10 января 1941 года звонок из Вашингтона известил Черчилля, что в Лондон прибывает личный посланник президента США Гарри Гопкинс. О миссии Гопкинса знала вся Америка, а следовательно – весь мир.

Накануне на пресс-конференции журналисты буквально вцепились в Рузвельта, пытаясь выведать причину поездки Гопкинса. Газеты опубликовали следующую стенограмму:

«Вопрос: Едет ли г-н Гопкинс с какой-либо особой миссией, г-н президент?

Ответ: Отнюдъ нет.

Вопрос: Присвоен ли ему какой-нибудь ранг?

Президент: О, нет.

Вопрос: Г-н президент, можно ли определенно сказать, что г-н Гопкинс не будет назначен новым послом?

Президент: Как вы знаете, Гарри не обладает нужным здоровьем для этой работы...

Вопрос: Будет ли кто-либо сопровождать г-на Гопкинса?

Президент: Нет, и он не будет располагать никакими полномочиями.

Вопрос: Но ему будет дано какое-либо определенное поручение?

Президент: Нет. Вам не удастся выудить ничего интересного. (Общий смех.)

Когда Черчиллю сообщили, что Гарри Гопкинс собирается его посетить, премьер недоуменно спросил: «Кто это?» (Такой же вопрос задал и Сталин, когда в июле того же года Рузвельт направил своего ближайшего друга и советника в Кремль, чтобы вытащить Сталина из той выгребной ямы, куда тот провалился под грузом своих гениальных планов).

Когда же парламентский секретарь премьера Брендан Бракен разъяснил Черчиллю кто такой Гопкинс, премьер тут же приказал «расстелить перед ним все красные ковры, уцелевшие от бомбежек».

Хотя президент и пытался уверить общественность, что Гопкинс не имеет никаких поручений, он вручил перед отъездом своему другу нечто вроде рекомендательного письма следующего содержания: «Питая к вам особое доверие и полагаясь на вас, прошу как можно скорее выехать в Великобританию, чтобы действовать там в качестве моего личного представителя. Прошу вас также сделать аналогичное сообщение Его Величеству королю Георгу VI.

Естественно, что вы сообщите нашему правительству все, что привлечет ваше внимание в процессе выполнения вашей миссии и что, с вашей точки зрения, послужит важнейшим интересам Соединенных Штатов. Желая вам всего наилучшего для успеха вашей миссии, остаюсь искренне преданный вам Франклин Д. Рузвельт».

Но самое главное сообщение Гопкинс должен был передать устно.

Встретившись с Черчиллем и с чисто американской непосредственностью прервав протокольную часть, Гопкинс наклонился к премьеру и тихо, но внятно сказал:

Немецкая печать нервно реагировала на визит Гопкинса в Лондон. Газеты писали, что Гопкинс приехал, чтобы «обменять остатки Британской империи на очередную партию ржавого американского металлолома и виде эсминцев времен Первой мировой войны».

На Германию продолжали дождем сыпаться английские листовки, предрекая Германии скорый конец и предлагая свергнуть Гитлера и сдаться пока не поздно.

Немецкие листовки, также обильно сбрасываемые над Англией, предрекали скорый конец Британской империи и ее «жадной и хищной метрополии», когда немецкие войска, как только установится погода, высадятся на островах.

В личном кинозале Гитлера демонстрировалась кинохроника удара Люфтваффе по соединению английского флота в Средиземном море, ловко смонтированная из английских и немецких материалов.

Пикирующие бомбардировщики «Ю-87» – «Штукас» – с воем и ревом атаковали новейший английский авианосец «Илластриэс», ведущий конвой транспортов на Мальту и в Пирей. Объятый пламенем авианосец, закрытый водяными столбами близких разрывов авиабомб, действительно кажется обреченным. Бодрый и торжественный голос диктора объявляет о его потоплении. Еще одна великая победа Люфтваффе! В этот же день, 10 января, добавляет диктор, в другом сражении потоплен еще один английский авианосец «Арк-Ройял». Пришел конец господству англичан на море.

Гитлер разрешил использовать эти кадры в еженедельном киножурнале «Ди Вохе Рундщау». Народ изголодался уже по каким-нибудь громким боевым эпизодам, доказывающим непобедимость немецкого оружия. Но на душе у фюрера бъшо не очень весело. Он-то знал, что ни один из английских авианосцев потоплен не был. «Илластриэс», хотя и получил несколько прямых попадании авиабомб, благополучно добрался до Мальты, а «Арк-Ройял», как выяснила разведка, вообще не был атакован. Зато за три дня действии над Средиземным морем 10-й авиакорпус потерял 27 машин. Большая часть пилотов попала в плен к англичанам.

14 января Гитлер в присутствии Кейтеля и Йодля принимал прибывшего в Берлин с кратким визитом румынского диктатора Антонеску. Гитлер прямо задал ему вопрос, что собирается делать Бухарест, если сталинские войска сделают попытку аннексировать еще кусок румынской территории?

– Воевать! – твердо ответил Антонеску.

15 января фюреру представлялся Гальдер по случаю возвращения из отпуска.

Свежий и отдохнувший начальник генерального штаба предстал перед Гитлером, который пребывал не в самом лучшем расположении духа.

Поздоровавшись с Гальдером, Гитлер молча сунул ему последний образец английской пропаганды в виде листовки, где предсказывался конец Германии под объединенными ударами Англии, Америки и России. «Англия надеется на Америку и Россию, – мрачно прокомментировал листовку Гитлер. – Какая цель Англии в этой войне? Она всегда стремилась к господству на континенте. Следовательно, и разгромить нас она будет пытаться на континенте. Значит, я должен быть на континенте настолько сильным, чтобы эта цель никогда не могла быть достигнута! Поэтому мы должны в 1941 году настолько укрепить свои позиции на континенте, чтобы в дальнейшем вести войну и с Англией и с Америкой.

17 января советский посол Деканозов явился в германское министерство иностранных дел и вручил меморандум следующего содержания: «По имеющимся сведениям, в Румынии находится большое количество германских войск, которые в настоящий момент готовятся вступить в Болгарию, имея своей конечной целью оккупацию Болгарии, Греции и проливов...

Ввиду всего этого Советское правительство считает своим долгом предупредить, что оно будет рассматривать появление каких.бы то ни было иностранных вооруженных сил на территории Болгарии и Проливов как нарушение интересов безопасности СССР. Советское правительство не может безразлично отнестись к событиям, которые угрожают безопасности СССР».

22 января Вайцзекер принял Деканозова и устно сообщил советскому послу ответ на его заявление от 17 января, а затем вручил ему и текст, составленный в форме меморандума.

«Мь уверены, заявил он, что наши планы служат интересам СССР, который, без сомнения, также против получения Англией плацдарма в этих районах».

В Германии шумно отмечаются «Дци Фридриха». В витринах выставлены портреты великого короля. В основном в одной позе: во весь рост, опираясь на массивную трость, великий король наблюдает за боем.

Красной нитью проходит единственный мотив: один против всей Европы. У многих людей это вызывает мрачные аналогии. Великий Фридрих чуть не погубил Германию. Французы захватили рейнские провинции, датчане – Шлезвиг-Гольштейн, русские – Кенигсберг и Берлин.

Главное: Фридрих не искал мира, а сражался до конца. По этому случаю Гитлер принимал военных. Командующие видами вооруженных сил: Браухич, Геринг и Редер со своими начальниками штабов, строевые и отставные фельдмаршалы, генерал-полковники и полные генералы.

Отношения Гитлера с армией оставались сложными, хотя фюрер начал бороться за армию еще задолго до своего прихода к власти.

Многие помнили, как в сентябре 1930 года Верховный суд веймарской Германии судил трех лейтенантов из гарнизона Ульма по обвинению в распространении нацистской пропаганды среди военнослужащих. Правительство посильными силами боролось против фашизма в армии. Однако армейская молодежь все более и более заражалась идеями нацизма.