— Ты откуда? — чуть позже спросил Крид.
— Каср Феррокс.
— А, там красивый собор. Мать как-то раз брала меня туда, — Урсакар помолчал. — Мне, наверное, было лет шесть. Никогда не видел такого бастиона — огромные шпили, орудийные площадки, статуи святых в каждой бойнице. Я ведь наружник, мой отец был охотником на Галланском нагорье. Думаю, каср Феррокс — первый увиденный мною город. Хорошо бы снова туда заглянуть.
— Да уж, — согласился Феск.
— Надо отправиться туда, когда эта война завершится, когда Анакор и его люди сгинут, — Крид сунул палочку лхо за ухо кадета.
— Сохрани до завтра, — бросил он, уходя. — Выкуришь, когда всё закончится.
Отстояв дозор, Феск поплелся обратно в лагерь, где обнаружил Лину — девушка сидела, куря палочку лхо.
— Я видела, он с тобой тоже поболтал.
Кивнув, Джаспер свернул полевую форму в виде подушки.
— И о чем говорил Крид? — спросила Лина.
— О соборе в касре Феррокс.
— Шутишь, — усмехнулась девушка.
— Нет.
— Надеюсь, завтра они снова полезут.
— Уверен, так и будет, — согласился Феск.
«Белощитники» стояли, вглядываясь в ночь и наблюдая за Кридом, который неторопливо прохаживался возле постов. Время от времени кадеты слышали его низкий, басовитый смешок или замечали красный огонёк сигары.
Джаспер вздрогнул, когда Лина внезапно шагнула к нему — девушка оказалась так близко, что Феск ощутил её запах. А потом, без предупреждения, она прильнула к юноше и поцеловала его — крепко и влажно.
Ещё повезло, что сзади у Джаспера оказалась насыпь из мешков с песком, на которую кадет сумел опереться. Он положил руку на талию Лины, но девушка отпрянула в сторону.
— Давай завтра убьем их всех, — сказала она напоследок.
За час до зари Феск внезапно проснулся, услышав приближающиеся «Валькирии». Прищурившись, он наблюдал, как самолёты приземляются, вздымая пургу кадовой руды. Услышав запах сигарного дыма, Джаспер резко сел, а тем временем «Валькирии», простояв с минуту, вновь поднялись в воздух и унеслись прочь. Опираясь на приклад лазвинтовки, кадет поднялся и заковылял среди мешков с песком — он вдруг ощутил полное опустошение, словно все его надежды унес ветер.
— Что случилось? — спросил Феск, увидев стоявшего рядом майора Люка. Инструктор поглаживал свои коротко стриженые волосы.
— Он улетел.
— Крид бросил нас? — сердце Джаспера панически заколотилось. — Почему?
— Он командующий. Пришло время покомандовать.
— Так что же здесь случится?
— Никаких идей, кадет. Думаю, что и у анакоретов их тоже нет.
Майор Люка направился было прочь, но вдруг обернулся и протянул руку «белощитнику».
— Ты хорошо сражался, кадет Феск. Скоро всё закончится, так что поспи ещё немного. У нас, наверное, есть ещё несколько часов… и верь в генерала Крида. Если кто и может спасти положение, то только он.
Урсакар спрыгнул с «Валькирии», как только сработали посадочные двигатели, и встречавшая его Камала, поджарый командир местного ополчения, подбежала к генералу.
— Мы думали, что потеряли вас!
— Ну, я нашелся! — крикнул в ответ Крид, перекрывая рев турбин. — Как обстановка?
— Комиссары собрали и развернули отступающие колонны. Сейчас войска направляются в указанные вами координаты и займут позиции в 06:00.
— С флотскими связались?
— Да, сэр.
— Наконец-то.
Крид стоял в штабе, над развернутыми картами. Камала никогда прежде не видела офицера, мыслящего столь быстро и так детально — Урсакар моментально рассчитывал маршруты, позиции для развертывания и необходимую численность отрядов. В помещении скопилось безмолвное напряжение, и, наконец, в последний раз просмотрев карты, генерал сверился с часами и поднял взгляд.
— Дайте мне «Магистра Тина». Я хочу лично переговорить с капитаном — сейчас же.
Какое-то время Крид ждал, барабаня пальцами по столу, и, как только установили вокс-канал, схватил переговорное устройство.
— Капитан Эвери, мне нужны ваши лэнс-батареи. Будущее всей кампании зависит от вас. Я передам вам координаты. Вы расположите свой корабль над целью и произведете залп в 06:00 по местному времени. Вы будете бомбардировать указанную зону в течение ровно трех минут.
Положив палец на карту, Урсакар перечислил координаты нескольких точек под хребтом Инкардин, попросил капитана Эвери повторить цифры и затем кивнул.
— Хорошо. Благодарю вас от имени Астра Милитарум и лично магистра войны Рюса.
В 05:53 по палубам «Магистра Тина» разнесся приказ об открытии орудийных портов для «залпового концентрированного огня». Вдоль многокилометровых бортов гранд-крейсера разверзались зевы батарей, громадные турели поворачивались к планете, колоссальные чёрные пушки медленно наводились на хребет Инкардин и накапливали энергию лэнсы. Артиллерийские расчеты, численностью в сотни человек, ворочали огромные килотонные боеприпасы — гудели силовые кабели и сотрясались опоры, пока мощные подъемники доставляли снаряды в казённики орудий.
В 05:58 опустилась тишина, зарядные палубы и платформы окутала странная неподвижность. Тикали секунды обратного отсчёта, пока не пришел приказ «Товсь!» и по древнему боевому кораблю пронесся глухой лязг ударных механизмов.
За три секунды до 06:00 раздалась команда о начале бомбардировки, и «Магистр Тин» вдруг содрогнулся на своей орбите.
Нежданная буря взъярилась в небесах над Безаной, заставив мир содрогнуться. Линейные ускорители гранд-крейсера выпустили магматические боеголовки с адамантиевыми сердечниками в подножие хребта Инкардин, и в планетарной коре возникли трещины. Снаряды, ложащиеся строго в указанные координаты, окаймили армию анакоретов огнем, а затем, когда культисты сбились в кучу, новые залпы с ужасающей точностью принялись опустошать их ряды. Взрывы, подобные извержениям вулканов, порождали песчаные бури кадовой руды, которые бушевали на протяжении долгих месяцев. По всему перевалу кадийцы залегали в окопах, взывая к Золотому Трону и не слыша самих себя.
А внизу погибали орды анакоретов, и никто не мог разобрать их воплей в яростном вихре. Сгорали колонны бронетехники, подходившие подкрепления разворачивались и бежали обратно в Долгую Сушь, где культистов уже ждали подразделения Восьмого Кадийского, призванные комиссарами к дисциплине эфанлийские гусары, копейщики-кавалеристы Святого Персиваля в красочных мундирах и многочисленные эшелоны серых танков 17-й роты Акварийской Гвардии.
Остановившись, анакореты стянули чёрные тряпки с покрытых шрамами лиц и ошеломленно воззрились на тысячи стволов лазвинтовок, болтеров, автопушек и крупнокалиберных орудий, нацеленных в них.
А потом один-единственный голос скомандовал: «Огонь!» и культисты завыли от ярости и досады, срезаемые под корень.
В кошмарах Феску являлись гром и пламя.
Позже в тот же день кадет очнулся в кузове «Химеры», рядом с медиком, вводившим ему новую порцию стимов. Кадовая руда набилась в рот и уши Джаспера, заставила слипнуться глаза.
«Белощитник» почувствовал быстрый укол шприцом, затем странное ощущение, возникающее при впрыскивании лекарства в вену, и громко вздохнул. Отовсюду слышались голоса — спокойная и профессиональная речь людей, быстро ходивших от одного пациента к другому. Медик, занятый своим делом, положил клочок ваты на место укола.
У Феска ушла целая эпоха на то, чтобы разомкнуть губы, и, когда кадет заговорил, его голос прозвучал, словно хриплое карканье.
— Мы победили?
— Ещё нет, — ответил медик из-под белой маски.
Где-то поблизости начала стрелять автопушка, затем другая, и, наконец, целый хор орудий.
Джаспер резко вскинулся — кадет хотел обратно свою винтовку и не желал, чтобы его снова застали врасплох.
— Мы погибнем?
— Будешь ты сидеть смирно? — сквозь стиснутые зубы произнес врач. Он медленно выдохнул, и Феск ощутил, как стянулась пронзенная иглой кожа вокруг плотно зашиваемой раны. — Крид им показал.
