Кивнув, Антон спросил:

– А вы вообще кто?

Жданов не удержался, усмехнулся, и только после этого заговорил:

– Люди, как видишь, самые обычные люди. Я русский, хоть и попал в этот мир из гор Афганистана в далёком восемьдесят шестом году прошлого века. Зовут меня Пётр, по батюшке Семёнович. Лет мне столько, сколько не живут, сам точно не помню уже. Про Бакуну ты уже знаешь, и этого будет достаточно. Спец он первоклассный, ценный, так что прошу любить и жаловать. Остальных наших, даст Бог, тоже узнаешь, говорить о них сейчас не вижу смысла.

– Я понял, но спрашивал не об этом. Чем занимаетесь, вот о чём хотел поинтересоваться.

– Живём мы тут, но по факту мы в этой плохой местности против своей воли обитаем. Или будет правильнее сказать выживаем. Война у нас, Антош, самая настоящая война. Потерпи, сейчас душа к разговорам у меня вообще не лежит. Будет спокойная обстановка, будет и рассказ душевный. А может и не будет его, потому что не знаем мы, что ждет нас в ближайшем будущем…

Бакуна без труда нашёл место, которое новоприбывшие земляне использовали в качестве временного лагеря. В джунглях он заблудиться был не способен, даже спорить с этим не стоило. Вот только хорошего было мало, потому что нарисовалась проблема. Макс, Лёха и Олег исчезли. Либо ушли, либо…

Следопыт, побродив по лагерю и его окрестностям, вернулся к полковнику и Антону, мирно ожидавшим его, и рассказал:

– Трое были тут, не соври, так есть всё, кто говорил он. Ещё пять-семь приходил, забрал три сила, увёл далеко. Недавно, часа два, было с ними так. Знаю куда ушёл он, хороший следы говорить мне, можно догонять.

Полковник Жданов, выслушав доклад, пояснил Антону:

– Твоих друзей увели силой, было это примерно часа два назад. Бакуна редко ошибается, доверяй ему. Бакуна, кто забрал их можешь сказать?

– Набук, его ботика видел, большой ног он!

– Я так и думал, больше некому. Теперь мне понятно, какого хрена они в наши края полезли. Инфу, что тут портал открылся с большим количеством выходцев видать получили от наблюдателей и решили раб силу пополнить. Суки, конченные суки, всех удавлю, всех до единого!

– Или он нас! – подметил Бакуна с нехорошей ухмылкой.

– И тут я вынужден согласиться с тобой, шоколадный ты мой следопыт. Вероятность, что удавят именно нас намного выше. Но, как говорится, кто не рискует, тот живёт долго! Рискнём, не впервой, и надеюсь, что не в последний раз…

Не припоминал Антоха, чтобы над ним так издевались когда-нибудь. Погоня проходила в столь быстром режиме, что уже через десять минут он готов был застрелиться, лишь бы не нестись по джунглям сломя голову с одной целью, которой являлась мелькающая с бешенной скоростью спина полковника Жданова. Что он, что его следопыт Бакуна были явно привыкшими к подобному и ничуть не уставали. Они не бежали, а можно сказать летели!

Новоприбывший землянин, как оказалось, выносливостью не славился, поэтому был готов выплюнуть горящие лёгкие и бежать дальше продолжал лишь благодаря инстинкту самосохранения. Отстать значило остаться одному, а это скорее всего привело бы к гибели. Терпеть, до последнего, до крови, но не сдаваться! В следующий подобный раз, если он случится, уже будет легче. Этот мир обязывает быть сильным, он тренирует. А те, кто ему сопротивляются, как уже стало ясно, долго не живут.

Бакуна резко остановился и поднял правую руку вверх с крепко сжатым кулаком. Жданов тоже замер, но был вынужден покачнуться, потому что в спину ему со всей скоростью влетел Антоха. Поймав не успевшего включить тормоза спутника за шкирку, полковник зашипел:

– Тише ты, не дыши как старый дизель, мы их догнали, могут услышать.

Антон, борясь с головокружением, гулом в ушах, болью в груди и с раскаленным свинцом в мышцах, начал крутить головой, чтобы понять, куда его занесло. Вокруг не было никаких изменений, всё те же джунгли. Догнали тех, за кем спешили? Или уже обогнать успели?

– Перерез! – шикнул Бакуна и показал налево. – Быстрым быть, можно шумно делать! Бег!

Проводив взявшего быстрый старт следопыта взглядом, полковник пожал плечами и сказал:

– Ошибочка, мы пока не на месте, придётся ещё немного побегать-потерпеть. Береги рожу, Антошка, а то на ней от царапин уже живого места не осталось…

Повторный забег был менее скоростным и длился всего километра полтора, но и этого Антону хватило, чтобы приблизиться к состоянию, находясь в котором организм сжигал сам себя не жалея ничего и по сути действовал в ущерб здоровью.

Когда они достигли точки назначения, Антон рухнул на влажную землю, захрипел и мечтал в данный момент лишь об одном – чтобы всё как можно скорее кончилось. Бакуна, склонившись над ним, не церемонясь открыл рот своими грязными пальцами и напихал в него какой-то горько-мятной травы. И сказав: «Жувать и глотать!», он исчез из виду, а через пару секунд его сменил полковник. И тот заговорил совершенно спокойно, будто и не бежал совсем недавно нехилую тучу километров:

– Не знаю, Антош, в каком таком спецназе ты служил, но если бы я был вашим командиром, то перестрелял бы всех на месте по одной причине: неподобающая физподготовка! Дохлый ты, хлюпик самый настоящий, потому что херня это была, а не марш-бросок. В будущем, я обещаю тебе это, ты узнаешь все прелести настоящих нагрузок, если, конечно, пожелаешь остаться. Мы обязательно погуляем в таких местах, после которых джунгли детской площадкой покажутся.

Немного пожевав траву, а затем заставив себя её съесть, Антон почувствовал внеземную лёгкость и понял, что куда-то уплывает. Слова Жданова звучали отдалённо:

– Мы с Бакуной подумали, и я решил, что тебя брать на дело – это себе во вред действовать. Полежишь, отдохнёшь, а там, глядишь, когда очнёшься, с друзьями встретишься, если они выживут. В общем не скучай тут, а мы не на долго отлучимся. И это, смотри чтобы тебя не сожрали, ведь зверья голодного в этих краях навалом…

Макс думал о побеге и даже строил план, хотя и понимал, что осуществить его вряд ли получится, ведь помимо численного превосходства у врага было еще и технологическое, заключавщееся в автоматах и грозных станковых пулемётах, установленных на крышах внедорожников. Малейшая попытка свалить закончилась бы слишком печально. Нафаршируют будь здоров, даже пискнуть не успеешь, любое ситечко количеству отверстий позавидует.

Набук и его команда с пленниками не церемонились, подвели к Ниссану, открыли багажник и жестами пригласили лезть внутрь, в специально огороженный сеткой отсек. Олег, которому лезть предстояло первым, категорически отказался это делать и получил награду в виде пары ударов прикладами автоматов по телу. Издав сиплый хрип после второго удара, он упал на землю и начал мечтать о том, чтобы сделать хотя бы малейший вдох.

Женя, единственный русскоговорящий из всей бандитской компашки, посоветовал:

– Лучше вам мужики не сопротивляться, потому что делать то, что от вас требуют, вам придётся в любом случае. Не хотите добровольно, так полезете в принудительно-болевом порядке. Мы, если не поняли, не в игрушки играем. Вы теперь рабы, а с рабами не церемонятся, и я обещаю вам…

Большего Женя сказать не успел, потому что пуля, прилетевшая ему в левое ухо и вылетевшая через правое вместе с мозгами и кусками черепа функцию «жизнь» поменяла на функцию «смерть» и запустила последний этап существования, зовущийся разложением, после конца которого от человека остаются только кости, да и то при условии, что их никто не сожрёт.

Один мулат и один негр, стоящие рядом с Женей, тоже вошли в режим смены функций, каждый получил по пуле в голову.

Остальным повезло, включая Набука, и все они бросились в рассыпную. Они еще не знали в кого нужно было стрелять, вообще ни в чем не разобрались, но уже начали стрелять во все стороны из имевшегося в руках оружия, и даже одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять, что эти люди в подобной ситуации оказались далеко не в первый раз.