— Это было очень благородно с ее стороны, Хью. Я боялась, что она пошлет меня к отцу в дом Легера.

— Ну, — сказал Хью, — я ужасно доволен, что ты здесь, и можешь жить у меня сколько угодно, но почему она послала тебя сюда, а не к отцу или дяде?

Катарина онемела.

Кэти?

Она кожей почувствовала, что Лэм наблюдает за ними, словно ястреб, немигающими хищными глазами. Теперь ей пришлось взглянуть на него. Его сощуренные глаза смотрели холодно, ничего не упуская. Она повернулась к Хью:

А… а куда же еще могла она отправить меня, Хью? Мы… мы ведь обручены. Разумеется, она послала меня к тебе.

Хью не выпускал ее руки, но он был явно ошарашен.

Хью?.. — нерешительно произнесла Катарина. Он отпустил ее руку:

Катарина, с какой стати ты решила, что мы все еще обручены?

Катарина ухватилась за край стола.

Мы были помолвлены с колыбели. Поправь меня, если я ошибаюсь. Обручение не объявлялось недействительным.

Хью уставился на нее с откровенным унынием. Сердце Катарины отчаянно забилось. Он оправился от изумления и взял обе ее ладони в свои.

Катарина, я даже не знаю, что сказать. Катарина вздохнула, мысленно уверяя себя, что все будет в порядке.

— Брачный договор между нашими отцами относился к моей женитьбе на дочери графа Десмонда. В контракте трижды говорится о тебе как о дочери Десмонда. А твое имя упоминается только раз.

— Я не понимаю.

Он беспокойно заерзал, переводя взгляд с ее глаз на губы, потом на грудь.

Черт побери, ты прелестна, но… ты не дочь Десмонда. Графа больше нет. Обручение стало недействительным с того дня, как граф Десмонд перестал существовать. Теперь тебе ясно?

Катарина вскочила на ноги:

Земли моего отца перешли в собственность короны, его лишили титула. Но я-то существую, Хью.

Хью тоже поднялся.

Катарина, я представил дело на суд клана. Судьи согласились, что, если твое имя упоминается только раз, обручение являлось контрактом между мной и дочерью графа, а не между мной и Катариной Фитцджеральд.

Она ахнула.

Так решили судьи, Катарина. Вскоре после суда над твоим отцом.

Ее как обухом по голове ударили, но в глубине души она давно знала — что-то неладно, раз за все эти годы он не написал ей ни слова и не послал за ней. Теперь все стало ясно. Дочери графа Десмонда больше нет. Хью Бэрри не собирается жениться на Катарине Фитцджеральд — госпоже Никто. Хотя слезы готовы были хлынуть из ее глаз, она вздернула подбородок:

И кто же решил представить дело на суд клана? Он ответил не сразу:

Я сам. Конечно, я. Кэти, как бы ты ни была красива, я не могу на тебе жениться. У тебя нет ни имени, ни приданого — ничего. Ты должна это понять.

Ей удалось сдержать слезы.

Кроме того, я уже три года как обручен с дочерью графа Томонда. Этой весной ей исполнится пятнадцать, и мы сочетаемся браком.

Катарина расправила плечи.

— Мне это безразлично.

— Кэти. — Он взял ее руку. — Давай поговорим с глазу на глаз.

— Нет.

— Прошу тебя.

Катарине и вправду было безразлично, что он скажет, ведь он ясно дал понять, что женится только на дочери аристократа, имеющей подходящий титул и состояние. Она почувствовала, как Лэм поднялся из-за стола и встал рядом с ней.

— Бэрри, Катарина устала. Ваш разговор наедине можно отложить.

— Не думаю, — отрезал Хью.

Катарина сразу ощутила накал страстей между двумя мужчинами. Они ненавидели друг друга, и нужен был только повод, чтобы выхватить оружие.

Хорошо, — сказала она, делая шаг в сторону Хью. Все, что угодно, лишь бы избежать схватки между ними и завершить этот ужасный вечер.

Хыо улыбнулся и взял ее под руку. Они прошли через холл и поднялись по узким ступеням. Катарина знала, что Лэм наблюдает за ними, ощущала кипящую в нем злость, но ей было все равно. Хотя она и опасалась встретить в Хыо чужого человека, потому что прошло столько лет, все же он когда-то был ее лучшим другом, ее детской любовью. Он жестоко отверг ее, и его предательство поразило ее до глубины души. Как она и опасалась, боясь признаться в этом самой себе, она была ему не нужна, он позабыл ее, выбрав себе другую. В ее голове осталась только одна мысль: «Что теперь будет со мной?»

И ее мысленному взору представился сияющий облик Лэма.

Хыо прикрыл за собой дверь небольшой комнаты наверху, в которой не было никакой мебели, кроме кровати и камышовых циновок.

Ты можешь провести эту ночь здесь, Кэти, — сказал он.

Она пожала плечами, прошла на середину комнаты и остановилась спиной к нему. Он приблизился к ней.

Катарина, мне очень жаль, что ты в полном неведении проделала весь этот путь, думая выйти за меня замуж.

Она ничего не ответила. Она уже взяла себя в руки и повернулась к нему. Только сейчас она поняла, что он немного ниже ее ростом.

— Я рад, потому что ты самая красивая женщина из всех, кого я видел, и если бы ты не приехала, мы могли бы никогда больше не увидеть друг друга.

— Это не имеет значения, — резко сказала она.

— Очень даже имеет. — Хью тронул ее щеку. Катарина поежилась. — Я твой друг, Кэти. Если ты подумаешь, то поймешь, что тебе некуда деться. В Лондон, к отцу? В Эскетон? Но он опустел, и без единого пенни ты будешь только обузой своему дяде и родным, потому, что их положение гораздо хуже моего. Они лишились всего, когда твой отец потерял Десмонд. Я не удивился бы, если бы они отослали тебя обратно во Францию, но они не в состоянии оплатить ни твой проезд, ни содержание в монастыре.

Кожу Катарины стало покалывать от беспокойства — и страха.

Они не откажут мне. Наверняка они смогут меня прокормить, и у нас есть другие дома и замки.

— Кастлмейн, Шанид, Ныокастл, Кастлайнед — все разорены. А в Кастлмейне стоят войска королевы. — Катарина в ужасе ахнула. — У твоих родных остался Дингл, насколько мне известно, но это не большая башня, и сейчас там очень тесно, — сказал Хью, не спуская с нее глаз. — Для тебя там не найдется места.

— Я тебе не верю!

— Я бы не стал тебя обманывать, Кэти, — мягко возразил Хью.

Катарина не переставала теребить складки платья. Ей и в голову никогда не приходило, что потеряно все, кроме Дингла, и, может, нескольких других маленьких старых крепостей.

Они не смогут тебе помочь, — продолжал Хью. — Ты ведь не хочешь выйти замуж за простого овцевода или земледельца?

Она отрицательно качнула головой.

Ты можешь остаться здесь, — сказал Хью. Катарина поймала его откровенный взгляд и чуть не заплакала. Что кроется за этим предложением?

— Почему у тебя такой удивленный вид? Может, ты думала, что я откажу тебе в помощи только потому, что обручен с другой?

— Ты предлагаешь мне жить здесь? — растерянно спросила она.

Он улыбнулся.

Верно. В доме с крепкой крышей над головой, с едой на столе и мягкой теплой постелью.

Катарина вгляделась в его лицо и заметила похотливый блеск глаз. Ей стало трудно дышать.

Ты имеешь в виду мою собственную постель или твою постель?

Он засмеялся.

Ты всегда была умницей, Кэти. Мою постель. Ты будешь делить постель со мной. Я не смогу оставить тебя в покое, если ты станешь жить здесь, под моей крышей, милая. Ты такая красивая. Я хочу тебя. О такой, как ты, мужчина может только мечтать. Мне ужасно жаль, что твой отец всего лишился.

Катарина стиснула кулаки.

— Ты настоящий друг, Хью. Лучше не бывает.

— Почему ты сердишься? Ты уже не ребенок. Ведь это О'Нил разорвал тебе платье?

Она побледнела.

Так я и знал! И ты была девственницей, верно, проведя все эти годы в монастыре? — Он покраснел от гнева.

Она обрела дар речи.

Я все еще девушка, Хью. Он широко раскрыл глаза.

— Тогда я очень рад, а этот О'Нил просто болван. Так как же, Кэти? Что скажешь? Ты останешься со мной?

— Я не могу поверить своим ушам, — горько сказала она. — Не могу поверить, что ты предложил мне это.

— Это вовсе не оскорбление, — торопливо отозвался Хью. — Я не первый мужчина, у которого есть любовница, и мы давние друзья, так что ты не будешь несчастлива.