Ни управляющего, ни других присутствующих на замковом дворе слуг пропажа сбруи нисколько не поразила. Их дружное восхищение вызвал тот факт, что лошадь Марка на самом деле оказалась оборотнем. Владельцами этих волшебных существ как правило были колдуны — да и то не все, а обычно лишь самые сильные.

— О! — произнёс управляющий уже с гораздо большим почтением. — Мы рады приветствовать уважаемого кота-оборотня. — И он выжидающе посмотрел на кошку.

— Она не разговаривает, это самка, — ответил Марк. — Но очень умная, всё понимает. Ведь так, Карина.

Словно и впрямь поняв его, кошка посмотрела на Марка и коротко мяукнула. Он взял её на руки, погладил и передал младшему слуге. Управляющий тут же приказал:

— Отнеси на кухню, пусть там её хорошенько накормят. А сумку господина — в южные гостевые покои на втором этаже.

Оба лакея направились к левому крылу дома, где, видимо, был вход для прислуги, а Марк, как велел обычай его родины, протянул управляющему свой меч:

— Примите его на хранение в знак моих мирных намерений.

Но тот отрицательно покачал головой:

— Ни в коем случае, милостивый государь. Оставьте меч у себя. Мой господин целиком и полностью доверяет своим гостям. К тому же, — тут он позволил себе слегка улыбнуться, — я догадываюсь, что это отнюдь не главное ваше оружие. И от того, другого, избавить вас невозможно. Я ведь не ошибаюсь?

Марк молча кивнул, хотя отчасти управляющий всё же ошибался. На самом деле бoльшая часть магической силы Марка содержалась не в нём самом, а в его львиной шкуре — но об этом он говорить, конечно, не стал.

Они проследовали через парадный вход в просторный холл на первом этаже. Управляющий попросил подождать, пока он доложит князю о госте, предложил сесть в одно из мягких кресел, а сам поднялся вверх по широкой лестнице.

Марк садиться не стал. Он медленно прошёлся по холлу, рассматривая висящие на стене портреты мужчин, в которых легко просматривались схожие, явно фамильные черты. Это было весьма характерно для провинциальных дворянских семейств, чьи представители часто вступали в родственные браки. И вовсе не потому, что следовали каким-то особым традициям, а просто в силу сложившихся обстоятельств — ведь на таких окраинных и малонаселённых Гранях, как Зелунд, вся знать была связана близким или дальним родством и за редким исключением варилась в собственном соку. Точно такая же ситуация была и на Нолане, однако предки Марка, бароны фон Гаршвиц, не ленились искать себе пару на других Гранях, подчас довольно далёких.

Эти поиски, впрочем, преследовали ещё одну цель: на протяжении нескольких последних поколений фон Гаршвицы стремились развить и преумножить в потомстве свои слабенькие магические способности, именуемые в просторечии ведовскими, а по-научному — рецессивными. Вследствие такой продуманной матримониальной политики Марк от рождения обладал довольно развитым даром, который позволял ему с полным правом называться колдуном. А шесть лет назад, в результате целого ряда драматических событий, он стал владельцем львиной шкуры своего далёкого предка, короля Ивэйна, которая, будучи уникальным магическим артефактом, многократно усилила природные способности Марка, почти уравняв его по силе с инквизиторами — самыми могущественными в мире колдунами (если, конечно, не считать высших магов).

Правда, сам Марк относился к этому без особого восторга. Он бы с радостью отказался от шкуры и довольствовался своей врождённой магией, но увы — это было невозможно. Наследство Ивэйна стало его неотъемлемой частью, его второй сущностью…

Всего лишь через минуту после ухода управляющего в холл спустился светловолосый молодой человек, лишь на несколько лет старше Марка, одетый в добротный, но неброский костюм из коричневой тафты без всяких украшений. Лицом он нисколько не походил на мужчин с портретов, так что Марк поначалу принял его за одного из приближённых князя. Однако ошибся.

— Здравствуйте, баронет, вот так встреча! — произнёс молодой человек на чистейшем коруальском языке, именно так, как говорят в Империи, и энергично пожал руку Марка. — Виллем фон Хабенштадт к вашим услугам. Когда милейший Петер назвал мне ваше имя и описал ваш странный наряд, я подумал было, что это просто совпадение — чего только на свете не бывает. Но нет — вы тот самый Марк фон Гаршвиц, кузен королевы Инги.

— Да какой там кузен! — смутился Марк, как всегда в таких случаях. — Седьмая вода на киселе. Даже не седьмая, а девятая — ведь мы родственники только в девятом колене… Так вы меня знаете?

— Само собой, — ответил князь. — До позапрошлого года я жил в Вечном Городе и, разумеется, много слышал о вас. А однажды видел вблизи вашу сестру-близняшку… гм, которая одновременно является сестрой верховного короля. Должен сказать, удивительная история, и я очень подозреваю, что та её версия, которая представлена общественности, имеет мало общего с тем, что было на самом деле.

— Ну, в общем, да, — сдержанно признал Марк.

— Только не подумайте, — продолжал князь, — что я пытаюсь выведать государственные тайны. Просто констатирую очевидный для любого самостоятельно мыслящего человека факт. Больше не будем об этом. Вы, наверное, проголодались с дороги? Тогда я сейчас же велю подать вам ужин.

— Нет, спасибо, князь. Я недавно ел.

— Но от десерта вам не отвертеться. Я как раз собирался выпить вина, но ещё не решил, кто составит мне компанию. Так что вы прибыли очень кстати. — Он сделал приглашающий жест рукой. — Пойдёмте же, что мы здесь стоим.

Молодые люди стали подниматься по лестнице.

— Значит, — произнёс Марк, — вы долгое время жили в Империи?

— Я там родился и вырос. В Вечном Городе, на Авентине. Мой батюшка был вторым сыном князя Хабенштадтского, моего деда. После его смерти он крупно поссорился со старшим братом, новым князем, покинул Зелунд и отправился в странствия. Побывал на многих Гранях нашего архипелага, потом двинулся на Главную Магистраль, а оттуда попал в Империю. Там повстречал мою мать, они поженились, и вскоре у них родился я, а когда мне было пятнадцать, он умер. О Зелунде я знал только по скупым отцовским рассказам, представлял родину своих предков этакой дырой, полностью оторванной от цивилизации — что на поверку оказалось не таким уж далёким от действительности. С зелундскими родственниками никаких отношений мы не поддерживали, разве что отец при жизни изредка переписывался со своей сестрой, моей тёткой Эмилией. Лишь когда мне исполнилось двадцать два, я неожиданно получил от дяди письмо. Оказалось, что его единственный сын имел глупость утонуть, купаясь в реке, и оставил после себя только троих дочерей — а в нашем роду княжеский титул передаётся исключительно по мужской линии. Вот так и получилось, что я нежданно-негаданно стал наследником Хабенштадта, а когда приехал сюда, то обнаружил, что уже являюсь законным князем — трагическая смерть сына подкосила здоровье дяди, и он не дотянул даже до моего прибытия. Вот, вкратце, вся моя история.

— И вы без колебаний променяли Вечный Город на Зелунд? — спросил Марк.

Они как раз поднялись на третий этаж, прошли мимо слуги, высокого под два метра парня, который поприветствовал их поклоном, и вошли в небольшую уютную комнату, посреди которой стоял невысокий стол с вазами, полными разных сладостей, и двумя бутылками вина. Князь Виллем предложил Марку сесть в кресло, сам устроился по другую сторону стола и ловко, со знанием дела откупорил бутылку.

— Да, понимаю, что вы имеете в виду, — заговорил он, разливая вино в хрустальные бокалы. — Я ведь уроженец Империи, и признаться, поначалу во мне взыграл столичный снобизм. Дескать, с какой стати я, гражданин величайшего города в мире, стану переезжать в какую-то тмутаракань, даже не на окраину Империи, а в дикую глушь, расположенную на отшибе Торнинского архипелага, который и сам считается глухой провинцией… — Виллем прервался и поднял свой бокал. — Ну что ж, баронет, выпьем за ваш визит, воистину удивительный для меня.