Неспешно разбираясь со стволами, я прикинул все варианты развития событий. Но решения все-таки не принял. Слишком мало исходных данных. Вот раздобуду побольше информации, тогда и посмотрим. Спешить-то некуда.
Ужин оказался вполне приличным: густая наваристая похлебка из бобов с бараниной, хотя и не отличалась особой изысканностью, но оказалась очень сытной и вкусной. А больше всего порадовало то, что опустившийся профессор кулинарных дел отличался изрядной чистоплотностью. И дело не в особой брезгливости; таковой, я как раз и не обнаружил в себе, просто дизентерия или какая другая подобная дрянь, могут вывести из строя не хуже пули. А оно мне надо? Особенно, с нынешним уровнем медицины.
После того, как с едой было покончено, начальник охраны «общины», бывший легионер, папаша Жюль Марокканец, старый смуглый бретонец со страшно изуродованным ожогами лицом, ознакомил меня с арсеналом.
Он обвел рукой узкую келью, очень похожую на ту, в которой я провел свою первую ночь и не очень доброжелательно предложил:
– Выбирай. Пистолеты у тебя есть, но можешь взять себе еще что-нибудь. Только быстро. Недосуг мне, надо посты проверить.
– Угу…
Честно говоря, особо выбирать было не из чего. Вдоль одной из стен, в импровизированной пирамиде стояло несколько армейских карабинов с охотничьими ружьями вперемешку, а рядом с ними, в деревянной лохани лежали револьверы и пистолеты разных систем. Один другого древней и обшарпанней. На полках разместились патроны – в бумажных пачках и насыпью – в цветочных горшках и стеклянных банках. Помимо всего этого, в арсенале оказался шикарный выбор холодного оружия; от древней абордажной сабли, до увесистой траншейной булавы. Не говоря уже о разных страхолюдных тесаках. А венцом коллекции, был короткоствольный кремневый мушкетон с раструбом на конце ствола. Калибром ни менее тридцати пяти миллиметров. Ну ни хрена себе…
– Чего смотришь? – папаша ухмыльнулся, заметив, что я во все глаза пялюсь на раритет. – Вещь, что надо, между прочим. Кружка картечи, полстакана пороха и можно целый взвод одним выстрелом положить. С таким мой прадед пиратствовал. Эх, молодежь, ничего вы не понимаете в оружии. Вот помню, в тысяча восемьсот восьмидесятом, в Марокко, у нас в Легионе…
– Это у вас все? – не особо церемонясь, перебил я его.
– А чего тебе еще надо? – искренне удивился легионер. – Картечницу?
– Своими стволами обойдусь. А вот пара пулеметов, вам никак не помещали бы. И гранаты тоже.
– Гранат и пулеметов нет, – приуныл легионер, – достать-то можно, но хлопотно сейчас это. И дорого. Зато есть динамит… – он приподнял крышку одного из ящиков и продемонстрировал мне шашку в красной бумажной обертке.
– Понятно, – прикинув сколько здесь взрывчатки, я невольно поежился. – Ты бы его отдельно от оружия держал, что ли. Смотри, греха не отберешься.
Старик сразу надулся и буркнул:
– Без сопливых обойдемся. Так берешь чего или нет? Если нет…
– Ладно, ладно, не ворчи, старый. Иду уже. Хотя, подожди… – на самом дне лохани, совершенно случайно, нашелся точно такой же «маузер» как у меня, только в очень сильно потрепанном состоянии. Все детали болтались, затвор треснул у выбрасывателя, а в самом стволе едва просматривались нарезы. Видимо, пистоль прожил долгую насыщенную жизнь. Либо его хозяин был полным мудаком. Зато магазин, оказался в довольно приличном состоянии, даже не с прослабленной пружиной. Почти, не с прослабленной. А к спусковой скобе тонкой бечевкой был привязан запасной, вообще почти новый.
Я попробовал их в свой пистолет и довольно хмыкнул: оба влезли как влитые. Что и требовалось доказать. Теперь осталось еще к «кольту» парочку найти и будет полный порядок.
– Этот возьму. Патронами к нему не поможешь?
– Сейчас… – недовольно бурча, папаша Жюль пошарился на полках и сунул мне в руки консервную банку из-под консервированного зеленого горошка, доверху заполненную маленькими патрончиками с тускло отблескивающими латунными гильзами. А потом мстительно заявил:
– И это… Я тебя сегодня в ночь дежурить поставлю. В одну смену с Умником и Воробышком. Умник – главный. Он тебе объяснит, что да как.
– Вот спасибо, stariї ti suchok…
– Что ты сказал?
– Спасибо, говорю, добрый человек.
– То-то же. Свободен.
Умником оказался Серж, а Воробушком – Лилит, та самая строптивая девчонка с карабином. Так что, заново знакомиться не пришлось.
До начала дежурства еще оставалось пара часов, я вычистил и снарядил новые магазины, потом завалился на топчан и попробовал порыться в памяти. Но, как ни мучился, так ничего и не вспомнил о себе и о поручике.
– Да, печаль, досада… – качнул фонарем, чтобы проверить сколько осталось керосина в резервуаре и поставил его обратно на столик. – Ну хоть перед тем как поссать, ширинку расстегивать не забываю. Уже хорошо. Ну что, поручик? Будешь вписываться за бомжей?
На самом деле, я все уже решил. Точная винтовка с оптикой, неделя на подготовку, один выстрел – и конец зарвавшемуся мафиозо. Нет человека – нет проблем. Злой преемник? Вот клошары пусть и решают с преемником, а я раздобуду побольше денег, куплю гражданство и свалю в Россию. В общем, завтра же поговорю с Красавчиком. А пока… Сколько там времени?
Добираться до поста пришлось довольно долго. Впереди, бубня без умолку, плелся Серж, я посередине, а Лили шла замыкающей.
– Слышал, Алекс, про черного Жана? – таинственно понизив голос, спросил меня клошар. – Так вот, двести лет назад…
«Ты мне еще про черного Сталкера расскажи, – про себя хмыкнул я. – Вот непременно надо новичку лапши навешать о таинственных и жутких подземельях. Везде одно и тоже, будь то Марсель или Москва. Но ладно, мели дальше. Что там будет, если встретить твоего Жана?..»
Честно говоря, меня гораздо больше занимала Лили, чем болтовня Сержа. Маленькая, хрупкая, очень симпатичная, даже красивая, подчеркнуто опрятная, несмотря на вездесущую копоть, постоянно с чистым личиком – она сильно отличалась от остальных клошаров, мягко говоря, не уделявшим особого внимания своему внешнему виду. Я уже успел повидать в подземелье пару женщин, надо сказать, не особо страшных на мордашку, но Лили, на их фоне все равно смотрелась выпускницей института благородных девиц.
«Еще не совсем опустилась. Верней, не опустилась совсем. С гонором, явно умна и знает себе цену. Интересная девчушка. Сколько ей лет? Судя по всему, от силы двадцать. Может чуть больше, – неспешно думал я, стараясь не отставать от Сержа. – Какого хрена делаешь среди бомжей? Интересно было бы услышать твою историю, Воробышек. Ха… а ты действительно немного похожа на Эдит Пиаф[13]…»
Но Лили не спешила раскрывать свои тайны. Заговорить со мной она даже не пыталась. Так и шла молча всю дорогу.
– Если встретишь черного Жана, не смотри ему в глаза… – могильным тоном продолжал вещать Серж.
«Не смотри в глаза, а возьми себя за яйца левой рукой, три раза дерни и плюнь через правое плечо… – в свою очередь, бурчал я про себя. – Вот же достал, идиот длинный. Дать тебе по печени, что ли?».
Неожиданно в нос шибанула жуткая трупная вонь. А через пару шагов, за поворотом, обнаружился ее источник – покрытый лохмотьями и разложившимися кусками плоти скелет. Я чуть не поседел от ужаса, когда костяк шевельнулся, но потом рассмотрел, что кости треплет пара крыс и облегченно выдохнул.
– Откуда он здесь?
– Вот дерьмо… – выругался Серж. – Это Франц Сопля. Шустрил на Корсиканца, все вынюхивал. Надо было эту падаль в дальние туннели оттащить, но наши поленились. Да кто ж знал, что его крысы жрать не захотят. Обычно, через пару дней даже костей не остается. Видно, совсем дерьмо человек был, если не по вкусу пришелся. Идем… здесь недалеко осталось…
Само место дежурства, представляло собой пару грязных матрасов, брошенных прямо на пол в одном из боковых ответвлений от главного коридора и сложенный из камней убогий очаг. Благородная простота, мать ее ети.
