— Не все так просто, — предупредил Зевс. — Гера сказала, что корову будут охранять. И боюсь, она говорила всерьез. На нее сейчас работает один гигант, зовут Аргус.

Гермес нахмурился.

— И что? Я просто проберусь так, чтобы он не заметил, или убью его. У меня есть меч.

Зевс покачал головой.

— Он огромный, сильный и быстрый. В честной схватке тебе его не одолеть, даже с твоим мечом. А что касается того, чтобы остаться незамеченным… Без вариантов. У этого парня глаза на затылке и…

Гермес засмеялся.

— Смешное выражение.

— Это не выражение. Я имел в виду, что у него в буквальном смысле слова есть глаза на затылке. А еще на руках, ногах и вообще по всему телу. Сотня глаз.

— Гадость какая!

— И не говори. Но он никогда не спит и смотрит во все направления одновременно. Если его поставят охранять Ио…

Гермес почесал голову.

— Не переживайте, босс. Я что-нибудь придумаю.

И он улетел. Добравшись до священной рощи Геры, Гермес увидел привязанную к оливковому дереву Ио в образе белой коровы. А рядом с ней стоял тот самый гигант Аргус.

Как и описывал Зевс, Аргус был покрыт глазами, они подмигивали и стреляли туда-сюда, и от этого зрелища Гермеса даже слегка затошнило. В высоту Аргус достигал около десяти футов, и этого парня сделали охранником явно не за просто так. В руках он держал большую дубину с железными шипами на конце. Гермес подумал, были ли у Аргуса глаза и на ладонях, и если да, не зарабатывал ли он себе синяки под ними, таскаясь целыми днями с дубиной.

Гермес изменил облик, став простым смертным пастухом и превратив свой кадуцей в обычный деревянный посох, после чего, посвистывая, не спеша пошел по роще и изобразил глубочайшее удивление, заметив Аргуса.

— О, привет! — Гермес улыбнулся. — Боги, ты такой огромный!

Аргус моргнул несколько сотен раз. Он привык, что люди дразнят его из-за глаз, но этот пастух не выказал ни страха, ни отвращения. Гигант не знал, что и думать.

Гермес вытер лоб.

— Жарко сегодня, не находишь? Ничего, если я присяду и передохну?

И не дожидаясь разрешения, Гермес уютно устроился в траве, положив рядом свой жезл и незаметно для Аргуса запустив его магию. Кадуцей начал распространять вокруг себя волны сонливости, так что Аргус вскоре ощутил себя учеником на шестом уроке в жаркий день после плотного обеда.

«ЗАСЫПАЙ», — безмолвно увещевал кадуцей.

Но Аргус был крутым парнем с кучей глаз. Его растили и тренировали как раз для того, чтобы не спать. Гермес сообразил, что процесс затянется, а значит, ему нужно выиграть время.

— Ты не представляешь, что со мной сегодня было! — сказал он гиганту и достал из сумки кувшин с водой. — Присоединяйся, друг мой, и я расскажу тебе захватывающую историю! И буду счастлив поделиться с тобой этой холодной как лед водой!

Аргусу очень хотелось пить. Он простоял под палящим солнцем целый день, следя за этой тупой коровой, как приказала Гера. Но задание навевало смертную скуку.

И все же он был на службе, а потому покачал головой, показывая, что не может ответить на доброе предложение. Говорить он не решился, иначе ему пришлось бы продемонстрировать глаза внутри рта и на языке.

Но Гермес и не думал молчать. Будучи богом путешествий, он знал множество интересных историй. Ему были известны шутки со всего мира. А посланники обязаны обладать красноречием, так что Гермес умел привлечь внимание слушателей. Он развлек Аргуса последними слухами из жизни богов.

— Слышал как этот малый, Гермес, украл стадо Аполлона? — усмехнувшись, спросил Гермес, и поведал подробности той истории, говоря о себе в третьем лице.

Тем временем кадуцей продолжал испускать свою магию, насыщая воздух дремотой и уплотняя его подобно уютному одеялу.

Часа через полтора Аргус выронил дубину, сел рядом с Гермесом и принял протянутый кувшин с водой.

Гермес продолжал пичкать его шутками и байками, пока Аргус не проникся ощущением, что они знакомы всю жизнь.

«ЗАСЫПАЙ», — твердил кадуцей.

Еще через час веки Аргуса потяжелели. Гигант помнил, что он на службе, но никак не мог сообразить, в чем именно она заключалась. Его мысли сосредоточились на образах, рожденных из захватывающих историй Гермеса.

Наконец Гермес запел колыбельную.

— Ее пела мне мама, когда я был еще младенцем. — И он исполнил ту самую песню, что услышал в люльке в ночь своего рождения, о собаках Артемиды, лошадях Посейдона и коровах Аполлона.

Аргус клюнул носом раз, другой — бам. Все его глаза закрылись, и гигант захрапел.

Гермес все пел, затем очень медленно поднялся и обнажил меч. Подкравшись за спину Аргуса, он отрубил гиганту голову.

— Сладких снов! — весело сказал он. (Беру свои слова назад, Гермес все-таки был убийцей.)

Отвязав Ио, он доставил ее Зевсу.

Гера была вне себя, но у нее не имелось ни одного доказательства. Зевс же ликовал. Гермес получил неплохую премию к своему окладу. А бедная Ио… Когда Зевсу наскучило с ней встречаться, Гера вновь превратила ее в корову, только уже навсегда, и наслала на нее кусачих оводов, чтобы Ио не знала отдыха и была вынуждена постоянно бежать из одной страны в другую.

Как говорится, се ля корова! Во всяком случае, Гермес мог похвастаться хорошо проделанной работой.

Я оставил этого парня напоследок, так как с него станется превратить меня в морскую свинку, скажи я о нем что-нибудь плохое. А по правде говоря, хорошего-то и сказать нечего.

Ну, была не была…

Помните, я рассказывал о царевне Семеле, которая оказалась уничтожена, будучи беременной от Зевса? Владыке небес еще пришлось спасать малыша, засунув его себе в правое бедро.

(Да-да, еще один скучнейший день из божественной жизни.)

Несколькими месяцами позже ребенок вырос настолько, что ему стало некомфортно в ноге Зевса, и его папа решил, что тот готов родиться. Зевс вскрыл швы, и — поразительно — ребенок появился на свет живым и здоровым.

Зевс закутал его в пеленки, но, не имея ни малейшего представления, как следует обращаться с младенцами, позвал Гермеса.

— Отнеси малыша в мир смертных, — сказал он. — Если я правильно помню, у Семелы была сестра. Найди ее, и пусть она растит малыша, пока он не повзрослеет.

— Будет сделано, босс, — Гермес взял младенца и внимательно его осмотрел. — А он бог, полубог или еще кто?

— Пока не знаю, — ответил Зевс. — Придется подождать, пока не станет ясно. В любом случае, менять ему пеленки я не собираюсь.

— Все понял. А как его зовут?

Малыш в этот момент заплакал и принялся кричать.

— Пока, — решил Зевс, — будем звать его Бахусом.

Гермес хмыкнул.

— Шумный? Мило.

— Еще кое-что: Гера будет его искать. Она не могла ему навредить, пока он был у меня в бедре, но она обязательно заметит исчезновение опухоли.

— Да уж, ту опухоль было сложно не заметить.

— Будет лучше, если тетя Бахуса будет первое время растить его как девочку. Может, это собьет Геру со следа.

Гермес нахмурился. Эта идея не показалась ему такой уж мудрой. Геру было не так легко провести, но еще он знал, что с начальством лучше не спорить.

— Понял, — сказал он. — Считайте, уже сделано.

Гермесу не составило труда разыскать тетю Ино и дядю Афаманта. Они согласились воспитывать Бахуса как собственного ребенка, а малыш рос по вполне человеческим меркам — никакой суперакселерации, свойственной богам. Все решили, что он, должно быть, был полубогом, но это лишь усилило страхи Зевса, что Гера попытается разорвать мальчика на кусочки.

Следуя наказу, Ино и Афамант одевали Бахуса в платьица, чтобы скрыть его истинный пол. Первые годы своей жизни бедный Бахус был совершенно сбит с толку. Он не понимал, почему его приемные родители наедине обращаются к нему в мужском роде, а на публике — в женском. Он даже решил, что это нормальное отношение ко всем детям.