — крикнул ему Эскенацо Марабауд. — Солнце вот-вот взойдет. Отправляемся?

— Через минуту, — ответил Харпириас.

Он вернулся обратно через узкую клинообразную расселину в стене гор, которая служила единственным входом на землю короля Тойкеллы. Ледяной город слабо мерцал в жемчужном рассветном воздухе. Харпириас обвел глазами сияющие причудливые фасады, блестящую ледяную филигрань.

Перед домом, где он жил, стояла маленькая фигурка. На таком расстоянии ему было трудно ясно ее разглядеть, но Харпириас достаточно хорошо представлял ее в своем воображении: косматую, давно не мытую, в небрежно наброшенных на плечи мехах — девушку, которая, возможно, носит его ребенка. Она махала ему рукой, сперва неуверенно, потом более энергично, и жесты ее были исполнены любви и печали.

Некоторое время он молча смотрел на нее.

Потом помахал в ответ, повернулся и пошел прочь, в узкую щель в стене гор, к своему экипажу — чтобы начать долгий путь домой…