В-третьих, частная экономика соразмерна семье. Возможность передать добытый выигранный ресурс любимым женщинам, детям и внукам — то, что полностью отсутствует в современном государстве, максимально отчужденном от человека.

К концу XX века человечество сумело создать удивительную, прогрессивную, совершенную и даже прекрасную модель современной экономики. Разумеется, она нуждается в дальнейшем развитии, и она будет совершенствоваться. Но уже сейчас мы наблюдаем невиданные успехи частной экономики во всем мире. Удивительно, но экономический прогресс после уменьшения государственного вмешательства в экономику за последние пятьдесят лет превысил все созданное человечеством за предыдущие тысячелетия своей истории.

А ведь необходимо признать, что удачно найденная в экономике модель приватности полностью противоречит всей истории человеческого государства! Попытки защитить права личности или фирм на собственность всегда требовали немалых усилий. Во все времена приходилось находить сложный баланс между правом сильного, когда грабитель, вор, рейдер, рэкетир отбирал чужое, и правом другого сильного —созидателя, производителя товаров и услуг.

Пришлось создать сложную систему, сначала судов, а потом и разнообразных правоохранительных структур. Человечество долго искало баланс между анархией и свободой. С одной стороны, было необходимо защитить частные интересы, а с другой — надо было не допустить диктата создаваемой государственной системы подавления. К сожалению, известно много случаев, когда государственные структуры, создававшиеся для чего-то, полностью перерождались и действовали в обратном направлении.

Еще в древних Афинах молодой политик Писистрат пришел на народное собрание избитый, в разорванных одеждах, жалуясь, что политические оппоненты напали на него и пытались его убить. Возмущенное народное собрание выделило Писистрату отряд охраны, вооруженный дубинками. И именно используя этих "дубинщиков", Писистрат спустя какое-то время разогнал народное собрание и стал первым тираном Афин. Это, наверное, первый известный историкам случай коррупции в силовых структурах, созданных для защиты закона и обращенных на уничтожение закона. Но, к сожалению, случай этот далеко не последний.

Разделение власти призвано раздробить ее, сделать так, чтобы она не направлялась против человека единым фронтом. На сегодняшний день во всех развитых государствах мира власть принято разделять по трем принципам. Первый — это знаменитые ветви власти: разделение властей на судебные, законодательные и исполнительные, не подчиненные друг другу и зачастую даже враждующие между собой. Второй принцип — деление по уровню: во всех крупных государствах введены как минимум три уровня власти. Высшая государственная, региональная и местная. Делается все для того, чтобы эти власти формировались независимо друг от друга и как можно меньше были связаны между собой, чтобы каждая решала вопросы, относящиеся только к ее компетенции. Третий принцип — власть разделяется по времени. Существует периодичность выборов и ограничение по количеству выдвижений одной кандидатуры, чтобы власть в течение длительного периода осуществлялась не одним, а разными людьми.

Необходимо признать, что эта система не идеальна. Потому что помимо официальных, гласных связей между различного рода государственными чиновниками между ними существуют еще тайные, как правило, финансовые взаимоотношения. Кроме того, существуют вполне официальные партии, системы лоббирования, поддержка сторонников и партийные взносы, которые частично легализуют эту схему объединения властей.

Более того, есть целые отрасли экономики, где вообще не действуют принципы рыночного хозяйства. Это и такие монополии, как добыча природных ресурсов, энергетика, железнодорожный транспорт, в которых вообще нет "невидимой руки рынка". Это коммунальное хозяйство, в той или иной степени завязанное на местные власти. Это огромный социальный сектор, включающий в себя растущее число социальных благ, дотируемых государством, —от государственных театров, больниц, школ, университетов, церквей до государственных пенсионных фондов и пособий по безработице. Мы уже не говорим об огромной отрасли по обслуживанию самой современной власти — от закупки автомобилей  и компьютеров для чиновников до обслуживания и строительства многочисленных общественных зданий.

Полностью не действуют рыночные механизмы в судах, полиции, войсках, секретных службах и в большей части оборонной промышленности. Эти общеизвестные вещи —только вершина айсберга. Монополизм существует в телевещании, радио, мобильной и стационарной телефонной связи. Иногда кажется, что отрасли с конкурентной экономикой являются скорее исключением, нежели правилом в современном мире.

Но именно в этих отраслях и происходит прогресс.

Возвращаясь к России, надо отметить, что у нас нет основного лекарства от цезаризма. Страны, где люди наивно и сильно верят в Господа, будь то шиитский Иран или христианско-сектантская Америка, не склонны творить себе кумиров, тем более из такого бренного материала, как человеческая плоть. Нынешняя религиозность в России такова, что люди готовы поклоняться хоть полтергейсту, хоть инопланетянам, хоть Владимиру Путину. Религиозные взгляды последнего, видимо, позволяют ему принимать участие в языческом самообожествлении.

В XX веке у Владимира Путина было целых два предшественника, Сталин и Ленин, последовательно вознесенных антихристианской пропагандой на сверхчеловеческую ступень. После развенчания Сталина основанная им новая религия пришла к официальному единобожию Ленина. Эта форма язычества отчасти сохранилась и поныне, а отчасти раздробилась на множество сект, в том числе исповедующих культ Сталина.

Насаждение культа Путина противоречит взглядам как представителей традиционных религий: христианства и ислама, так и взглядам ленино(сталино)поклонников, а также вызывает неприязнь у численно жалкой прослойки россиян, обладающих неким уровнем образования и исторической памятью.

Не случайно основным объектом пропаганды путинизма оказалась молодежь, и эта пропаганда сопровождается массированной атакой на образование в стране.

И все же Россия после Путина, безусловно, будет вынуждена найти себе новую государственную модель нецезаристского образца. Значительную часть государственной власти будет необходимо передать представителям российского высшего класса.

У читателя могло сложиться впечатление, что авторы слишком зациклены на роли аристократии в истории и принижают средний класс. Это не так. С самого начала истории и даже в доисторический период степень принадлежности к высшему классу, к аристократии, определялась не набором каких-то уникальных личных качеств или материальных ресурсов или знаний, а исключительно способностью вести за собой или, грубо говоря, подчинять себе средний класс.

На самом деле возможности одного человека подчинять себе других людей, как мы уже говорили, весьма ограничены. Если перефразировать известную фразу, то получится: "Можно подчинить себе в немногом много людей или подчинить себе во многом немного людей". Даже когда фараон Хеопс был владыкой всего и всех в Египте, существовали люди, которые были аристократами: бригадирами, надсмотрщиками, руководителями. И средний класс — те, кто строил великую пирамиду. При этом строители подчинялись именно аристократам, а не фараону. И их власть над строителями была ближе, больше и страшнее, чем власть фараона. И ненавидели их сильнее, чем далекого и сакрального фараона.

Капралы в наполеоновской армии в гораздо большей степени распоряжались жизнями конкретных живых солдат, чем их великий полководец. Поэтому любой большой проект, осуществляемый человечеством, требовал подчинения верховной власти только представителей высшего класса, именно аристократии, для того чтобы вся структура не превратилась в лебедя, рака и щуку. Безусловно, подчинить представителей аристократии гораздо сложнее, чем представителей среднего класса.