— Наконец-то, доверяешь, — выдохнул Каус с удовольствием, и приподнял меня, чтобы вновь углубиться.

Я скользила на нём, чувствуя его уверенные толчки, насыщавшие моё тело жаром. Океанская вода не могла охладить меня, скорее наоборот, добавляла неги к лёгким покалываниям, распространившимся по всей коже. Остро, нежно и страстно мы шли к высшей точке накала, пока желание разрядки и следующее за ним удовлетворение не настигло одновременно нас обоих, вызывая два стона, женский и мужской.

Мы дарили поцелуи друг другу, плавно покачиваясь на мягких волнах. Я лежала на нём, обхватив его руками в сладкой истоме, ощущая дыхание на своём плече. Нега и расслабление… Что может быть лучше в объятьях такого мужчины после того, как достигла блаженства? Только если возможность принять горячую ванну… Или душ, на крайний случай.

— Как думаешь, друзей не шокирует мой внешний вид, когда я буду возвращаться с пляжа? — не показывая улыбки, я шептала вопрос ему в шею, пальцем на мужском плече рисуя узор. — По-моему, я выгляжу та-ак сексуально…

И тут же оказалась в его спальне. Хороший динозавр, понятливый. Впрочем, спальня теперь была и моей. Каус отдал мне комнату сразу же, как только я пришла в себя после возвращения. Сапфир осторожно поставил меня на пол и начал целовать с нарастающим желанием. Если ему не помешать, то… Да он не выпустит меня из объятий до вечера! Это в мои планы не входило. Мне нужны отдых, общение с друзьями, прогулка, вкусная еда, сон. Неуёмный темперамент сапфира просто поражал.

— Погоди, — упёрлась в него руками, заставляя умерить пыл.

— Что так?

— Душ, вкусная еда и серьёзный разговор.

— Разговор? О чём?

— Чем быстрее отпустишь, тем скорее узнаешь, — подмигнула ему в ответ, выбираясь из кольца его объятий.

Внимательный взгляд императора подсказывал, как ему любопытно, что не могло не порадовать. Сапфир перестроился на диалог и подостыл. А мне того и надо. Я быстренько сбежала от него в душевую, скрывая лёгкий смех.

Едва захлопнулась дверь ванной комнаты и включилась вода, я рассмеялся. Воспользовалась моментом и сбежала. Ни двери, ни предстоящий разговор, о котором она придумала на ходу не могли бы меня остановить. Я готов был следовать за ней незамедлительно, но зная о том, что пренебрежение её желаниями вызывает бурю эмоций и не всегда положительных, воздержался.

Эта девочка заставила меня считаться с её требованиями. Как она сделала это со мной, уже столько лет имевшим исключительно собственное мнение и только, непонятно. Я превращался в ласкового котёнка сразу же, как только она начинала хмуриться, как только закусывала губку. Такую нежную, мягкую, нижнюю губку. От жарких мыслей сразу почувствовал, как тяжелеет в паху, и быстро встал, прислушиваясь к её пению в душе.

В тот смутный день, на Бетельгейзе, я вышел из себя от ревности, когда узнал к кому она собирается. И потерял самоконтроль от ярости, когда она сбежала от меня, подставив под удар моё решение. Мир неделю заливало дождями после попытки уничтожить Растабан из обычного мира, но и медлить было нельзя. Я знал своего брата и отправился за ней, до конца не уверенный в том, что вернусь обратно. И успел вовремя. Этот мерзавец уже подобрался к моей девочке, распустил руки и просто издевался над ней.

Только нежелание причинить ей боль собственным зверством сдержало меня от опрометчивого поступка разорвать брата на месте. И взгляд любимой полный благодарности и надежды окончательно вернул самообладание, оставляя злость. Злость для Фарда. Несмотря на то, что потрепали мы с Расом друг друга основательно, добрался первым до неё я.

Эта храбрость и упёртость, с которой она помогает маленькому ребёнку заставили меня уважать её волю. Настолько, что я согласился. Не только сохранить Растабан, но и вытащить эту девочку, Эльзу. Только вот чем позже это произойдёт, тем лучше, потому что я уже знаю цену, которую запросит за линера Рас Фард.

Переход сквозь энергетические барьеры оказался неимоверно тяжёлым. Настолько, что я сильно испугался за её жизнь. Евгения однозначно могла погибнуть, если бы перемещалась с Фардом. Это оказалось неприятным открытием в довесок к страху её потерять. Я вынес её на руках, похолодевшую и погасшую. Что там теплилось в ней… маленькая искорка, которую я боялся неосторожным действием погасить.

Ауры её друзей, эмоционирующие болью, сожалением, беспокойством дали мне понять, как они относятся к ней. Я ловил излучение и удивлялся их чувствам. Как быстро они полюбили её… И когда она не пришла в себя в первые сутки в регенерационной капсуле понял, что не могу её потерять. Не хочу. Каждый последующий час был наполнен ожиданием. Ожиданием и размышлениями. Пока она не открыла глаза, наполнив мою жизнь счастьем.

В какой момент я влюбился в неё? Может быть тогда, когда она первый раз одарила меня пощёчиной или заставила ревновать? Или когда страстно шептала на ухо нежности? Или поступала так, как считала нужным, не боясь навлечь на себя мой гнев? Единственная, кто могла позволить себе это за последние тысячи лет в силу своего возраста и неопытности… Ответов не было, как бы я не искал. Я знал одно, что хочу дальше её беречь и защищать. Ровно столько сколько понадобится. До самого конца.

Не успела упасть на пол последняя капля, как я почувствовала мохнатое полотенце на плечах. Каус. А ведь двери закрывала… Нашла от кого прятаться.

— Не хмурься, иначе придётся тебя целовать до тех пор, пока не улыбнёшься, — тихий голос Кауса ласкал слух, но чрезмерная забота уже тревожила. — И тогда не видать тебе еды еще очень долго.

— Это шантаж? — я быстро взглянула на довольного мужчину.

— Да, — улыбался Каус. — Шантаж одного зарвавшегося бессмертного, который не может поверить, что ты рядом с ним.

— Но мне ничего больше не угрожает? Кроме ласк неугомонного сапфира?

— Уверен, что нет. Ничего, кроме моего желания быть с тобой рядом, — сказал он, закольцовывая меня в объятья.

— Пожалуй, потерплю, — я расцепила его руки, которые он тут же заложил за спину, а сама отправилась за одеждой, остановив выбор на лёгком светлом платье. Быстро оделась, не обращая внимание на пытливый, мужской интерес чётко просматриваемый в зеркале.

На кухне нас уже ждал Лайн Шах. Он улыбался широченной улыбкой, быстро накрывая на стол. Кисточки его хвостов весело подрагивали. После всех приготовлений лягуд легко поклонился и оставил нас наедине. Конечно, было заметно, что при сапфире мои друзья вели себя очень сдержанно. И я пытаясь понять причины их поведения, видела какой авторитет, влияние оказывает на них Фациес. Разница была настолько значительной, что иногда мне казалось, что Каус Император и Каус мой — два совершенно разных человека. Причём Каус Император мне не очень нравился — слишком далёким, отстранённым и холодным был сапфир. Но он смотрел на меня, и взгляд его сразу менялся, становился тёплым и нежным, что недвусмысленно говорило о том, что у мужчины есть сердце.

А ещё… Ещё меня очень печалила его жестокость. Жёсткость, с которой он мог так легко расправиться с мирами, другими людьми. Это вызывало во мне сомнения в его искренности. Знает ли он, что это такое любить других? И если знает, то в чём проявляется его любовь на самом деле?

Теперь, когда всё успокоилось и опасность миновала, желание узнать о таинственной Минерве напомнило о себе. Точно ли Фациес видит меня рядом с собой, Евгению, а не ту, которую когда-то любил? Но помня своё обещание доверять ему, решила попробовать поговорить с ним, в надежде, что он мне всё расскажет.

— Еня, твоя задумчивость… Ты скрываешь от меня что-то важное? Лучше расскажи, что тебя беспокоит, иначе я растерзаю тебя на этом же столе, — услышала я слегка хриплый голос Кауса и вздрогнула, едва не выронив ложку из рук.

Повернулась, чтобы наткнуться на озорные искорки в его глазах. Опять незаметно приблизился. Он так смотрел на мои губы, с таким желанием, что я вспыхнула от смущения, неожиданно осознав его последние слова. Растерзать меня? На столе? А если Лайн зайдёт?