— И что ты делаешь?

— Наглею, — мышка мурлычет, потягиваясь. Виснет на моей шее, выглядит так, словно выиграла миллион. — Я беременна, Тигран.

И это, блядь, портит всё.

Я жалею, что сказала это именно так. После секса, когда мы грязные и потные. В офисе, никакой романтики. Но эти слова рвались из меня, грели то время, что Тигран был в командировке.

Без меня.

Мне всего восемнадцать, а мужчина в два раза старше меня.

И у нас будет ребёнок.

Словно вырвали из жизни и забросили в другой мир. Ничего не понимаю, на самом деле. Не хочу понимать. Мне хорошо, и я уверена, что ничего плохого не случится. Разве мало девушек рожает в таком возрасте?

— Ты сейчас пошутила, Лан?

Тигран не выглядит счастливым, но я его понимаю. В смысле, это же логично. Мужчины, наверняка, не сразу принимают это. Особенно, когда отношения длиться так мало.

Но у нас всё под вывеской «стремительно». Первый секс, последующие встречи, ребёнок. Я пойму, если Тигран не будет готов сразу или захочет обдумать. В любом случае, я уверена, что из него будет хороший отец.

Чуть тиран, но эта мысль вызывает только улыбку.

— Нет, — мне хочется улыбаться и смеяться. Забеременеть от того, кого любишь, это ведь хорошо, так? — Я действительно беременна. Секунду.

Я одергиваю юбку, стаскиваю чулки. Всё равно, даже если завтра уборщица заметит их в мусорном ведре. Такая мелочь! У меня тут сердце разрывается от счастья.

Нахожу свою сумку, высыпая содержимое на стол. Любимый блеск куда-то укатывается под стол, но не до него сейчас. Среди салфеток и чеков нахожу заключение врача.

— Вот, я сдавала кровь на анализ. Тут высокое содержание какого-то гормона, который повышается у беременностей. Возьми, — вручаю Тиграна. Мне бы хотелось, чтобы он подхватил меня на руки, покружил. Но улыбки будет достаточно. — Видишь? Срок приблизительно две недели.

— Пиздец. Это…

— Неожиданно, да. Но мне кажется… Ну, что я готова. Мне всегда нравилось играть с куклами, заботиться о них.

— Ребенок не кукла, Лана. Давай ты сейчас скажешь, что это развод на бабки. Я даже злиться не буду.

— Тигран! Я не… Я действительно беременна. Поехали, хочешь?

Сжимаю его ладонь, чувствуя, насколько напряжен мужчина. Дети в его график не входили, ясно. Но во мне ещё горит надежда, что сейчас он поступит правильно.

— Давай съездим в больницу, они всё подтвердят.

— Отлично, Лана, — Тигран цедит сквозь зубы, окатывая меня холодным взглядом. — Тогда второй вопрос — с кем ты ещё трахалась? С Артуром?!

— Что? О чём ты…

— Мы предохранялись почти всё время.

— Может, это случилось в первый раз? Маленький шанс, но всё же… И прерванный половой акт не гарантия. Я читала! Я ведь… Мне ведь тоже страшно, Тигран.

Я вдруг оказываюсь в его объятиях, чувствуя, как тревога отпускает. Всего одно касание, чтобы меня отпустило. Накрыло лавиной радости и спокойствия.

Мужчина крепко сжимает меня, его губы проходятся по виску. Так тепло, по-родному, что у меня сердце ноет. Обнимаю его в ответ, поднимаясь на носочки. Хочу поцеловать, но Тигран отворачивается.

— Всё будет хорошо, мышка. Нет нужды бояться.

— Да?

— Конечно. Завтра с утра съездим с тобой в больницу и всё решим.

— В каком плане?

— Завтра ты сделаешь аборт, Лана. И эта проблема будет решена.

Отлетаю от мужчины, не веря, что он действительно мог это сказать. Аборт? Он же… Он ведь не хочет убить нашего ребенка? Так сразу, даже не нужно времени на решение.

Сжимаю ткань блузки на животе, словно даже взглядом Тигран может навредить малышку. Истерично застегивая блузку, пока меня трясёт. Промахиваюсь с маленькими петельками, пропускаю несколько пуговиц.

— Ты ведь сейчас не серьезно, правда? Тигран… О чём ты говоришь?

— О том, что ты сделаешь аборт.

Бескомпромиссно, словно режет ножом. Мне больно, очень. Было хорошо, а теперь плохо. Я задыхаюсь, пытаясь найти ответ. Упираюсь спиной в стену, поглядываю на выход.

Меня словно столкнули с пьедестала счастья в пропасть. Глаза жжет от слёз, в горле комок. Получается только поджать губы, пока они не начнут пульсировать от боли.

Он ведь…

Пошутил так?

Нет, не верю, невозможно.

Может, Тигран меня не любит, я переживу. Правда, переживу. Моей любви может хватить на двоих. На троих, вместе с малышом. Мне бы лишь немного поддержки, защиты.

Ощущения, что я нужна Тиграну.

Ну пожалуйста.

Я…

Пожалуйста.

Из груди вырывается всхлип, который рвёт на части. Мне хочется упасть на пол, больше не сдерживая слёз. Мне никогда не было так плохо, больно. Словно раздавили сердце, которое я вручила.

Я ведь ничего не просила, не говорила. Принимала всё, что мне был готов дать Тигран. Без вопросов и обсуждений, как мы договаривались. Его любовница, да.

Но, видимо, только любовница.

А все хрустальные замки в моей голове рушаться. впиваются осколками в тело, терзают. Задыхаюсь от этого чувства, когда кислорода больше не существует.

— Господи, — меня колотит, закашливаюсь от слёз. — Ты ведь серьезно сейчас, да? Ты же… Тигран, ты предлагаешь убить нашего ребенка?

— Две недели, Лана. Это просто маленькая клетка. Это прерывание беременности, а не убийство. Ты же у меня умница, понимаешь, что сейчас дети ни к чему.

— А когда… Когда они будут «к чему»?!

— Не смей повышать на меня голос, не тот случай. Никогда. Я не собираюсь заводить детей. Прими это и прекращай глупить.

— Что если нет, что если я откажусь? Ты не заставишь меня сделать аборт против воли. Это моё тело и моё решение!

— Пожалуйста, Лана, вперёд. Только ты будешь сама по себе, разбираться со всеми проблемами. Ты сделаешь аборт. Это не обсуждается, Лана.

— Лана, ты в порядке?

— Да, конечно, Мина.

— Лан, ты бледная.

— Не выспалась, работала над отчетом.

— Всё хорошо? Я слышала, как тебя стошнило…

— Отравилась.

Улыбаюсь широко, пожимая плечами. Мышцы лица тянет, словно кислотой плеснули. Лучше бы Тигран сделал именно это, чем сказал те ужасные слова.

Я вся состою из лжи и боли, это становится уже привычным.

Почти не тянет в груди, почти не чувствую горечи предательства.

Я задыхаюсь в офисе, но продолжаю работать. Тигран не говорит со мной, только раздает задания через приложение. И теперь я знаю, что такое тиран на самом деле.

Когда не успеваю присесть, летая по всему зданию. Другие работники жалеют меня, действительно. Кто-то подвигает печеньки, когда я забегаю за документами. Юристы, которые никогда не помогали, сами заносят лицензии. Даже охранник открывает дверь, не спрашивая пропуска.

Не понимаю, чего добивается Тигран, но у него получается. Словно пепел, который разлетается по миру. От меня совсем ничего не остается, только оболочка.

Пустая и никому ненужная.

Единственная причина, почему я ещё работаю на Мирзоева — он ищет замену. Собеседования, срывы, дополнительная работа — всё это наваливается скопом.

Вместе с жестокостью мужчины, которого я люблю.

Ненавижу.

Не хочу больше видеть никогда.

Жду каждый вечер, собираясь домой.

Ещё несколько дней я верю, что Тигран одумается. Просто скажет, что испугался. Мужчинам это можно, такой шаг. Или не был уверен. Или действительно не хотел детей, но со мной готов.

Только Тигран не приезжает, ничего не говорит. Проходит мимо, когда меня трясёт. Он… Он просто хочет, чтобы я сделала аборт. Заставляет, давит, четко выражает свою позицию.

Двигайся в моем ритме.

Ритм (не)моего мужчины — без детей.

Мне нужно принять это, если хочу быть с ним снова вместе.

— У меня все ещё нет расшифровки по переговорам, — Тигран выходит в кабинет, и на его лице мелькает что-то наподобие прошлых чувств. Когда он любовался мной в своей рубашке. — Я на обед, ты тоже свободна.