— Да как она может?! Терпеть такое? У этой женщины вообще есть характер? — негодовал эмоциональный Кампос. — Кайл дурака валяет, и никто ему не указ. Но она-то! Она-то должна знать себе цену?! Ведь золото, а не штурман! Хоть бы раз его на место поставила — может, его бы это образумило?

— Много ты знаешь… — хмурит брови Уилсон. — Она пыталась. Поначалу. Вот ты… Кайл тебе друг, и ты мужчина. Часто у тебя получается переубедить Падрона?

Эзекиль бормочет что-то по-испански.

— Вряд ли она что-то сможет сделать против Кайла, — вздыхает Кертис. — И уж лучше успокаивать одного Кайла, чем двоих — его и ее… Знаешь, меня уже достало это… Живем как на пороховой бочке. Мистика какая-то: такой раздрай в команде — и при этом лидеры зачёта. Кому расскажи — не поверят…

— А кстати, Керт… Слухи ходят вовсю…

— Какие? — вскидывается Уилсон.

— Так шила в мешке не утаишь… Да и Кайл особо в выражениях ни при ком не стесняется… Все, кому надо, знают…

— Да что знают?!

— Что Кайл и Ник — заклятые враги. И что Кайл спит и видит, как выдворить ее из команды. А ведь в других командах тоже не дураки. И прекрасно понимают, чего Николь стоит как штурман. И не только как штурман. Соображаешь, к чему я клоню?

— Соображаю, — вздыхает Кертис. — Я поговорю с Максом. Это его головная боль — как удержать Ник.

Аргентина. Почти родная, любимая Аргентина. И от Кордобы до Буэнос-Айреса не так уж далеко. И дядя крайне обеспокоен и настойчив. А у Ник уже совсем нет сил, буквально дышащий ненавистью Кайл высушивает, выпивает ее. Не спасает даже то, что вся команда готова встать на ее сторону. Что толку? Так нельзя. Так невозможно. Так неправильно. И, помимо всего прочего, Ник уверена: если вопрос встанет — «или-или», команда выберет Кайла. Он — часть этой команды, ее нерв, ее сердце. А она — так, пришлая самозванка, как пришла — так и уйдет. В этом она совершенно точно уверена. Она не останется в «Мак-Коски», ни за что. Да, мир ралли проник в ее сердце, стал ей уже бесконечно дорог, и она точно знала — это ее. То, для чего она родилась на этот свет. Но еще один сезон дышать чужой ненавистью… она не выдержит. А ездить с кем-то, кроме великого Падрона — нет, об этом не хотелось даже думать сейчас.

В общем, дядя настоял на встрече. Этьен Лавинь стал почетным гостем команды «Мак-Коски» на время ралли Аргентины. А у сэра Макса состоялся серьезный разговор с Падроном, во время которого Кайлу было велено каким угодно образом, но заткнуться и — не сметь! слышишь? не сметь! — ни единым словом оскорблять Ники при дяде.

— Ты понимаешь? Ты понимаешь, кто такой Лавинь? Нельзя с ним ссориться!

— Как же… У Шарки дядя большая акула…

— Кайл!!!!

— Да понимаю я, — устало морщится Кайл. — Не надо так орать. Буду нем… как рыба. Комплименты говорить и руки целовать не требуется?

— Нет!

— И на том спасибо…

Чего стоило Ник не расплакаться при встрече с дядей — знала только она. Как бы к ней не относились в команде, это было все не то. А вот дядя Эт — это был единственный человек, который любил ее. И которого любила она.

— Как ты, девочка моя? — отстранившись после первого крепкого объятья, внимательно смотрит на нее.

— Как видишь. На всех парах несемся к победе, — пытается сказать это с гордостью в голосе и улыбкой на лице. Дядя, однако, ей не очень-то верит, знает ее как облупленную.

— Как Падрон?

Прямой вопрос и взгляд, который говорит: «Не ври мне!». И Ник не может врать.

— С ним… непросто.

— Насколько? — быстро и резко спрашивает Лавинь. Он извелся уже весь — ведь он любил Николь, привык к чувству ответственности за нее, а тут эти чертовы слухи… Преувеличивают, и половина, конечно же, вранье… Но если этот самоуверенный итальянский ублюдок действительно обижает его девочку… он его собственными руками…

— Я справляюсь.

— Ники, девочка моя…

— Дядюшка, ну, правда… Не переживай. У Кайла тяжелый характер, как и у большинства талантливых людей. Не буду врать тебе, что он ангел. Но главное — мы показываем результат. Мы — одна команда. Вон хоть у сэра Макса спроси. Вы с ним сегодня ужинаете? — пытается Ник сменить тему разговора.

— Ужинаем, — дядя поддается на ее уловку. — И ты с нами.

Ужинали они не втроем. Всемером — к ним присоединились Кертис Уилсон и Антонио Туритто, и Микко с Крисом. Практически вся верхушка «Мак-Коски» и мэтр Лавинь. Был приглашен и Кайл, но, узнав, что там будет Николь, он реально оценил свои силы и решил, что пару часов он не выдержит. Сорвется.

И поэтому сейчас, в кои-то веки сидя в своем номере в одиночестве, не считая пары бутылок пива, он с болезненным наслаждением пестовал свою ненависть. Он тут, один, сидит в полутемном номере, пьет пиво. А эта… эта… там, в ресторане, ужинает с первыми людьми команды. Команды, которую он привык считать своей. ЕГО команды! Она заняла его место! Ее слушали, ее уважали, с ее мнением считались. Да кто она такая?! Что у нее есть такого, чтобы с ней так обращались? Кроме высокопоставленного дяди у нее нет ничего! Место ведь пустое, ноль без палочки! Вспрыгнула в последний момент в поезд, который привезет ее к победе. Которой она совершенно не заслужила… Всего и дел-то — иметь в родственниках нужного человека. И вот она уже заняла место, которое по праву принадлежит ему, Кайлу Падрону! Которое надо заслужить упорным трудом и талантом!

Кайл был занят тем, чего много лет не делал. Он жалел себя. А еще — ненавидел Николь. Но вот это — уже привычно.

— Какого черта?!

В ответ ей — забористый итальянский. Кайл сдергивает шлем.

— Чего сидим? Выходи!

— Что случилось?

— Колесо, блять, случилось! Левое заднее, — Кайл щелкнул замками ремня. — Ну что сидим, Шарки!? Прокол у нас! Живо пошли колесо менять!

Первые пять этапов прошли совершенно безукоризненно с точки зрения техники. Не было сходов или остановок из-за отказов и неполадок. И вот — впервые, прокол колеса.

— Шарки!!! — от вопля Кайла закладывает уши. — Ты помогать будешь или нет?!

Ник спохватывается и подбегает к Кайлу, принимает колесо. Да, и это ее работа тоже. И не стоит злить Кайла.

Они потеряли на замене колеса три минуты. Скорректировали, что возможно, на остальных спецучастках. Результат — они пятые по итогам первого дня.

— Кайл… — Ник решается догнать его и спросить.

— Ну чего тебе? — Падрон мрачен и недоволен. Что, в общем-то, совершенно понятно.

— Этот прокол… Мы могли его избежать?

Кайл закрывает лицо одной рукой — второй прижимает к боку шлем.

— Ты же только притворяешься такой тупой, не так ли?

— Что ты…

— Это прокол! — рявкает Падрон. — Мы пробили колесо камнем! Ты можешь разглядеть и объехать каждый камень на дороге, не теряя при этом скорости?!

— Нет…

— Тогда не задавай мне идиотских вопросов! И в следующий раз шевелись быстрее, ясно?

Как накаркал, честное слово. Про следующий раз.

Второй день, и на предпоследнем спецучастке — снова характерный звук, машину резко ведет в сторону. Еще один прокол, теперь — правое переднее. На этот раз из машины первой выскакивает Ник. Две с половиной минуты минус. Но они сумели сохранить свое пятое место.

Собственно, на этом самом месте они аргентинский этап и завершили. Учитывая два прокола — не так уж плохо. Правда, добытое преимущество стало не таким уж и подавляющим, и разрыв в очках с ближайшим преследователем сократился почти вдвое.