Я как раз прикидывал, что мне делать дальше, когда снова вошла хозяйка. Теперь она была одета в длинное зеленовато-синее платье, почти касавшееся пола, полностью закрывавшее грудь и руки, – заметила, видно, тогда мой неодобрительный взгляд. Волосы были подсушены и собраны заколкой, открыв прелестные маленькие ушки с небольшими серебряными серьгами в мочках. На правом запястье появился браслет, достаточно скромно украшенный драгоценными камнями. Обувать она не стала ничего, предпочитая, по-видимому, ходить босиком, что не доставляло особых неудобств: полы везде были покрыты приятными на ощупь пышными коврами. Из-за этого ее походка была мягкой и грациозной.

Мне стало неуютно. Зачем она пытается завоевать мое расположение? Этого я не понимал, а я давно привык опасаться того, чего не силах объяснить.

– Простите, что заставила вас ждать, – сказала Маргарет с неловкой улыбкой, и в этот момент она непонятно чем вдруг напомнила мне Наташу. Другая фигура, сложение, ростом пониже – нет, не во внешнем облике сходство. Может, в том, что и Наташа тогда вела двойную игру… Ох уж эти женщины! Они всегда могут быть особенно обворожительными, когда это нужно для дела. Только на кой, спрашивается, так распинаться перед каким-то рядовым старикашкой, от безделья ударившимся в религиозные проповеди?

– Мне нужно было переодеться, – продолжила она тем же тоном. – А чай уже готов.

На столик передо мной она поставила поднос с чашками и чайником и вазу с печеньем. Потом ловко взяла чайник и налила мне и себе золотисто-коричневого чаю. Я автоматически отметил про себя экономность и отличную координацию движений.

– Ну что, давайте поговорим о Боге, – предложила она, подхватив свою чашку и скользнув в кресло по другую сторону столика.

Я воодушевился и воспрянул духом (если это не одно и то же) и сделал еще целую уйму подобных вещей, мысленно выразив любовь к своему двоюродному дядюшке так, что он наверняка перевернулся в гробу, хотя и был здесь совершенно ни при чем.

– Бог – это наш создатель и наше спасение, – начал я вдохновенно. – Бог создал нас и наш мир, и в его власти…

– Постойте, – попросила хозяйка, – объясните, пожалуйста, свою фразу. «Я представляю Бога», – кажется, так вы сказали?

– Да.

– Не ставите ли вы себя на пьедестал пророка? Судя по фразе…

Эх, блажить так блажить!

– Пророки никогда не ставили себя на пьедестал сами, это делали другие. Но они всегда говорили от имени Бога.

– Вы грешите гордыней.

– Нет. Я несу слово Божие заблудшим. Это ли гордыня?

Она усмехнулась:

– Ну, может, вас и назовут пророком. Вы, как я успела понять, относитесь к приверженцам Единого.

Я вполне закономерно обиделся и начал рассматривать дно своей чашки, не желая продолжать разговор. Хозяйка мгновенно вскочила и, приблизившись, накрыла мою левую руку, лежавшую на подлокотнике, своей ладонью. Жест получился примирительным и одновременно успокаивающим. Непонятное ощущение протекло через руку и наполнило все тело. Впрочем, почему непонятное? Ощущение тепла и комфорта – и душевного, и физического.

– Простите, если я сказала что-то не то, – мягко заговорила она. – Но вы еще так мало рассказали. Не молчите же!

Если бы я не изучал психологию, если бы я не знал, что она делает и как она это делает, я бы спокойно поверил, что она опутывает меня чарами. Но в таких случаях знание конкретных приемов и умение разложить все воздействие на такие приемы, – иначе говоря, аналитическое мышление – может совершенно нейтрализовать подобную магию. К тому же я вспомнил, что нахожусь в весьма преклонном возрасте и прикосновения красоток, как бы молоды те ни были, вроде бы не должны отражаться на активности моих сердечных мышц. Посему я покряхтел и сперва неохотно, а затем со все большим энтузиазмом начал рассказывать придумываемую по ходу дела концепцию Божественной благодати. Конечно, концепция эта не отличалась оригинальностью, ну да в данных условиях и не требовалось утверждать, что, к примеру, Вселенная – это некий организм Бога, а Галактики – отдельные органы, связанные между собой и воздействующие друг на друга по неизвестным человеку принципам. Мне приходилось сталкиваться с последователями этого направления, но вообще-то они немногочисленны. Понятно, почему: слишком все материально. Скучно и неинтересно. Вот если бы с райскими садами да с огненными безднами – ну да это романтика далекого прошлого. Красиво, но никто не верит, потому что тоже материализация. Кстати, существует интересное мнение, что рай и ад выдумали материалисты, – это они без материи никак обходиться не могли.

Дорожка была накатана задолго до меня, и мне оставалось лишь синтезировать разные детали – для получения новой картины. Я говорил долго и увлеченно и, несмотря на регулярные пополнения содержимого моей чашки, в конце концов почувствовал, что у меня пересохло горло. Именно тогда я понял, что уже пора бы и закругляться.

Маргарет слушала с искренним интересом и не проявляла никаких признаков скуки. Это заставляло меня мучительно размышлять. Загадка. Я снова вспомнил Наташу. Та не казалась мне загадочной, когда мы с нею разговаривали. Зато показалась потом. А теперь Маргарет. Она кажется загадкой сейчас. О чем это говорит? О том, что мне станет все ясно позднее?

Ладно, аналогии здесь совершенно неуместны, тем более столь примитивные. Нерешенная задачка может со временем превратиться и в неразрешимую.

А может, я сам это все себе придумал. Может, Маргарет на самом деле такая.

– Интересно вы рассказывали, – сказала она после того, как я наконец замолчал.

«Это еще что! – заявил я про себя. – Ты еще не слышала сказку о гоблинах в моем исполнении! На ночь лучше не слушать – потом не заснешь. А о вампирах и вурдалаках – у-уу…»

– Вы все также слушали умом, а не сердцем, – сокрушенно покачал я головой. – Вам было только интересно.

– Поверьте, я во многом согласна с вами, – призналась она. – И согласна как раз сердцем, а не только умом.

– Правда? – немного повеселел я. – Это здорово! Ваша душа еще не полностью огрубела и способна увидеть свет. Но, – я сделал паузу и очень строго посмотрел на собеседницу, – но вы должны отдать себя служению.

– Думаю, в чем-то вы правы и здесь. Не хотите ли еще чаю?

– Спасибо, нет. Засиделся я у вас, пора идти. Многие еще ищут Путь, нужно успеть…

Я поднялся с кресла и направился к выходу.

– Спасибо вам, – проговорила Маргарет, ловко скользнув вперед и открывая мне дверь. – Нет, правда, было очень интересно. Мы, кстати, так и не познакомились. Меня зовут Маргарет, или Марго.

– А меня – Лакор. Лакор Ли – к вашим услугам всегда.

– Очень приятно. Заходите еще, – пригласила она и добавила с такой интонацией в голосе, что это никак не походило просто на стандартную формулу вежливости: – Пожалуйста.

По дороге домой я зашел еще в несколько домов – для реалистичности образа и еще для того, чтобы проверить, все ли здесь так терпимо относятся к проповедникам. Оказалось, что в остальных случаях дело обстоит совсем наоборот, так что эти походы заняли у меня не больше времени, чем если бы я просто шел домой не спеша. Вот вам пример духовной глухоты.

Когда я наконец добрался до своей квартиры и, сняв свой дурацкий грим, попытался вздремнуть, в дверь настойчиво позвонили.

– Кто там в такую рань?..– простонал я. Это был Анри.

– К вашей Маргарет недавно какой-то старик заходил, – сообщил он, возбужденно теребя рукав рубашки. – Я прибегал сюда, но вас не было. Они проболтали полтора часа.

– Хорошо, – я прогнал подступивший было сон. – Кто он такой и о чем они говорили? Мальчишка пожал плечами:

– Не знаю. Просто старик.

– И вы не проследили за ним?

– Нет, – он немного растерялся.

– Ну, конечно, это моя ошибка, – пробормотал я. – Совершенно забыл сказать. В случаях подобного наблюдения еще обычно хоть немного следят за гостями.

– А-а, – понимающе протянул Анри. – Будем знать.