— Я хочу, чтобы ты выглядела, как Подди Фриз. Идем, дорогая, поищем золотую середину. Надо тебе заметить, здесь даже девочки твоего возраста красятся куда сильнее, чем взрослые женщины на Марсе. Нужно отыскать компромисс. Мы не станем размалевывать тебя под венусбергскую шлюху; мы из тебя сделаем воспитанную юную леди из приличной семьи, много путешествующую, привычную к любым манерам и обычаям и достаточно уверенную в себе, чтобы поступать так, как она считает нужным, без оглядки на местные причуды.

Да, Герди — просто мастер! Она начала с самого начала и обрабатывала меня больше часа, а когда закончила, макияжа на мне будто вовсе не было!

Однако ясно было видно: я стала года на два старше (настоящих, марсианских два года; венерианских — шесть), лицо сделалось тоньше, нос не торчал пуговкой… Я стала такой очаровательно-утомленной жизнью!.. И глаза просто громадные!

— Ну как? — спросила Герди.

— Да я же… просто красавицей стала!

— Верно. А все потому, что осталась сама собой. Я просто нарисовала такую Подди, какой ты скоро станешь.

Из глаз моих хлынули слезы — пришлось скорее промокнуть салфеткой, а потом Герди зашпаклевала повреждения.

— Ну вот, — сказала она, — осталось только захватить с собой дубинку. И маску твою, безусловно.

— А зачем дубинку? И — маску поверх такой красоты я ни за что не надену!

— Дубинка — чтобы отбиваться от акционеров с толстыми кошельками, бросающихся к твоим ногам. А маску ты наденешь обязательно, или мы никуда не пойдем.

Сошлись на том, что я потерплю маску, пока не доедем до места, а потом Герди подрисует все, что сотрется. Еще она пообещала научить меня самой так делать макияж, сколько бы времени это ни потребовало.

Воздух в казино очищается, и должен быть в порядке: там его не просто фильтруют да кондиционируют, а регенерируют полностью, очищая от пыльцы, вирусов, коллоидной взвеси и всякого такого прочего. Все — ради туристов, которым, по большей части, не нравится проходить полный курс иммунизации против всех мыслимых венерианских зараз. Корпорация не может даже допустить мысли, что хоть один турист покинет планету прежде, чем из него будет выжато все, что можно, а потому в хилтонах и казино воздух чист, и еще турист может застраховать здесь свое здоровье на солидную сумму. После он обнаруживает, что может в любой момент обменять страховой полис на игральные фишки. Ясное дело, Корпорации нечасто приходится выплачивать по этим полисам.

Венусберг назойливо лезет в глаза и уши — даже когда сидишь в кабине такси. Я знаю, свобода предпринимательства — вещь хорошая и нужная, и уважаю ее, как все марсианцы. Она — одна из основ нашей веры и главная причина нашего нежелания объединяться с Землей (нас ведь всегда запросто смогут забаллотировать, пятьсот голосов против одного). Но даже свобода предпринимательства не может служить извинением, если тебя — стоит только высунуть нос на улицу — начинают оглушать и ослеплять. Магазины здесь не закрываются никогда (по-моему, в Венусберге вообще никогда ничего не закрывается), и полноцветная стереореклама вламывается в такси, усаживается тебе на колени и орет прямо в ухо.

Черт их разберет, как они умудряются добиваться такого эффекта. Инженер, который это изобрел, вероятно, улетел потом на метле.

К нам из-под переборки, отделяющей водительское место, выскочил багровый дьяволенок около метра ростом (без всяких телеизображений!) и как ткнет прямо в нас своими вилами!

— Спешите!!! — завопил он. — Привыкайте к Хай-Хоу-Хэбит!!! Успокоибельно! Легкопривыкабельно! Пр-росто пр-рельстибельно! Хай-Хоу-Хэбит — п-па самый хобот!!!

Я с перепугу шарахнулась в угол, а Герди сказала водителю в микрофон:

— Будьте любезны, уберите это.

— Не могу, мадам, — сказал водитель. — У нас на это концессию купили.

Пока он говорил, дьяволенок поблек до прозрачно-розового, а голос его почти пропал, но, едва водитель замолчал, разошелся пуще прежнего.

Тут мне был преподан практический урок относительно чаевых. Герди раскрыла кошелек и показала водителю купюру. Он не отреагировал, и она добавила вторую. Звук и изображение снова сошли на нет; купюры были переданы водителю, и дальше мы ехали спокойно. Конечно, бледно-розовый призрак и шепоток остались, пока их не сменила другая реклама, но говорить не мешали. А гигантская уличная реклама была еще гораздо шумнее и ярче; не знаю уж, как водитель еще и за дорогой следил. Обстановочка на дороге была аховая: невероятное множество машин, все несутся с жуткой скоростью, но наш водитель менял уровни и перескакивал с полосы на полосу, точно «мчался наперегонки со смертью», отвозя в больницу умирающего.

Когда мы приземлились на крыше казино «Дон Педро», у меня было чувство, что мы едва улизнули от смерти.

Потом мне объяснили, отчего такси носятся с такой скоростью. Таксисты здесь — как и почти все на Венере — служащие Корпорации, однако они не на жалованье, а работают сдельно. Каждый день они «сшибают» определенную сумму для Корпорации, а потом, накатав положенное количество оплаченных километров, из всего остального дневного заработка часть могут взять себе. Вот и гоняют как сумасшедшие, чтобы поскорее выплатить положенное и начать зарабатывать что-то для себя, причем продолжают ездить с сумасшедшей скоростью, чтобы успеть заработать побольше.

Дядя Том говорит, на Земле почти все вынуждены подчиняться такой же точно системе, только деньги с них берут сразу за целый год. «Подоходный налог» называется.

«Построил в Занаду Кубла Чертог, земных соблазнов храм…»

И казино «Дон Педро» — тоже вроде того храма. Красотища! Экзотика! Настоящее чудо! На арке над входом — надпись: «Все развлечения, известные миру», и, судя по тому, что я слышала, это чистая правда. Но мы с Герди посетили только игорные залы.

В жизни не видала столько денег сразу!

А над входом в игорные залы висел транспарант:

— Герди, а там правда есть такой — дон Педро?

Герди пожала плечами.

— Он на жалованье у Корпорации, а имя — не настоящее, но выглядит просто по-королевски! Я тебе покажу. Если хочешь, можешь с ним познакомиться, и он поцелует тебе руку. Если, конечно, тебе такие штуки нравятся. Идем.

Она направилась к столам рулетки, а у меня просто глаза разбежались. Там, внутри, было — как в калейдоскопе. Шикарно разнаряженные люди (в основном, служащие); люди, одетые кто во что горазд, от смокингов и фраков до футболок с шортами (в основном, туристы); яркие лампы, резкая музыка, треск, звон, шарк, лязг, роскошные драпировки, вооруженная охрана в опереточной униформе, подносы с напитками и закусками, всеобщее возбуждение и — деньги, деньги, деньги…

И… Кларк! Я притормозила; Герди остановилась тоже. Братец восседал за полукруглым столом, а напротив него потрясающей красоты дама сдавала карты. А перед братцем лежали несколько внушительных стопок фишек и громадная пачка денег!

На самом деле, ничего удивительного тут не было. Если вы полагаете, что шестилетнему (а по здешнему счету — восемнадцатилетнему) пацаненку не позволят играть в венусбергском казино, вы просто никогда не бывали на Венере. Как бы ни обстояли такие дела в Марсополисе, здесь к игроку предъявляется только два требования. Он должен: 1) быть живым; 2) иметь деньги. Можно не знать ни орто, ни португальского, вообще ни одного из известных языков. Пока ты в состоянии кивать, моргать, хрюкать или шевелить псевдоподиями, твою ставку примут и сдерут с тебя последнюю рубаху, как со всех прочих.