— Я пошлю копию вашего заявления своему начальству. — Он неуверенно посмотрел на меня. — Но пока этот аристо не нарушил закон, мы мало что можем.

Я кивнула. Их дело, как реагировать на предупреждение. Мы свое дело сделали.

Выйдя из кабинета Тиллера, мы направились к выходу из участка, но, не пройдя и нескольких метров, я остановилась:

— Рекс, я догоню тебя. Встретимся в гостинице.

— Что случилось?

— Ничего. Просто я забыла сказать Тиллеру одну вещь.

Он дотронулся до моей щеки:

— Соз…

— Со мной все в порядке. Честное слово.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

Он откинул прядь волос с моих глаз.

— Увидимся позже, ладно? — негромко сказал он.

Почему он смотрит на меня с такой странной нежностью?

— Конечно, увидимся, — можно подумать, я отправляюсь невесть куда.

Дверь в кабинет Тиллера все еще была открыта. Он сидел на краю стола и читал одну из своих древних книг.

— Тиллер? — окликнула я.

Он поднял глаза, и его радостное удивление коснулось моего сознания как дуновение свежего ветра в знойный день.

— Вы что-то забыли?

— Нет. — Я подошла вплотную к нему. — Просто мне казалось, что вы хотите, чтобы я вернулась.

— Неужели мои мысли так легко читать?

— Только другому эмпату, — улыбнулась я.

— Я вот думал, — его голос звучал совсем тихо. — Вам ведь вовсе не просто было прийти сюда вот так?

— Мы ведь ничего не делали, только говорили.

— Что-то больно задело вас, когда наша беседа оборвалась.

Я замерла.

— Все в порядке.

— Я хотел только поблагодарить вас. — Тиллер ткнул пальцем в компьютер на кресле. — И за это тоже. С записью двух высокопоставленных Имперских офицеров, утверждающих, что я эмпат, мне, быть может, удастся убедить университетскую комиссию по грантам отнестись ко мне серьезно. Возможно, даже спонсировать мои тесты.

— Ну что ж, хорошо. — Я не знала, что еще сказать. Я привыкла к тому, что обычно люди стараются держаться от меня подальше. Поэтому не очень привыкла к словам благодарности.

— Вот. — Тиллер протянул мне свою книгу.

Я взяла ее с опаской, не зная, что мне с ней делать. Книга была древняя, с переплетом, обтянутым мягкой материей цвета слоновой кости, под которым вместо обычного голоэкрана находились бумажные страницы. Мой компьютер перевел название книги как «СТИХИ НА СТЕКЛЕ». Английский язык.

— Очень красиво, — сказала я.

— Возьмите, — улыбнулся он. — Подарок в знак благодарности.

Подарок? Землянин, который и не знает меня толком, делает мне подарок только за то, что я поговорила с ним? Ни с того ни с сего мне на глаза навернулись слезы. «Блок!» — подумала я. Но псимвол почему-то не загорелся.

Ночь уже окутывала город своей прохладной темнотой, когда я наконец возвращалась в гостиницу. Избегая нервоплекса, я старалась по возможности пользоваться движущимися тротуарами. Я не хотела знать, что этот чертов нервоплекс расскажет мне обо мне самой. Я соврала и Рексу, и Тиллеру. Со мной не все в порядке. Моя память снова вернулась к сцене, которую я столько лет пыталась забыть, которая столько лет возвращается ко мне в кошмарных видениях.

Тогда, десять лет назад, я шагала по грязному тротуару Тамса, ничем не выделяясь из прочих горожан, спешивших по своим делам. Аэромобиль с жужжанием обогнал меня, замедлил ход и попятился. Снова и снова я видела это словно в замедленном фильме. Крикс Тарк, аристо, губернатор Тамса, смотрит на меня в открытую дверь и протягивает свой длинный палец, а губы его беззвучно складываются в слова: «Вот эту. Хочу вот эту!»

Вот эту. То есть меня. Соскони Валдорию. Он хотел именно эту.

Я пыталась убежать. Но даже Демон не убежит от шестерых солдат и вооруженного аристо в аэромобиле. Когда они схватили меня, я встала перед выбором, который до сих пор терзает меня: стоит ли мне драться? Мне стоило бы драться не на жизнь, а на смерть, ибо я знала, что мне грозит. Но это выдало бы мою военную подготовку; тогда они знали бы, что к ним в руки попало кое-что поинтереснее, чем обычный житель Тамса. Копни они поглубже, они узнали бы не только мое звание, но и имя, и положение в Империи. Так что у меня не было шанса бежать, только ждать, пока обстоятельства не сложатся удачнее.

Так что я дралась, но не как Демон, а как испуганная жительница Тамса.

Тарк нашел это забавным. Он отвез меня в свое поместье в горах за городом и удерживал там на протяжении трех недель. Поздней ночью, на полпути от заката до рассвета, я освободилась наконец от пут, которыми он привязывал меня к кровати.

Тогда я задушила его.

Рекс оказался тем, кто нашел меня той ночью после того, как я сбежала.

Он искал меня все это время, отчаянно пытаясь проникнуть в поместье. Он обнаружил меня в поле, все еще кричащую от боли и шока. Он держал меня крепко-крепко, словно боялся, что я вот-вот исчезну из его объятий, ослабь он их хоть ненамного. Его голос дрожал, когда он повторял мне снова и снова: все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо…

Но все так и не стало хорошо. Тарк оказался полной противоположностью эмпату — человеческое существо с бездонной пропастью в рассудке там, где полагалось быть органам мысленного контакта. Садист и эмпат, паразит и хозяин: его разум был негативом моего. Когда он концентрировался на мне, я проваливалась в его пустоту, заполняя эту пустоту для него, устанавливая между нами связь, возбуждавшую его сильнее, чем оргазм. Он говорил со мной мягким, мурлычущим голосом, а я кричала, кричала, кричала…

Мы улетели с Тамса той же ночью. Я провела в госпитале всего несколько дней: Тарк не хотел портить внешность своего нового Источника, так что физический ущерб оказался минимальным. Однако врачи потребовали, чтобы я обратилась к душеспасителю. Когда я отказалась, это приказал мне мой командир. Так что я пошла и сказала душеспасителю все, что он хотел услышать от меня; в конце концов, я эмпат. В своем заключении психиатр написал, что со мной ничего страшного не случилось, что мне требуется только немного времени до полного исцеления.

Что же до моих подлинных переживаний — это мое дело. Ни командира, ни психиатра, ни кого-то другого.

Коридор у дверей номера Рекса был устлан таким толстым ковром, что ноги утопали в нем как в облаке цвета красного вина. Панели на стенах были из натурального дерева. Рядом с дверью красовалась клавиша переговорного устройства, выполненная в форме человека с рыбьим хвостом. Человек ростом с ладонь вздымался вверх на морской волне; капли воды блестели на его кудлатой голове и на трезубце у него в руках. Я прикоснулась к нему и дверь негромко зазвучала, словно сквозь шелест прибоя слышатся далекие колокола.

— Заходи, — послышался из невидимого динамика голос Рекса.

Я толкнула дверь и она отворилась, открыв моему взгляду номер, обшитый такими же роскошными деревянными панелями, как коридор. На ковер цвета бургундского падал свет от единственного абажура розового стекла. Рекс перебирал свой дезинтегратор. Блоки последнего валялись по всей кровати, отсвечивая матовым металлом.

— Собираешься пристрелить кого-то? — поинтересовалась я.

Он поднял на меня глаза:

— Ты сама приказывала как можно чаще проверять наши стрелялки.

Я присела на краешек кровати.

— Я заказала в гостинице сеанс связи. Как только Таас с Хильдой вернутся с ужина, мы можем перекачать в Сеть все наши данные о купцах.

Рекс кивнул, не отрываясь от своего оружия. Он чистил отражатель — основную деталь ускорителя, спрятанного в корпусе дезинтегратора.

— Я думала, ты еще с этой девочкой из бара, — сказала я.

Он покончил с отражателем и взялся за рукоять.

— Она слишком юна.

— Мне казалось, тебе нравятся такие.

Он продолжал возиться с железками.

— Наверное, я просто устал сегодня.

Его настроение удивило меня. Он казался чем-то подавленным. Может, виной тому наше приключение в баре? Вряд ли: насколько я знала Рекса, встреча с аристо только добавит ему боевого задора. Его терзало что-то совсем другое. Я попыталась прощупать его сознание, но он поставил на моем пути блок, наглухо закрыв воображаемую дверь.