– Мистер Нокс помогал Джузеппе?! – в ярости вскричала Лили. – В то время как работал на меня? Алекс кивнул и взял ее руки в свои.

– Натан подозревает, что Джузеппе является членом преступной шайки и что Нокс в сговоре с ними. Недавно Нокс получил много «кровавых денег» в придачу к своему жалованью.

– Кровавых денег? – воскликнула Лили.

– Премия, которую платят ему горожане за найденных и возвращенных детей. В этом году Нокс получил несколько премий за раскрытие подобных преступлений.

Глаза Лили расширились от удивления.

– Значит, банда похищает детей… мистер Нокс возвращает их… и они делят между собой премию. Но почему он вернул детей всем, кроме меня? Почему не Николь?

– Возможно, Джузеппе убедил его в том, что они получат больше, если будут держать Николь при себе и вымогать у тебя деньги.

– И был прав, – глухо проговорила Лили. – Я отдала ему целое состояние. Я выполняла все, что он хотел. – Она сжала голову руками. – О Боже! – простонала она. – Какая же я наивная, слепая идиотка! Я чертовски облегчила им дело!..

Она продолжала сокрушаться, а Алекс гладил ее по голове, перебирая пальцами тугие локоны. До сих пор она отклоняла все его попытки обнять ее. Хорошо, что сейчас она хотя бы позволила прикоснуться к ней. Алекс почувствовал, как под его рукой дрогнула ее шея.

– Не вини себя, – ласково сказал он. – Ты была одинока и испугана. Они воспользовались этим. Трудно сохранять хладнокровие, когда боишься за своего ребенка.

В голове Лили роем кружились тысячи вопросов. Что он думает о ней теперь, когда узнал о ее прошлом?.. Жалеет ее или осуждает?.. Возможно, он будет ласков с ней до тех пор, пока она не окрепнет достаточно, чтобы стойко выдержать расставание? Лили убеждала себя в том, что не имеет права идти ему навстречу, пока у нее нет ответов на все эти вопросы. Уж лучше умереть, чем стать обузой для него! Однако его пальцы, перебиравшие ее волосы, мешали ей рассуждать здраво. Ее так тянуло к нему, что она, не сдержавшись, устремила на него молящий взгляд. Ей безразлично, жалость это или что-то еще. Ей просто хочется прижаться к нему.

– Дорогая! – Алекс усадил ее к себе на колени, и она уткнулась лицом ему в шею. Казалось, он без труда читает ее мысли, как хорошо знакомую книгу. Она сама дала ему эту власть над собой, раскрыв свои секреты. – Я люблю тебя, – прошептал он. Его губы коснулись ее виска.

– Ты не можешь…

– Тихо. Вильгемина, выслушай меня внимательно. Твои ошибки, твое прошлое, твои опасения… ничто не изменило моего отношения к тебе.

Лили сглотнула, стараясь остановить рвущиеся наружу слова.

– Мне не нравится это имя, – все же неуверенно проговорила она.

– Знаю, – нежно сказал Алекс. – Потому что оно напоминает тебе о детстве. Вильгемина испугана и нетерпелива, хочет, чтобы ее любили. А Лили сильна и отважна, если пожелает, она пошлет к черту весь мир.

– И какую же предпочитаешь ты? – спросила Лили. Он взял ее за подбородок и посмотрел прямо в глаза.

– Обеих. Всю тебя!

Уверенность, звучавшая в его голосе, наполнила Лили сладостным трепетом, однако она отпрянула, когда он потянулся к ней губами. Она еще не готова для чувственных поцелуев и объятий… ее душевные раны кровоточат… нужно время, чтобы они затянулись.

– Погоди!.. – взмолилась она и тут же испугалась, что ее отказ рассердит его.

Однако Алекс просто прижал ее к себе, и она со вздохом облегчения положила голову ему на плечо.

Было десять часов утра. В лондонском Ист-Энде магазины открывались с восьми, поэтому на улицах царили шум и суматоха. Все торговцы, возчики, лавочники и молочницы спешили по своим делам. В Вест-Энде же население просыпаться не спешило.

Лили приехала на угол Гайд-парка рано и, сидя в коляске, разглядывала прохожих. Молочницы, трубочисты с мешками для сажи, продавцы газет и рассыльные из булочных стучались в двери богатых домов и беседовали с горничными. Пока родители нежились в постелях, няни выводили детей на утреннюю прогулку. Вдали слышалась барабанная дробь: это караул, покинув казармы, маршировал к Гайд-парку.

Лили вся подобралась, увидев одинокую фигуру у деревянного столба на углу улицы. Она узнала Олтона Нокса, одетого в традиционную форму «хитрецов»:

Черные бриджи, сапоги и серый китель с начищенными медными пуговицами. На голове у него была шляпа с низкой тульей.

Стараясь успокоиться, Лили несколько раз глубоко вздохнула и, высунувшись из окна, замахала платком.

– Мистер Нокс! – негромко позвала она. – Сюда! Прошу вас, садитесь в коляску.

Нокс обменялся короткими замечаниями с лакеем, забрался в экипаж и сел напротив Лили. Сняв шляпу, он пригладил темные с проседью волосы и пробормотал что-то невнятное в качестве приветствия. Плотный, коренастый, он обладал ничем не примечательной внешностью. Ему было сорок лет, но по виду трудно было определить его возраст.

Лили благосклонно кивнула ему:

– Мистер Нокс, я благодарна вам за то, что вы согласились встретиться здесь, а не у меня дома. По понятным причинам я не могу допустить, чтобы мой муж, граф, обнаружил, что у нас с вами есть общее дело. Он потребовал бы объяснений… – Она замолчала и беспомощно посмотрела на него.

– Разумеется, мисс Лоусон… – Помолчав, Нокс с улыбкой поправился:

– Разумеется, леди Рейфорд.

– Так случилось, что мое замужество во многом изменило мою жизнь, – смущенно призналась Лили. – Кроме одного… Я все еще полна решимости найти свою дочь Николь. – Она потрясла кошельком, и монеты тихонько звякнули. – К счастью, теперь у меня есть средства для продолжения поисков. Как и прежде, мне хотелось бы воспользоваться вашей помощью.

Взгляд Нокса приклеился к кошельку. Изобразив на лице ободряющую улыбку, он кивнул:

– Считайте, что наш договор возобновлен, леди Рейфорд. – Он протянул руку, и Лили вложила в нее небольшой, но увесистый мешочек. – А теперь расскажите мне, как обстоят дела с Гавацци.

– Мое общение с графом Гавацци не закончилось, мистер Нокс. По сути, только вчера он выдвинул новые требования.

– Вчера? – удивился Нокс. – Новые требования?