— Бабушка, меня зовут Триптолем, первый сын царицы. Я обещаю помочь тебе в поисках твоей дочери, чем только смогу!

Царица Метанира согласно закивала.

— Пойдем с нами, дорогая гостья. Боги видят, как ты устала. Ты ничем не сможешь помочь своей дочери, если умрешь от усталости и голода, пытаясь ее найти. Прошу, останься на ночь в моем дворце. Расскажи, что с тобой приключилось. Отдохни и поешь. А утром мы решим, как нам помочь тебе.

Деметра хотела отказаться. Ей не терпелось продолжить путь. А будучи бессмертной, она могла не волноваться о смерти. Но она на самом деле ужасно устала. А эти люди были так милы. После десяти дней в пути на ее запачканных одеждах появились пятна таких разновидностей плесени и грибка, о которых даже она, богиня растений, не знала.

Она поблагодарила царицу и приняла ее приглашение.

После приятной горячей ванны, одевшись во все чистое и новенькое, Деметра почувствовала себя намного лучше. Она присоединилась к царской семье за ужином и поведала о своих неприятностях, хотя и упустила пару незначительных деталей, к примеру, умолчала о том, что является богиней. Она рассказала, как ее дочь пропала посреди бела дня по время прогулки с друзьями по лугам. И что живущая неподалеку женщина услышала крик, так что сомнений, что ее дочь была похищена, не осталось, но Деметра не имеет ни малейшего представления, кто мог ее забрать и где она сейчас.

Царская семья стала сыпать предложениями: назначить вознаграждение, напечатать портрет Персефоны на пакетах с молоком, завесить город плакатами «ПРОПАЛА БЕЗ ВЕСТИ». Наконец Триптолем выдвинул самую лучшую идею:

— Я отправлю всадников на все четыре стороны, — сказал он. — Пусть разузнают, что только смогут, и одновременно расскажут о похищении. Будь нашей почетной гостьей и отдохни пару дней. Я понимаю, ты обеспокоена, но это самый быстрый способ обыскать окрестности. Когда мои всадники вернутся, мы будем знать больше.

И вновь Деметра хотела отказаться. У нее сердце останавливалось при мысли о своей бедной дочурке, но придумать ничего лучше она не смогла, и потому согласилась воспользоваться гостеприимством царской семьи. Кроме того, ей и правда стоило отдохнуть пару дней.

Когда первая волна паники после похищения схлынула, настроение Деметры перешло в режим стальной решимости. Сердце подсказывало: Персефона жива — да, ее держат в неволе, но она невредима. Материнский инстинкт не мог обмануть. Сколько бы времени у нее на это ни ушло, Деметра найдет ее. А когда она доберется до похитителя… Ее месть будет страшной. Она утопит его в удобрениях и заставит каждую пору его кожи выстрелить стеблем ячменя, и будет хохотать, слушая его полные ужаса вопли, пока он будет превращаться в самый большой в мире садовый топиари.

Деметра улыбнулась царевичу Триптолему.

— Спасибо тебе за твою доброту. Я согласна.

— Прекрасно!

— Агу! — довольно агукнул новорожденный Демофонт на руках царицы.

Деметра посмотрела на малыша, и ее сердце наполнилось теплом и ностальгией. Казалось, прошло целое столетие с тех пор, когда ее Персефона тоже была такой же маленькой!

— Позвольте мне отплатить за вашу доброту, — сказала Деметра царице. — Я отличная сиделка и знаю, каково это быть мамочкой младенца. Давайте я пригляжу за малышом ночью, а вы сможете спокойно поспать. Обещаю, он будет в полном порядке. Я пошепчу над ним особые заклинания против зла, чтобы он вырос сильным и красивым героем!

Будь я той самой мамочкой, меня бы наверняка напрягло предложение какой-то неизвестной старухи присмотреть ночью за моим ребенком. Но, как вам сейчас станет ясно, царица Метанира отличалась добротой и доверчивостью. Она ужасно жалела эту бабушку, потерявшую дочь. Стоит заметить, что Метанира и правда мало спала после рождения малыша.

— С радостью, — сказала царица, отдавая Демофонта Деметре.

В ту ночь богиня поднесла младенца к печи. Она пела ему колыбельные Олимпа: «Спят усталые сатиры», «Баю-баюшки, циклопик» и прочие. Она напоила Демофонта молоком, смешанным с нектаром, напитком богов, и шептала над ним благословения.

«Я сделаю тебя бессмертным, малыш, — думала Деметра. — Это меньшее, что я могу сделать ради твоей доброй матери. Я сделаю тебя таким сильным, что никто и никогда не похитит тебя, как это произошло с моей бедной дочерью».

Когда мальчик заснул, Деметра опустила его прямо в огонь.

И сейчас вы в ужасе закричали: «Что?! Она зажарила невинного ребенка?!»

Нет-нет, успокойтесь. Ребенок не пострадал.

Его хранила магия Деметры, так что пламя оказалось просто теплым и приятным на ощупь. Демофонт спокойно спал, а огонь принялся сжигать его смертную сущность, запустив процесс превращения его в бога.

Утром царица Метанира не могла поверить своим глазам: ее малыш так вырос! За ночь он набрал несколько фунтов веса! Его глаза блестели, а хватка пальчиков стала куда ощутимей.

— Чем ты его кормила? — ошеломленно спросила царица.

Деметра усмехнулась.

— О, ничего особенного, но я же обещала, что присмотрю за ним. Из него вырастет отличный молодой человек!

За завтраком Триптолем объявил, что его всадники уже отправились в путь и что он ожидает известий уже завтра или послезавтра. Деметру охватило нетерпение. Она едва не поддалась порыву продолжить поиски самой, но все же согласилась дождаться возвращения всадников.

В ту ночь Деметра вновь взяла на себя обязательство присмотреть за маленьким Демофонтом. Она скормила ему амброзии и вновь уложила спать в открытый огонь, а наутро с удовлетворением отметила, что бессмертизация проходит успешно.

— Еще одна ночь — и мы закончим, — решила она.

Когда она отдала за завтраком ребенка царице, Метанира ужаснулась. Ее младенец превратился в четырехмесячного малыша! Она задумалась, что за магию применяла Деметра и прошла ли она проверку на детях. Вдруг эта старуха подливала в молоко Демофонта какой-нибудь гормон роста, и через пару дней у него уже будет накачанный пресс и волосатые подмышки?

Все же царица была слишком воспитанна, чтобы накричать на гостью или обвинить ее в чем-либо, не имея доказательств. Поэтому она оставила свои сомнения при себе. А в глубине души понадеялась, что всадники вернутся сегодня и старуха вскоре покинет их дворец.

К несчастью, всадники не вернулись.

— Уверен, они прибудут к утру, — заверил Триптолем, — и расскажут много полезного.

Деметра согласилась остаться еще на одну ночь. В этот раз после ужина она забрала младенца, даже ни о чем не спросив царицу, словно то было само собой разумеющимся. Сердце Метаниры в тревоге забилось об ребра. Она смотрела, как Деметра уносит Демофонта в свою гостевую комнату, и всеми силами пыталась убедить себя, что все в порядке. Что старуха безвредна. И что она не превратит за ночь ее малыша в перекачанного монстра.

Но уснуть ей не удалось.

Она боялась, что пропустит все детство своего сына. Что проснется утром и увидит, как к ней бежит трехлетний крепыш с щетиной на лице и кричит басом:

— Привет, мам! Как дела?

Наконец Метанира не выдержала. Она прокралась по коридору к комнате Деметры, чтобы проверить, как там малыш.

Дверь была приоткрыта лишь на щелочку. На пороге метались отблески пламени. До слуха Метаниры донеслась колыбельная, но малыш не производил ни звука. Возможно, то был хороший знак и он просто мирно спал. Но что, если ему угрожала опасность?

Царица без стука распахнула дверь… и закричала во всю мощь легких. Старуха спокойно сидела в кресле-качалке, наблюдая, как Демофонт сгорает!

Метанира бросилась к камину и выхватила малыша из огня; не стоит и говорить, как сильно при этом она обожгла руки. Мальчик заплакал, явно расстроенный, что его разбудили от теплого и приятного сна.

Метанира развернулась к Деметре, готовая разорвать ее на кусочки, но старуха первой закричала на нее.

— Что ты делаешь?! — Деметра, сжав кулаки, вскочила с кресла. — Зачем?! Ты же все испортила!

От неожиданности Метанира лишилась дара речи. В это время, желая узнать причину криков, прибежали царевич Триптолем и несколько стражников.