Весьма вероятно, что часть моих переживаний возникла в связи с «Васко да Гамой». Самое тяжелое в космическом полете — это то, что в нем ровным счетом ничего не происходит. Поэтому очень скоро важнейшим событием дня для нас стало появление нашей утренней газеты. Весь день каждый мыслечитчик, стоявший на вахте (разумеется, когда он не был занят передачами, что требовало не так уж много времени), записывал новости. Таким образом, служба новостей у нас была даровая, даровыми же были и тематические статьи, а Дасти иллюстрировал материал, копируя картинки, посылавшиеся ему его близнецом Расти. Ночной вахтенный связист редактировал материалы, а мыслечитчики и связисты утренней вахты печатали газету, так что она появлялась в столовой уже к первому завтраку.

Объем газеты мы не оговаривали; он определялся тем, сколько могла наработать такая малочисленная редакция. Помимо новостей из Солнечной системы, мы давали еще корабельные новости и не только с «Элси», но и с остальных одиннадцати кораблей эскадры. Все (кроме меня) хорошо знали членов экипажей этих кораблей. Они либо встречались с ними в Цюрихе, либо, подобно таким космическим волкам, как капитан и некоторые другие, имели друзей и знакомых, дружеские отношения с которыми уходили в глубь времен.

В большинстве случаев корабельные новости носили, так сказать, сугубо внутренний характер. Нам же они доставляли больше удовольствия, чем сообщения с Земли или из Солнечной системы, так как мы ощущали кровную близость с кораблями эскадры, хотя нас разделяли миллиарды миль, а сами корабли с каждой секундой удалялись от нас. Когда на «Лейфе Эрикссоне»^{31} поженились Рей Джилберти и Сумира Ватанабе, на каждом корабле эскадры устроили бал. Когда же на «Пинте» родился ребенок, а нашего капитана пригласили быть крестным отцом, мы все ужасно гордились этим.

С «Васко да Гамой» нас связывал Кас Уорнер, а мисс Гамма Фортни соединяла «Элси» с «Марко Поло»^{32} и «Санта-Марией» через своих сестер мисс Бету и мисс Альфу. Кроме того, мы получали новости и с других кораблей, но только, так сказать, кружным путем. Корабельные новости никогда не подвергались сокращениям, зато новости с Земли корнали частенько. Уже и сейчас Мама О’Тул жаловалась, что, если объем газеты будет и дальше расти, ей придется или выдавать чистые наволочки и простыни только раз в неделю, или инженеры должны будут построить новую прачечную только для стирки газет. И все же у Отдела экологии всегда была наготове чистая и свежевыглаженная бумага для каждого нового выпуска.

Иногда мы выпускали и дополнительные экстренные номера, как, например, в тот раз, когда Люсиль Лавонн выиграла титул Мисс Солнечная система и Дасти написал ее портрет, да еще такой, что можно было поклясться, будто это фотография. На этом выпуске мы потеряли много бумаги, так как нашлось немало любителей, которые повесили свои экземпляры на стенку кают, вместо того чтобы вернуть их назад для последующего восстановления. Я и сам так поступил и даже уговорил Дасти поставить на рисунке свой автограф. Его это удивило, но и обрадовало, хотя ответил он мне грубостью; художнику все же свойственно ценить свою работу, сказал бы я, даже если он всего лишь ядовитый нахаленок.

Я говорю все это к тому, что появление газеты «Элси Таймс» было одним из важнейших событий дня, а корабельные новости — центральной частью ее содержания.

Я не был на ночной вахте, но к завтраку опоздал-таки. Когда я влетел в столовую, все сидели, как обычно, уткнув носы в свои экземпляры «Таймс», но к еде никто даже не притронулся. Я сел между Ваном и Пруденс и спросил:

— В чем дело? Чего все такие понурые?

Пру молча сунула мне «Таймс».

Первая страница была обведена траурной рамкой. И очень большими буквами шел заголовок «Погиб „Васко да Гама“».

Я не мог в это поверить. «Васко» отправился к Альфе Центавра, но ему предстояло добираться туда еще не меньше четырех лет по земному времени: он пока еще далеко не достиг околосветовой скорости. Не было никаких причин, чтобы в тех местах, где летел корабль, ждать каких-то опасностей. Должно быть, ошибка.

Я перевернул лист, чтобы посмотреть статью на второй странице. Там в рамочке было напечатано сообщение коммодора «Санта-Марии».

Сообщение от ФППИ всего лишь подтверждало, что связь с кораблем утеряна. Было еще заявление нашего капитана и более подробная статья с комментариями, полученными с других кораблей: я прочел все подряд, но все равно суть дела укладывалась в один заголовок… «Васко» ушел туда, куда уходят все корабли, если они не возвращаются в порт.

Внезапно я вспомнил что-то и огляделся. Место Каса Уорнера пустовало. Дядюшка Альф перехватил мой взгляд и сказал шепотом:

— Он знает, Том. Капитан разбудил его и сообщил сразу же, как только это произошло. Хорошо лишь одно — он не был на связи с братом, когда произошла катастрофа.

Я не уверен, что Дядюшка Альф правильно оценил ситуацию. Если бы так случилось с Патом, я хотел бы быть с ним до конца, верно ведь? Думаю, да, хотел бы. Во всяком случае уверен, что сам Дядюшка отдал бы все на свете, чтобы только держать ручку Конфетки в своей руке, если бы произошло что-то и ей пришлось бы совершить Большой Прыжок раньше него. А Кас и его брат Калеб были очень близки; я это хорошо знаю.

Ближе к вечеру того же дня капитан отслужил заупокойную службу, и Дядюшка Альфред произнес короткую проповедь, а все мы спели молитву о путешествующих. После этого мы притворились, что никогда на свете не было корабля, называвшегося «Васко да Гамой». Правда, это было чистое притворство.

Кас покинул наш стол, и Мама О’Тул взяла его к себе помощником. Кас и его брат работали в каком-то отеле до того, как их заарканил ФППИ, так что Кас стал ей неоценимым подспорьем; держать корабль с двумя сотнями пассажиров в состоянии экологического равновесия — работенка будь здоров! Бог мой, да только выращивать пищу для двухсот человек и то огромное дело, а тут еще надо было использовать сельское хозяйство для поддержания атмосферного баланса; а ведь только производство дрожжевых культур и гидропоника полностью занимали время девяти человек.

Через несколько недель Кас уже взял на себя обязанности по «содержанию дома» и обслуживанию столовой, так что Мама О’Тул могла отдать все силы научным и техническим проблемам, хотя и продолжала присматривать за разнообразием и качеством нашего меню.

И все же не «Васко да Гама» был причиной моего дурного настроения; я там никого не знал. Уж если Кас смог перебороть себя и вести нормальную и полезную жизнь, то я тем более не имел основания для хандры. Нет. Думаю, тут не меньшую роль, чем все остальное, сыграл мой собственный день рождения.

В нашей столовой на стене висели два больших циферблата электронных часов, которые управлялись из вычислительного центра релятивистов. А над ними помещались два электронных же календаря. Ну, типа тех, что висят в банках. Когда мы стартовали, оба часовых циферблата показывали одно и то же время по Гринвичу, а календари — одну и ту же дату. Затем, по мере увеличения ускорения и приближения нашей скорости к скорости света, разрыв между временем «Элси» и временем Земли стал становиться заметнее, и он непрерывно нарастал, что отражалось во все большем расхождении показаний обоих часов. Сначала мы об этом много говорили, а теперь просто не обращали внимания на гринвичский циферблат… Ну какое нам дело до того, что сейчас три часа утра следующей среды по Гринвичу, если на корабле наступило время второго завтрака? Ситуация, в общем, сходная с той, которая существует на Земле в связи с часовыми поясами и расхождениями в датах; каждодневного интереса она не вызывает. Я даже не замечаю ворчания Пата насчет того, что ему приходится вставать на вахту в такие непривычные для него часы, так как сам я выхожу на вахту в любое время суток.