Сен-Люк остался ждать в передней.

Оставим ненадолго Сен-Люка в передней Шомберга и посмотрим, что произошло между ним и Бюсси.

Бюсси, как мы знаем, покинул тронный зал вместе со своим другом, раскланявшись с теми, кто не был проникнут духом придворного угодничания до такой степени, что мог не ответить на любезность столь опасного человека, как Бюсси.

Ибо в те времена господства грубой силы, когда личное могущество было всем, человек мог, если он был силен и ловок, выкроить в прекрасном королевстве Франция небольшое королевство для себя, как в географическом, так и в моральном смысле.

Именно так и царствовал Бюсси при дворе короля Генриха III.

Но в тот день, как мы с вами видели, Бюсси встретил в своем королевстве весьма дурной прием.

Лишь только друзья вышли из зала, Сен-Люк остановился и, с беспокойством глядя на Бюсси, спросил:

– Вы плохо себя чувствуете, друг мой? Вы так бледны, что, кажется, вот-вот потеряете сознание.

– Нет, – сказал Бюсси, – я задыхаюсь от злости.

– Ну хорошо, думаете вы что-нибудь предпринять в отношении этих бездельников?

– Еще бы, черт побери, вы сейчас увидите.

– Ну, ну, Бюсси, спокойствие.

– Да вы просто прелестны: «спокойствие»! Если бы вам наговорили половину того, что я сейчас выслушал, то, при вашем нраве, у нас было бы уже смертоубийство.

– Ладно, что же вы хотите делать?

– Вы мой друг, Сен-Люк, и дали мне страшное доказательство этой дружбы.

– Э! Дорогой мой, – сказал Сен-Люк, который считал, что Монсоро мертв и лежит в могиле, – пустяковое дело, не вспоминайте о нем, вы меня обидите. Разумеется, удар был отменный, и, главное, я его очень искусно выполнил, но это не моя заслуга, меня ему обучил король, пока держал взаперти в Лувре.

– Дорогой друг…

– Оставим же Монсоро там, где он находится, и лучше поговорим о Диане. Была она хоть чуточку рада, бедная малютка? Простила она меня? Когда свадьба? Когда крестины?

– Э, милый друг, подождите, пока этот Монсоро умрет.

– Что вы сказали? – переспросил Сен-Люк и подскочил так, словно наступил на острый гвоздь.

– Ах, милый друг, маки совсем не такое опасное растение, как вы было подумали, и он вовсе не умер от того, что упал на них. Совсем наоборот: он жив и злобствует пуще прежнего.

– Вот так раз! Это правда?

– Господи боже мой, да. Он только о мести и думает и поклялся убить вас при первой возможности. Вот так обстоят дела.

– Он жив?

– Увы, да.

– Кто же тот безмозглый лекарь, который выходил его?

– Мой Реми, милый друг.

– Как! Я просто опомниться не могу! – продолжал Сен-Люк, ошеломленный этим открытием. – А! Да ведь в таком случае я обесчещен, клянусь телом Христовым! Я-то объявил всем, что он мертв. Наследники встретят его в трауре. Нет, меня не смогут уличить во лжи. Я его доконаю при первой же встрече и вместо одного удара нанесу ему четыре, если понадобится.

– А теперь успокойтесь вы, дорогой Сен-Люк, – сказал Бюсси. – По правде говоря, Монсоро относится ко мне гораздо лучше, чем вы можете вообразить. Представьте себе: он думает, что вас на него натравил герцог. Он ревнует к герцогу. Я же считаюсь ангелом, бесценным другом, Баярдом, его дорогим Бюсси, наконец. Да оно и понятно, ведь это скотина Реми вызволил его из беды.

– И с чего только Одуэну взбрела в голову такая дурь!

– Что вы хотите! Понятия честного человека. Он воображает: раз он лекарь, значит, должен лечить людей.

– Да он не от мира сего, этот молодчик.

– Короче, Монсоро считает, что обязан жизнью мне, и доверяет мне свою жену.

– Ага! Понимаю. Это обстоятельство и позволяет вам более терпеливо ждать его смерти. Но, как бы то ни было, я просто не могу прийти в себя от удивления.

– Дорогой друг!

– Клянусь честью! Я как с неба свалился.

– Вы видите, что сейчас дело не в господине де Монсоро.

– Нет! Будем наслаждаться жизнью, пока он лежит пластом. Но предупреждаю, что к моменту его выздоровления я закажу себе кольчугу и распоряжусь обить мои ставни железом. А вы разведайте у герцога Анжуйского, не дала ли ему его милая матушка рецепта какого-нибудь противоядия. Пока же будем веселиться, милый друг, будем веселиться.

Бюсси не мог удержаться от улыбки. Он продел свою руку под руку Сен-Люка и сказал:

– Итак, дорогой Сен-Люк, вы видите, что оказали мне услугу лишь наполовину.

Сен-Люк посмотрел на него с недоумением.

– Верно, – сказал он, – и вы хотите, чтобы я довел ее до конца? Это будет нелегко, но для вас, дорогой Бюсси, я готов сделать многое. Особенно если он уставится на меня этими своими желтыми глазами, тьфу!

– Нет, дражайший, нет. Я уже сказал, забудем Монсоро, и если вы считаете себя в долгу передо мной, расплатитесь лучше по-иному.

– Ну, ну, говорите, я вас слушаю.

– Вы в хороших отношениях с господами миньонами?

– Проклятие! Да как кошки и собаки на солнышке. Пока солнца хватает всем – мир и покой, но стоит хоть одному из нас перехватить частичку тепла и света у других и… О, я уже ни за что не ручаюсь! В ход будут пущены зубы и когти.

– Друг мой, ваши слова приводят меня в восторг.

– А! Тем лучше.

– Предположим, что солнечный луч перехвачен.

– Предположим. Пусть будет так.

– Что ж, покажите ваши прекрасные белые зубы, выпустите ваши грозные когти, и начнем игру.

– Я вас не понимаю.

Бюсси улыбнулся.

– Вы отправитесь, если будете столь любезны, к господину де Келюсу.

– Ага! – сказал Сен-Люк.

– Начинаете понимать, правда?

– Да.

– Чудесно! Вы спросите его, в какой день ему угодно перерезать мне горло или позволить, чтобы я перерезал горло ему.

– Я спрошу у него, дорогой друг.

– Это вас не затруднит?

– Меня? Ни в коей мере. Я пойду, когда вы захотите, прямо сейчас, если только это доставит вам удовольствие.

– Минуточку. Навестив господина де Келюса, вы окажете мне одолжение – зайдете с той же целью к господину де Шомбергу и зададите ему тот же вопрос, не правда ли?

– Ах! – воскликнул Сен-Люк. – И к господину Шомбергу тоже? Проклятие! Как вы торопитесь, Бюсси!

Бюсси сделал протестующий жест.

– Пусть так, – сказал Сен-Люк, – ваше желание будет исполнено.

– В таком случае, дорогой Сен-Люк, – продолжал Бюсси, – раз уж вы столь любезны, вы зайдете в Лувр к господину де Можирону, на котором я заметил стальной нагрудник – знак того, что он сегодня на дежурстве, и предложите ему присоединиться к остальным, не правда ли?

– О! О! – вырвалось у Сен-Люка. – Трое! Вы об этом подумали, Бюсси? Все, по крайней мере?

– Не совсем.

– Как не совсем?

– Оттуда вы отправитесь к господину д’Эпернону, не буду задерживать на нем ваше внимание, фигура, по-моему, довольно жалкая, но, как бы там ни было, он пополнит число.

Сен-Люк опустил руки и уставился на Бюсси.

– Четверо! – прошептал он.

– Правильно, дорогой друг, – сказал Бюсси, утвердительно кивнув головой, – четверо. Само собой разумеется, что мне незачем советовать человеку вашего ума, храбрости и галантности действовать по отношению к этим господам со всей предупредительностью и вежливостью, которыми вы отличаетесь в высшей степени…

– О! Мой друг!..

– Я обращаюсь за этой услугой к вам, чтобы все было сделано… учтиво. Уладим дело по-благородному, не правда ли?

– Вы останетесь довольны, друг мой.

Бюсси с улыбкой протянул молодому человеку руку.

– В добрый час, – сказал он. – А! Господа миньоны, придет время, мы тоже посмеемся.

– А теперь, дорогой друг, условия.

– Какие условия?

– Ваши.

– У меня их нет, я приму условия этих господ.

– Ваше оружие?

– То же, что у этих господ.

– День, место, час?

– День, место и час, угодные этим господам.

– Но, однако…