«Совсем одна. Никого во всем мире. И что будет, когда мама умрет?» – думала Бекка, выходя из больницы.

Мать скончалась ночью. Доктор сказал, что она отошла во сне, так и не придя в сознание и не чувствуя боли. Легкая смерть.

Через десять минут после разговора с ним снова зазвонил телефон. Но на этот раз Бекка не подняла трубку. На следующий день она выставила квартиру на продажу, провела ночь в отеле, зарегистрировавшись под вымышленным именем, и оттуда отдала все распоряжения относительно похорон. Она обзвонила друзей матери, пригласила на маленькую скромную церемонию и через полтора дня бросила горсть жирной темной земли на фоб матери. Комки грязи сыпались на устилавшие могилу багряные розы. Она не плакала, хотя приятельницы матери тихо всхлипывали. Траурная одежда липла к телу: жара так и не спала.

Женщины, пытаясь утешить, стали по очереди обнимать Бекку, и она стоически вытерпела это.

Едва она переступила порог номера, зазвонил телефон. Бекка машинально подняла трубку.

– Ты пыталась удрать от меня, Ребекка. Мне это не нравится.

Все! Довольно! Он припер ее к стене, но она ему покажет!

– Я едва не поймала тебя в тот день на Полис-Плаза, мерзкий извращенец! Гнусь болотная, ты не задавался вопросом, что я там делала? Давала показания на тебя, убийца! Да, я тебя хорошо рассмотрела. Идиотская красная бейс-болка и синяя рубашка. В следующий раз я достану тебя и влеплю пулю в лоб, чертов псих.

– А по-моему, копы считают, что это ты не в себе. Я вообще не существую – не дал ни единой вспышки на их радарах, так что… – Он ехидно хмыкнул, но тут же неожиданно резко приказал:

– Прекращай спать с губернатором. Иначе я убью его, как ту никчемную нищенку. Сколько раз повторять?! Я знаю, он навещал тебя здесь. И все это знают. Нечего трахаться с этим кретином!

Бекка засмеялась и, к собственному ужасу, поняла, что не может остановиться, – у нее началась настоящая истерика. Только когда он назвал ее потаскухой, глупой сукой, тварью, которая раздвигает ноги перед первым встречным, и принялся сыпать невероятно грязными ругательствами, она немного пришла в себя и, судорожно икая, едва выговорила:

– С-спать с губернатором? Ты сп-пятил! Он женат и имеет троих детей, двое из них старше меня.

А, плевать! Она сейчас выскажет этому «несуществующему» подонку всю правду!

– Губернатор не пропускает ни одной юбки. Спит с любой женщиной, которая соглашается уединиться с ним в комнате отдыха! Полный список займет сотни страниц. Добиваешься, чтобы они все перестали с ним трахаться? Тебе придется хорошенько над этим попотеть, да и то вряд ли справишься!

– Дело в тебе, Ребекка. Я хочу, чтобы ты дала ему отставку.

– Да выслушай же, болван! Я соглашусь спать с губернатором только в том случае, если на всей земле прекратятся войны. Да и то сначала подумаю.

Сукин сын скорбно вздохнул:

– Не лги, Ребекка. Делай что велено. Понятно?

– Но как я могу что-то прекратить, даже не начав?

– Жаль, – прошептал он и положил трубку первым. Неслыханное дело!

Этим же вечером губернатора ранили в шею на ступеньках отеля «Хилтон», где он навещал представителя комитета по сбору средств на борьбу с онкологическими заболеваниями. Раненому повезло: рядом оказалось множество врачей, сумевших спасти ему жизнь. Полиция установила, что пулю выпустили с большого расстояния. По мнению экспертов, неизвестный проявил недюжинные снайперские способности и не оставил ни единой улики.

Услышав это, Бекка задумчиво обратилась к Супермену, залихватски совершавшему свои мультяшные подвиги на экране телевизора с выключенным звуком:

– Ему следовало бы встретиться со сборщиком средств в поддержку вымирающих видов хомо сапиенс.

Именно после этого происшествия она скрылась. Мать мертва, и больше ее ничто не удерживало в Нью-Йорке. Скорее в Мэн. Там она найдет убежище.

Риптайд, штат Мэн

23 июня

– Я беру его, – объявила Бекка. Рейчел Райан, агент по торговле недвижимостью, просияла, но тут же дала обратный ход:

– Не слишком ли поспешное решение, мисс Пауэлл? Может, хотите немного подумать? Я позабочусь о генеральной уборке, но дом старый, и вся сантехника в нем – тоже. Он, конечно, обставлен, но не лучшей мебелью. Здание пустовало четыре года, с самой кончины мистера Марли.

– Вы честно обо всем предупредили, миссис Райан. Я и сама все вижу, но считаю, что дом просто очаровательный. Он довольно велик. Я люблю простор. И стоит он на отшибе, в самом конце квартала. Я – сторонница уединения.

Это еще слабо сказано, но зато чистая правда.

– Мистер Марли жил здесь?

– Мистер Джейкоб Марли. Совсем как у Диккенса в «Рождественской песне». Мирно прожил восемьдесят семь лет. Лег спать и не проснулся. Последние лет тридцать держался особняком. Это его отец основал город в тысяча девятьсот седьмом году, после того как несколько его бостонских предприятий выгорели до основания одной жаркой летней ночью. Говорили, что фабрики подожгли его враги. Мистер Марли-старший не пользовался особой любовью, поскольку принадлежал к племени пресловутых баронов-разбойников <Так называли ведущих американских финансистов, сколотивших состояния нечестным путем.>. Но в уме ему не откажешь. Он понял, что если хочет прожить подольше, лучше ему покинуть Бостон. Так он и сделал. На месте города был тогда небольшой рыбацкий поселок. Мистер Марли его купил и переименовал.

Бекка погладила женщину по плечу:

– Ничего, миссис Райан. Я все обдумала. У меня здесь нет банковского счета, поэтому плачу наличными. Нельзя ли все убрать сегодня, чтобы я смогла переехать завтра?

– Дом будет готов, даже если мне придется самой орудовать тряпкой и веником, – пообещала Рейчел. – К тому же сейчас лето. Я легко смогу собрать с десяток школьников и прислать их сюда. Не волнуйтесь ни о чем. Кстати, здесь неподалеку, на Гам-Шу-лейн, живет чудесный малыш. Зовет меня тетей, хотя я ему не родственница. Представляете, я своими глазами видела, как Сэм появился на свет. Его мать была моей лучшей подругой, и… – Бекка вежливо слушала, но, очевидно, Рейчел в какой-то момент поняла, что обременяет малознакомого человека подробностями, и осеклась. – Хорошо, мисс Пауэлл, увидимся через пару дней. Если будут проблемы, звоните.

Вот и все. Бекка стала гордым арендатором старой викторианской драгоценности – восемь спален, три просторные ванные комнаты, кухня, оборудованная по последнему слову моды и техники тысяча девятьсот десятого года, и целых десять каминов. Но главное, как она сказала Рейчел, особняк располагался в самом конце Белладонна-уэй. Никаких назойливых соседей. Именно то, что нужно. Ближайший дом находится в полумиле отсюда. С трех сторон здание окружают густые клены и сосны, а со смотровой площадки открывается потрясающий вид на океан.

Перетаскивая вещи, Бекка мурлыкала что-то себе под нос. И усердно терла мебель, пока не вспотела. Привела в порядок даже спальни, хотя они вряд ли ей понадобятся. Какое счастье! Больше она никогда не будет жить в многоквартирном доме!

Бекка купила револьвер у парня, с которым познакомилась в ресторане Рокленда, штат Мэн. Пришлось пойти на немалый риск, но, слава Богу, все обошлось. Настоящая игрушка: автоматический «магнум». Кроме того, продавец отвел ее в соседнее здание, где находился спортивный магазин с тиром, и научил стрелять. А потом… Потом он пригласил ее в мотель. Но подобная проблема после разговоров с маньяком казалась детской игрой. Все, что от Бекки требовалось, – это решительно отказать. И даже не пришлось выхватывать оружие.

Она осторожно выложила «магнум» в верхний ящик прикроватного столика, древнего сооружения из красного дерева с ржавыми петлями. Только задвинув ящик, осознала, что не плакала, когда умерла мать. И на похоронах не проронила ни слезинки. Но сейчас, ставя на столик фотографию матери, она ощутила, что щеки стали мокрыми. Бекка долго смотрела на снимок, сделанный почти двадцать лет назад. С пожелтевшего фото на нее смотрела прелестная смеющаяся блондинка, прижимающая к себе девочку, маленькую Бекку. Она не помнила, где их снимали. Вероятно, в северной части штата Нью-Йорк. Они некоторое время жили там, когда Бекке было семь или восемь лет.