— Почему?

— Почему?! Ты еще спрашиваешь, почему? Да ты посмотри, кого ты набрал в союзники?! Ты загубишь свою шею и свою страну! Ты назови хоть одного чиновника на своей стороне, хоть одного человека, который знает, что такое бюджет и что такое баланс! Твои союзники — идиоты, которые считают землян бесами! Ведь Ашиник может рассуждать об искоренении протекционизма и равных правилах игры для всех ровно до той секунды, пока он не пришел к власти! А когда он придет к власти, то либо он будет делать то, что хочет его партия, либо его сожрут с потрохами. Ты думаешь, с такими союзниками можно устроить что-нибудь, кроме театрального бенефиса? Ты думаешь, с тобой кто-нибудь будет разговаривать? А заложники? А убитые?

— Я отпущу заложников, — сказал Киссур.

— Пассажиров? А персонал? Черт возьми, если ты отпустишь персонал, здесь все просто взлетит на воздух! Или ты вейского сектанта посадишь за терминал управления ВиС?

— Я отпущу всех заложников-землян, — повторил Киссур, — тот персонал, который останется — это подданные империи. Уверяю тебя, что все журналисты-земляне будут говорить, что я отпустил заложников, потому что они только землян считают заложниками. А что до чиновников империи, то им все равно: заложники, не заложники — этого мы издавна не считали грехом.

Бемиш даже застонал, зажмурив глаза. Действительно. Если Киссур говорит правду, это конец. То, что партия народной свободы имела в своей власти пять тысяч чужестранцев и тут же их отпустила, будет выгодно контрастировать с воровством и боеголовками, найденными в результате ее отчаянного акта. Да уж, все слухи, распространявшиеся правительством насчет партии — например, что она землян считает бесами, от этакого благородного поведения выглядели враньем… Умно. Умно и… непохоже на Киссура.

И тут в проеме кабинета обрисовался еще один человек.

— Вот мы и опять встретились, хозяин.

Бемиш повернул голову.

— Это мне тебя, Ашиник, благодарить, — спросил он, — за стратегию и тактику связей с общественностью?

Молодой человек усмехнулся. Руки его нервно нянчили автомат.

— Наверно, хозяин, проклинаете тот день, когда не позволили Киссуру застрелить меня?

Бемиш только заскрипел зубами.

— Есть маненько, — пробормотал Бемиш. — Во всяком случае, Инис была бы жива.

— Не трожь это имя, убийца! — взвился Ашиник.

— Что ты несешь?

— Ты бы и меня тогда убил, если б я не сбежал!

— Вздор! Ее убили по приказу Ядана! Чтобы поссорить тебя со мной! Точно так же, как по приказу Ядана убили его предшественника! Зачем мне было ее убивать?

— Из ревности.

— Из какой, дурак! Я ее тебе отдал! А она — она в тот день просила взять ее обратно!

— Отдал? Взять? — прошептал белый, как мел, Ашиник, — или вейские женщины товар, который отдают .и берут?

— Вы долго будете браниться? — полюбопытствовал Киссур.

Ашиник опомнился.

— Ашиник еще не сказал самого главного, — саркастически заметил Бемиш, — а именно на каком дереве он собирается повесить убийцу неверной наложницы, каковое убийство, кстати, по старинным законам, за которые он столь ратует, вовсе не является наказуемым преступлением.

— Господин Бемиш, — сказал Ашиник, — мы, революционное обновленное правительство Вей, не собираемся вас задерживать. Мы передаем с вами наши требования, требования восставшего народа. Наши требования просты и равно отвечают интересам императора и интересам народа. Только продажные чиновники и алчные чужеземцы могут противиться им. Мы требуем отставки нынешнего правительства и суда над запятнавшими себя коррупцией чиновниками. Мы требуем, чтобы во главе империи, как и десять лет назад, встал Киссур Белый Кречет. Мы требуем, чтобы чужеземная идея выборов была вычеркнута из указов государства, как не соответствующая духу народа Вей. Так как наша партия выиграла ваши вшивые выборы, вряд ли это требование можно назвать требованием меньшинства народа! Мы требуем безусловной национализации всех предприятий, принадлежащих чужеземцам, и проверки правильности действий других частных собственников. Мы не против предпринимателей: мы против плохих и алчных предпринимателей, которые сосут кровь народа, не заботясь о его благе! Плохих предпринимателей мы будем искоренять, хороших — поддерживать!

— Под плохими предпринимателями, — не выдержал Бемиш, — вы разумеете тех, кто дает взятки не вам, а под хорошими — тех, кто дает взятки вам?

— Молчать! — заорал Ашиник, — Не вам сегодня говорить о взятках, господин Бемиш! После того, как по вашим складам прошлись с телекамерой!