Коротко зыркнувший на нас оборотень тряхнул гривой жестких волос и рявкнул что-то приказное.

От костра поднялась тройка бойцов и подхватив с земли оружие, лениво направилась к нам.

Волки, истинные волки. Стелятся плавно, ни один камушек не скрипнет под подошвами мягких сапог. Звериная грация, давящая аура хищников. Вертикальные зрачки ищут в наших глазах тени страха. Полутораметровой ширины плечи затянуты в зачерненную кольчугу. Пластины груди — как плиты танковой брони. Перевитые тугими узлами мышц предплечья — толщиной с бедро взрослого мужчины. В руках легко порхают тяжелые секиры. Лезвия оружия в запекшейся крови и влажных комках не подверженной порче божественной плоти. Ржавчина артефактным клинкам не грозит, а признаки воинской доблести — на лицо. Трепещи!

Движением плеча стряхиваю в руку глефу. Шаг вперед, заслонить мелкого домового. Толку от него…

Крутануть кистью с оружием восьмерку, прислушаться к себе — как справляются мышцы с возросшей нагрузкой?

Слепой дури в теле хватает. Не совсем прав был Элкил, не ровня мы смертным. Это внешние воздействия заблокированы зоной безмагии. А вот струящаяся в жилах сила веры никуда не делась. Полно в теле мощи, ловкости и живучести. Есть у боевого бога аргументы, есть…

Прищурив глаза, принимаю расслабленную стойку. Презрительно интересуюсь:

— Богоборцы?

Бойцы оценили мои манипуляции с тяжеленной глефой. Вполне анимешного вида оружие — полсотни килограмм стали, плюс узнаваемая розовая кромка…

Лица оборотней поплыли, вытягиваясь звериными мордами. Руки с хрустом удлинились, выигрывая еще сантиметров тридцать жизни. Теперь я понимаю, почему у их кольчуг нет рукавов… Выдвинувшиеся когти заскрипели по рукоятям секир.

Крепкий запах звериного мускуса добавился к шашлычно-кровавым ароматам. Запах бойни…

Успокаивающе кивнув наблюдавшим за нами соратникам, лидер тройки оскалил сверкающие фиксы искусственных клыков. Розовых клыков…

— Что ты! Мы благородные ронины, потерявшие хозяина. Ох и вкусный он был… Ву-у-у!!!

Банда у костра дружно взвыла, нагоняя жути и смакуя воспоминания о сладкой плоти. Молодые воины весело скалились в улыбках. Острые клыки легко рвали едва поджаренное, сочащееся силой и алым соком мясо.

— Вот теперь блуждаем, в поисках родни нашего кормильца. Приходится всех встречных на зуб пробовать. Ох и крепка божья кровь, ох забориста! Сами того не желая, на путь возвышения встали. Так что и твоя требуха для котла сгодится. Ты бы не трепыхался, а? Я тебя не больно убью…

Встряхиваю головой, разрывая вязкий речитатив и отгоняя убаюкивающий магнетизм голоса хищника. Глаза вожака вспыхнули и он замолчал. Вертикальные зрачки расширились, заливая всю радужку чернотой. Прямо кот-Баюн…

Тройка заходит грамотно. Лидер качает маятник в трех шагах впереди, ловко пуская мне в глаза солнечные блики от полированного щитка на правом плече.

Его напарники охватывают меня с боков, синхронно выходя на дистанцию рывка. Левый чуть моложе, азартно молотит по бедрам лохматым волчьим хвостом. Правый тянет внимание на себя, с противным скрежетом снимая когтем металлическую стружку с рукояти секиры.

Если драки не избежать — бей первым.

Улыбаюсь токарю, и резко выбрасываю глефу в сторону молодого. Едва сжатая кисть просто контролирует траекторию скользящей рукояти. Оружие буквально выстреливает из руки, расширяя зону поражения на неожиданный метр и вгоняя четырехгранное жало навершия прямо в грудь оборотня.

Летят в стороны разорванные кольца кольчуги. С хрустом проламывается грудина. Могучее сердце воина делает еще пару ударов, пытаясь вытолкнуть наружу чужеродную сталь. Биение сокращающейся мышцы сотрясает древко глефы.

Смещаюсь в сторону смертельно раненого оборотня. Толчком ноги сбрасываю его с острия и тут же отмахиваюсь глефой от оставшейся пары, что с яростным воем атакует меня с двух сторон.

Удар, уворот, удар!

На секунду сплетаемся в тугой клубок кошачьей свары. Тугой хрип, звон стали, веер кровавых брызг!

Клубок распадается.

Я стою скособочившись, припадая на правый бок. Трясу головой, прогоняя звездочки из глаз и смахивая текущую со лба кровь. Кашель рвет покрытое синяками горло. Из моей бочины вырван солидный кусок мяса — вместе с частью кишечника и печени. Левое бедро развалено топором напополам. Сахарным бруском сверкает кость. Кровь быстро кристаллизуется, запирая раны. Вера пульсирующим ручьем утекает с баланса.

На траве два агонизирующих тела.

Любитель играть на нервах беспомощно перебирает пальцами собственные кишки, что склизкими кольцами вываливаются из распоротого брюха. Адамантовое лезвие вскрыло его качественно — от левой ключицы и до паха. Во всю глубину, с характерным росчерком харакири на завершающей фазе движения клинка. Пузырится на губах кровь, с влажным хлюпаньем схлопываются легкие. Не жилец.

С вожаком тройки вышло сложнее. Древковое оружие плохо подходит для свалки в партере. Так что сошлись мы на голой силе. Отбросив в стороны сталь и сминая друг другу трахеи.

А вы пробовали задушить бревно? Вот и я не осилил. Пришлось читерить, ударив божественным лбом прямиком в волчью морду. Голову о сломаные кости черепа распорол, но вмял звериную пасть в мозг основательно. Ни один лекарь не справится, тут только зомби поднимать…

Сидящие у костра воины яростно взвыли, повскакивали с мест. Волна трансформаций накрыла противников. Стоящая передо мной толпа стремительно ломалась, уродуясь и превращалась в укрытую сталью волчью стаю.

Двухметровые сгорбленные фигуры. Когтистые лапы до колен. Татуированные черные губы. Босые ноги нетерпеливо гребут по земле и глубоко вспарывают когтями дерн.

Вожак одним движением смял горло позабывшей о симуляции пленнице. Богиня дернулась и обмякла, упала на землю тонкая кисть, так и не успевшая дочертить на спине волколака кровавую связку рун «Квала Умбар» — «Смертельная Судьба».

Баланс веры у девушки пуст — не особо опасная для бога травма стала смертельной.

— Ты-ы-ы скор-р-р-о умр-р-р-р-ешь! — пророкотал измененным горлом метаморф. Вставший на ноги, он оказался неожиданно высоким — метра под три, не меньше.

Взмахнув лапой, он остановил рвущуюся в бой стаю и не стесняясь своей наготы, направился ко мне. Уверенная походка на звериных, вывернутых назад лапах. Когти на длинных руках сбривают траву. Многообещающий оскал. Эрегированный член гордо направлен в зенит и отказывается верить в прекращение забавы. А может наоборот, ожидает продолжения развлечения?

Фу, блин…

Значит с первой целью я определился. Даже если волколак и победит, то любить уже не сможет. Уж я постараюсь…

Перехватив глефу двумя руками, я крутанул ее веером — смахивая капли чужой крови. Ну что ж, потанцуем!

— Достаточно! — раздался раздраженный приказ. — Остановитесь! — и все живое послушно замерло.

Упала с неба парализованная птица. Земля под ногами мелко задергалась — капилляры Древа судорожно сокращались, давясь неожиданно загустевшим соком. И даже само Время подчинилось отданной срывающимся голосом команде.

По ярусу пронесся многоголосый стон. Все боги времени поймали сильнейший откат от грубой ломки их родной стихии.

Я хотел повернуть голову — но не смог. Тело не подчинялось, хотя голос Сиреневого я не мог не узнать.

— Вы нам мешаете! — возмущенный домовой по-детски топнул ногой. — Уйдите! — и банда волколаков послушно растворилась в Пустоте.

Навечно. Без следа и памяти.

Поляна торопливо затягивалась травой, спеша скрыть следы пребывания непрошенных гостей. Тела убитых растаяли. Кострище, экипировка, навесы — все кануло в небытие.

Очнувшиеся птицы и звери вовсю давили на крылья и лапы, желая поскорей сбежать из локальной аномалии.

— Пойдем! — уже без раздражения проговорил Сир.

Мазнул взглядом по моим ранам — и плоть мгновенно оздоровилась. До идеала. До абсолюта. До эталона…

Ухватив меня за руку, Сиреневый торопливо потащил меня вперед.