— А найдется ли у тебя фартук? — спрашиваю, уже расстегивая пуговицы кителя. — И пойдем-ка мы в отделении для провизии, я там выберу кое-что.

Под ошарашенным взглядом Харитонова (благо остальную поварскую публику он турнул в двенадцатый вагон, и приказал им там не отсвечивать), я прошествовал в отделение для провизии и начал набирать в корзину то, что мне было необходимо. Вернувшись на кухню, вооружаюсь ножом и широкой разделочной доской.

— Так, Иван Михайлович, ставь-ка ты на печь вон ту кастрюлю побольше, и налей туда воды на две трети.

Беру кусок отборной свинины и начинаю его нарезать кусками сантиметра три на три каждый. Еще кусок. Да, итого два кило мяса.

— Не закипела кастрюля?

— Нет, Государь, — Харитонов качает головой. — Печь остыла. Пока дрова жар дали, пока вода нагреется…

— Да, дрова — это непорядок, хочу я тебе сказать. Газ бы. А впрочем…

Я как представил себе, что произойдет, если наполнить кухню в поезде газовыми баллонами местного производства, и как-то сразу передумал продвигать эту идею. Ну, а что, электроплиту тогда? Их же, вроде, уже придумали, если мне память прадеда не изменяет? Правда греется такое чудо дольше, чем печь на дровах. В общем, пока пролет.

Шеф-повар покосился на меня, но ничего не сказал. Я же продолжил свое колдовство, взявшись собственноручно чистить лук и шинковать его на кубики.

— Государь!

Поднимаю голову. Сандро, будь он здоров. Что он здесь забыл?

— Что случилось?

Тот удивленно посмотрел на меня и сказал многозначительно:

— У меня — ничего.

— Ага, — кивнул я, — ну и прекрасно. Будешь в дверях стоять или делом займешься?

— Делом? Каким же?

— Морковку чисть.

Сандро засмеялся, но китель начал расстегивать. Харитонов обреченно протягивал ему еще один фартук, явно проклиная тот момент, когда пришел осведомиться насчет чая. Император и Великий Князь хозяйничали у него на кухне, а он чувствовал себя словно подмастерье.

— Не куксись, Иван Михалыч, никто на твою кухню не покушается. Просто развеяться мне надо. Да и думать любимое занятие всегда помогает. А готовка — одно из них.

Харитонов как-то неуверенно кивнул, а Сандро снова рассмеялся. Я продолжил командовать на кухне.

— Почистил морковь? Целых три? Ну, одну можешь съесть, а две остальные нужно натереть на крупной терке.

Великий Князь все еще посмеиваясь, принялся натирать морковку. Я же закончил шинковать лук, когда услышал:

— Государь, вода закипела!

— Спасибо, Иван Михалыч. — и с этими словами бросаю в кипящую воду пару ложек соли. Пробую. Еще пол ложечки. Так, нормально. Теперь бросаем мясо и пусть себе варится.

— Посматривай, Иван Михалыч, за пеной, чтоб снять вовремя.

Императорский шеф-повар хмыкнул, но возражать не стал. Беру, тем временем, сковороду и ставлю на плиту. Подождав, пока раскалится, наливаю оливковое масло (побоялся наливать подсолнечное, фиг его знает, придумали ли тут рафинированное масло, а от нерафинированного и вкус испортится и все будет в пене), и бросаю туда нашинкованный лук.

— Чего стоим? Кого ждем? Сандро, давай быстренько режь вон ту кучку грибов. Да, как хочешь, режь. Поперек. Ага.

А сам уже чищу помидоры от кожуры. Харитонов успевает и пену снимать из кастрюли, и лук помешивать на сковородке. Молодец. Профессионал, не то, что я!

— Так, лук зарумянился, давай туда быстренько натертую морковку и не забывай помешивать! Освободился, Сандро? Тогда чисть картошку. Приходилось в армии чистить картошку? А мне вот приходилось.

— Где это тебе приходилось? — поинтересовался Сандро.

— А, там, на фронте, — ограничился я общей фразой, и тут же перевел разговор в практическую плоскость, — где тут соковыжималка?

Оказалось, что механический вариант соковыжималки уже придумали. Ну, прекрасно, мне меньше работы сейчас. Меж тем, к "поспевшей" моркови отправились грибы. Мой шеф-повар обреченно помешивал на сковородке царские прихоти. Но меня это уже не могло остановить. Плевать я хотел в этот момент на все. Это мой поезд, мои люди, моя страна и я хочу добавить сюда чуточку моего времени.

Ну, что ж, первая часть готовки закончилась, и в сковороду отправился тушиться с овощами и грибами натертый мною томатный сок.

— Ну, что, Иван Михайлович, кто тут грозился рюмочкой? Давайте по рюмашке за то, чтобы поспело блюдо как следует!

Разливаю по трем рюмкам.

— Ну, здрав буде, бояре!

Сандро расхохотался и одним махом тяпнул свою рюмку. Харитонов как-то неуверенно покосился на меня, но под моим отеческим взглядом, покорился и обреченно выпил свою. Удовлетворенно кивнув, я, в свою очередь, накатил и свою порцию. Захрустели соленые огурчики.

— Простите, Государь, а… — шеф-повар помялся, — огурцы тоже туда?

Он кивнул в сторону сковороды.

Похрустев огурчиком, я серьезно ответил:

— Нет, это не туда. Это нам на закуску.

Харитонов как-то растерянно кивнул, а Великий Князь вновь рассмеялся. Его явно забавляла ситуация.

— Итак, коллеги, разрешите вас так именовать, пришла пора шинковать капусточку. Есть мнение, что с этим делом никто лучше профессионала не справится. Как вы на это смотрите, Иван Михайлович?

— Да, Государь.

Мне даже показалось, что Харитонов даже с каким-то облегчением занялся привычным делом и вскоре нож шеф-повара зазвучал со скоростью пулемета.

— Вот, что значит, профессионал! — сказал я, вздохнув. — Мне так никогда не наловчиться. А впрочем, как сказал один литературный персонаж, правда по другому поводу, достигается упражнением!

— А это кто сказал?

Я покосился на Сандро и пожал плечами.

— Не помню. Да и не важно. Важно, что пора бросать в кастрюлю резанную кубиками картошку, а мы тут беседы беседуем.

Вскоре к картошке полетела и капуста. И еще через десять минут, в кастрюлю было вывалено все загустевшее содержимое сковороды. Помешав варево, бросаю специи, лавровый лист, макаю туда перец чили, пробую и удовлетворенно крякаю.

— Ну, что ж, Иван Михайлович, организуйте нам чеснока, сметаны, черного хлеба и пару бойцов кулинарного фронта для транспортировки сего в столовую.

Харитонов встал и, уже в дверях кухни, спросил:

— Простите, Государь, а как называется…

Он запнулся и нерешительно посмотрел на кастрюлю.

— Сие блюдо мы изволим именовать борщом! — сообщил я, усмехнувшись.

— Борщом… — кивнул себе шеф-повар и тихо скрылся за дверью.

ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА МЕЖДУ ПЕТРОГРАДОМ И МОСКВОЙ. 10 (23) марта 1917 года.

— Где ты так научился кулинарствовать?

— Достигается упражнением! Не грей водку, давай по первой!

— По первой мы уже выпили там, — Сандро махнул в сторону вагона-кухни. — Так что это вторая.

— Ну, значит, между первой и второй…

Мы чокнулись и выпили.

— А теперь, мой дорогой дядюшка, быстренько вот эту штучку, — процитировал я профессора Преображенского, указав на миску раскаленного борща, — и если вы скажете, что это плохо, то вы мой личный враг на всю жизнь!

Сандро закусил ледяную водку острым и горячим борщом и замер, прислушиваясь к ощущениям. Затем блаженно прикрыл глаза и лишь покачал головой. После чего начал есть, стараясь не обжечься, но и не допуская того, чтобы варево слишком остыло.

— Вот. — сказал я наставительно. — А теперь, еще по рюмашке. Как говорят в Малороссии, налывай, бо йидять!

— А ты откуда знаешь?

— А я там, батенька, воевал.

— Угу, — кивнул мой военный министр, — а этот борщ варить тебя, значит, на войне научили?

Усмехаюсь.

— А я, Сандро, очень разносторонний человек на самом деле. И готовить для души тоже очень люблю.

— А еще что ты любишь?

— Еще?

Я мечтательно поглядел в ночь за окном.

— Еще я летать люблю.

— Летать? — Великий Князь удивился. — Это где же ты полюбить-то успел?

— Ну, не скажи, у меня летный стаж приличный. Часов тринадцать в общей сложности. Правда, "Ильей Муромцем" я не управлял в полете, но это дело наживное, не так ли?