Словом, Сульг прекрасно понимал, почему люди не хотят совать сюда свой нос, несмотря на упорные слухи о богатых серебряных рудниках в предгорьях, да и норлоки, хорошо знакомые с магическими расами, никогда не заходили в этот мрачный и опасный край.

Но сейчас все было иначе.

Где-то там, почти на границе Голодных земель, обитал таинственный суон, чудовище страшнее ктухов и коварнее грюхов, внутри которого находился амулет Доршаты: язык пламени, заключенный в хрустальный шар.

Карту Мглистых земель Сульг помнил так ясно, словно она находилась у него перед глазами, правда, толку от этого было немного. Большие участки пергамента были густо заштрихованы синими чернилами: никто не знал, что находится в сердце Земель. Ночью Сульг еще раз сверился по звездному небу, определяя направление. Надо было обогнуть земли гоблинов, но так, чтобы не потерять много времени. Настало утро, и он понял, что обойти стороной опасные места не удастся: по ветру летел запах гари. С вершины каменистой пологой горы виднелся лес, затянутый синим дымом пожара, кустарник, охваченный огнем, выгоревшая, дымящаяся земля. Путь оказался закрыт.

Норлок оглянулся: позади лежали холмы, похожие на спины затаившихся древних чудовищ. Старая, неизвестно кем проложенная дорога бежала, петляя, к черным горам. Пустынная равнина расстилалась внизу, безлюдная, притихшая. Сульг передернул плечами, ему чудился чей-то недобрый взгляд, словно из-за далекого горизонта в спину смотрели чьи-то ледяные глаза, глядели пристально, не отрываясь.

– Поедем по дороге, чтобы пожар миновать. – Он тронул коня. – А к вечеру свернем и возьмем восточнее.

Высокое обгоревшее дерево возвышалось на пригорке, протянув к серому небу черные обугленные сучья. Легкий ветерок, налетая со стороны леса, тихонько покачивал что-то, привязанное к нижней ветке.

Сульг подъехал поближе, остановил коня и пригляделся, хмуря брови. На ветру колыхалась связка сухих змеиных шкурок – тех, что сбрасывают змеи, обретая новую кожу.

Сульг сквозь зубы выругался и беспокойно оглянулся по сторонам.

– Это место надо бы объехать десятой дорогой, – пробормотал он. – То-то мне чудился запах дыма, но я думал, все еще с пожарища тянет.

Айши насторожился и тоже оглянулся.

– Змеиная кожа? – Тальм бросил взгляд на шкурки.

– Будьте начеку, – предупредил Сульг. Он тронул коня, внимательно осматривая каменистые холмы, маленькие рощицы, россыпи огромных валунов вдоль заброшенной дороги. – Где-то близко юнь-ти. Это их знак, так они показывают, что заняли эту землю. Собственной у них нет, поэтому юнь-ти берут любую, какая понравится. Обычно с ними никто не спорит: люди уносят ноги, лишь завидев змеиные шкурки на дереве. Смотрите в оба, должен быть еще один знак.

– Юнь-ти? – переспросил Тальм и наморщил лоб, припоминая. – Змеелюди?

Сульг коротко кивнул:

– Не вздумай так при них сказать. Они называют себя «юнь-ти», и им не очень-то нравится, когда их именуют змеелюдьми. Обидчивый народ… что не так – могут и кожу содрать. Живьем, само собой, – уточнил он. – Снимать кожу с мертвого у них считается дурным тоном.

– «Повелители страха», – проговорил Айши, занимая привычное место слева от Сульга. – Я про них слышал!

– Да, страху нагонять они умеют, – хмуро бросил тот. – Одна Война Змей чего стоила! Никогда не слышал, чтобы юнь-ти были здесь, но в Мглистых землях всякой дряни полно. Мы забрели в их владения, теперь надо быть ко всему готовым!

– Изменим направление? – коротко спросил Айши, окидывая взглядом дорогу: она делала поворот и ныряла в перелесок.

– Поздно. Если юнь-ти здесь, они нас заметили, уйти не дадут. Одна надежда, что их тут уже нет – они не любят подолгу оставаться на одном месте.

Следующий знак Сульг заметил издалека: сухая шкурка черной болотной гадюки болталась на вбитой в землю обгорелой высокой палке.

– Черная гадюка… – Он задумался, прищурив глаза. Дорога впереди сужалась, превращалась в широкую тропу и ныряла в перелесок.

– Проклятье, когда из-за пожара пришлось свернуть на эту дорогу, я знал, что…

Договорить он не успел – быстрее молнии из кустов вымахнула чья-то тень, взлетела на круп коня позади Сульга, и к горлу норлока прижался клинок, острый, как бритва. Но Айши оказался быстрее: мгновением раньше в бок незнакомца уперлось лезвие, и даже Сульг не успел заметить, когда в руке телохранителя появился меч.

– Шевельнись – и ты покойник, – холодно пообещал Айши, не сводя глаз с человека.

– Шустрый какой… гляди, как бы самому покойником не стать, – послышался сзади чей-то голос. Из кустов высыпали вооруженные люди, взяв путников в кольцо. Последним из-за зарослей шагнул лучник, стрела на тетиве смотрела прямо в сердце Тальма. Лучник довольно ухмыльнулся, заметив, как сузились глаза норлока при виде громадного мощного лука. Такими пользовались северяне; стрела, пущенная умелой рукой, пробивала доспех на сквозь.

Сульг безошибочно выделил среди людей главного. Им оказался крепкий, неповоротливый с виду человек в потрепанной куртке, обтягивающей могучие плечи. Он остановился напротив Тальма, возвышаясь над ним на целую голову, и скомандовал, сопя перебитым носом:

– Опусти железку! Порежешься ненароком.

Тальм покосился на лучника, бросил быстрый внимательный взгляд на Сульга, заметил безмолвный приказ и нехотя опустил клинок.

– То-то… Шелтяк, забери у него меч, да по карманам пошарь…

Загорелый, обритый наголо воин шагнул к вестовому.

– Прикажи своему слуге убрать оружие, – приказал старший, глядя на Сульга в упор маленькими голубыми глазами, холодными, как весенний лед. – Живо! Шутить у нас не любят и по два раза не повторяют! Шевельнешься – и тебе глотку перережут, а этого, – он неторопливо, вразвалку обошел Айши, не сводившего глаз с человека, угрожавшего Сульгу, – этого в капусту искрошим.

При других обстоятельствах норлок с удовольствием дал бы незнакомцам попробовать искрошить Айши в капусту, но на земле юнь-ти спорить не приходилось.

Лезвие по-прежнему холодило кожу на горле Великого норлока, державшая кинжал рука была тверда. Сульг прищурил глаза и еле заметно кивнул Айши. Телохранитель, сжав зубы, опустил меч, который кто-то тут же вырвал у него из рук. Стоявшие неподалеку два воина, оба с обнаженными мечами, настороженно следили за каждым движением телохранителя, пока бритоголовый Шелтяк, передав кому-то меч и кинжал Тальма, сноровисто выворачивал карманы Айши.

– Зенками-то не сверкай, а то и выколоть недолго, – бурчал он, снимая с пояса Айши нож. – Вас задержать приказано и доставить, а с глазами привести или нет, про это ничего не говорили. Небось говорить-то ты и слепой сможешь. Правда, Хагон?

Хагон, здоровяк с перебитым носом, согласно кивнул. Шелтяк вытащил из кармана Айши шнур-удавку, повертел и руках и озадаченно хмыкнул.

Сульг почувствовал, как человек, сидящий позади него, убрал лезвие, ловко вытянул из ножен меч норлока и спрыгнул на землю. Сульг глянул в его сторону: это был мальчишка-подросток, лохматый и долговязый, с такими же светлыми волосами и голубыми глазами, как у Хагона. Мрачный, заросший черной бородой до самых глаз, верзила быстро обыскал Сульга, вынул из ножен кинжал, отыскал нож за голенищем сапога и покрутил в руках.

– Хороший ножичек… – многозначительно проговорил он. В его речи явственно слышался сарамитский акцент. – Нечасто такой встретишь. Гвозди резать можно!

Сульг мельком глянул на сарамита, потом на лучников: те по-прежнему стояли на тропе, удерживая стрелы на тетивах.

– От самой реки вас ведем, – сообщил Хагон. Он забрал у мальчишки меч Сульга, который тот с восхищением разглядывал, и бросил быстрый, внимательный взгляд на норлока. – Из Доршаты идете, похоже? Далеконько забираться стали! Непорядок. Этак скоро и до Голодных земель добираться будете, а? Хели, Агир, заберите лошадей…

Мальчишка ухватил под уздцы коней Айши и Тальма, сарамит, угрюмо блестя глазами, взял повод чалого жеребца Сульга.