Эти пассажиры — люди странные даже из-за одной их одежки. Женщины, правда, надели порядочную, припрятав былой срам, но слухи о бесстыдницах могут пойти. Особенно про ту, которая в брюках была — экая срамота невиданная. Да и юбка у второй такая, что блудница побрезгует. Раз форпостники сразу почуяли неладное, то и новоградцы поймут, а местным с доносом сбегать, что на стену высморкаться. Начнутся допросы, и узнают, откуда те в город попали, а тогда уже за лодочников возьмутся, потому как те смолчали, тем самым укрывая злодеев. А за укрывательство что полагается? Что-что — да ничего хорошего.

От греха подальше надо самому в канцелярию наведаться.

С кузнецами договорились на удивление быстро. Хотя чему удивляться? Диадох не раз имел с ними дело, помнил расценки, а они знали его, так что вся процедура состояла из разделения металла на две кучи: древний — повышенной ценности, и обычный. Затем каждую взвесили, посчитали результат на деревянных счетах, после чего отсыпали в мешочек мелких серебряных монет. Возничий, которому сразу кинули одну, повеселел. Хотя в «залог» ему оставляли женщин, все равно опасался обмана.

Дальше Диадох привел всех в самый настоящий салун. Все как полагается: с характерными двойными дверями. Вот только в зале за стойкой не наблюдалось батареи разнокалиберных бутылок. Немногочисленные посетители сидели за аккуратными столиками, наворачивая что-то съестное, но спиртного Влад не заметил.

Усатый мужчина лет сорока, находившийся за стойкой, новых посетителей встретил настороженно, что неудивительно. Публика здесь с виду приличная, а эти вряд ли к такой относятся, если судить по одежде: грязная и рваная, еще и мешки неопрятные за плечами. Но при виде серебра нехотя наклеил дежурную улыбку «как я рад вас видеть» и проводил на второй этаж, где располагались комнаты. Небольшие, на одно окно, в каждой лишь одна низкая кровать, но стоило помещение за сутки столько, что на такие деньги можно дворец султана отгрохать.

И это называется приличие?..

Искать что-то другое или торговаться не было времени — Лена выглядела настолько плохо, что ее пришлось заносить, да и город не из дешевых. Хозяин «салуна», глядя на нее, предложил воспользоваться услугами ближайшего аптекаря, уверяя, что берет он недорого, а препараты продает качественные. Диадох ничего плохого про него не слышал, потому, оставив женщин и Давида в гостинице, направились прямиком по указанному адресу. В городе были даже названия улиц и нумерация домов — все, как в старые добрые времена.

Аптека не походила на те, в которых Владу доводилось бывать, но одно с ними роднило: специфический запах. Смесь разнообразных микстур, настоек, трав, таблеток создавала такой объединенный аромат, что когда с порога этим знакомым коктейлем шибануло в нос, на миг показалось, что попал в свое время. Старичок за стойкой на посетителей посмотрел без воодушевления — тоже внешний вид не внушил надежду на удачную сделку, но когда Диадох с ходу поинтересовался, есть ли у того свежая биота, чуток повеселел:

— Это вы по адресу зашли — свежее, чем у меня, не бывает. Все, кто торгует, у меня и берут. Брат мой почтовик, так что сами понимать должны…

Влад ничего не понимал, но кивнул с умным видом:

— У нас больная девушка. Очень больная. Нужна свежая биота, чтобы ее вылечить.

— Лекарю показывали?

— Нет.

— Без лекаря трудно сказать, сколько надо. Взглянуть бы на эту девушку.

— В гостинице она осталась.

— Далеко?

— «Два товарища», за углом которая.

— Знаю такую. Там Фараций хозяин, он младший брат моего покойного друга детства и хороший человек. Если вы оплатите мои услуги как лекаря и купите биоту, я сделаю все, что надо.

Диадокс покосился на Влада, молча кивнув, показывая, что сделка разумная. Тот, не раздумывая, согласился:

— Давайте так и сделаем. Это дорого будет стоить?

— Чем платить будете?

— Северной маркой, — ответил Диадох.

— Одна доза свежей биоты девятнадцать монет, если потребуется больше, за следующие по восемнадцать. И за осмотр две марки, а каждый укол одна марка.

— Вы ее колоть будете? — непонятно заволновался Диадох.

Аптекарь нахмурился:

— Неужели вы такие богобоязненные люди, чтобы отказываться от спасения самой жизни? Ведь если девушка так больна, как вы уверяете, помочь ей может только укол. К тому же церковь действительно не одобряет впрыскивания в кровь, но и не запрещает категорически. Это не считается грехом, требующим исповеди.

— Да ты никак считаешь, что миш недостаточно богобоязнен? — возмутился Диадох.

Усмехнувшись, аптекарь покачал головой:

— Молодые люди, я видел в жизни многое и липового миша от настоящего отличу, даже если буду при этом в темной комнате с завязанными глазами. И, раз уж об этом зашла речь, не один я такой в городе. Дело, конечно, не мое, но вам бы лучше сменить одежду. Какая-то она на вас странноватая… очень необычная и смотрится подозрительно. Хотя признаю — пальто похоже на те, что носят миши.

— Так мы пойдем к больной или продолжим обсуждать мою одежду? — не выдержал Влад.

— Одну минутку — мальчонку только кликну, чтобы присмотрел за аптекой.

Влад не один раз смотрел старую добрую комедию «Кавказская пленница» и прекрасно помнил момент, когда троице похитителей невесты делали «прививки от ящура». В эпизоде фигурировал шприц чуть ли не ведерного объема и с иглой, больше похожей на шпагу. Подсознательно он и сейчас ожидал увидеть нечто подобное, но из аккуратного саквояжа аптекарь вытащил компактное изделие, хорошо узнаваемого вида и ничуть не грубое внешне. Наполняя его из баночки темного стекла, он для начала ознакомил присутствующих с происхождением инструмента, а затем начал озвучивать диагноз:

— Инъектор этот вещица ценная. Создан самим Зимодием — тем самым знаменитым ювелиром Славского двора. Я себе, конечно, такой позволить никогда бы не смог, но довелось лечить одну особу, занемогшую в дороге до неприличия. До сих пор не знаю, кто это был — путешествовал тайно. В благодарность, помимо денег, получил вот это чудо. Не сразу, а спустя два месяца, через почту, когда уже забыл о том случае. А у девушки вашей запущенный случай южной лихорадки. Ее часто приносят те, кто в ту сторону шастает. Поговаривают, что ее миазмы парят над руинами проклятых городов. Еще говорят, что не стоит приближаться к телам убитых запов — от них тоже можно скверну подцепить. Церковь, правда, утверждает, что насылается болезнь не просто так, а за великие грехи, но грешников везде хватает, однако страдают только искатели, бродяги, ватажники и прочий люд, у которого имеются дела на поганых землях.

— Она выздоровеет? — тихо спросила Лиля.

— Скорее всего, да. Молодые гораздо легче стариков переносят такое, да и случай не такой уж запущенный. Когда она заболела?

— Не знаю, но заметили это четыре дня назад.

— Ну это совсем немного. У меня бывали случаи, когда даже на исходе второй недели человек поднимался, хотя, конечно, это уже почти чудо. Кстати, у вас тоже вид нездоровый, и не только у вас.

— Мы спешили, дорога трудная и долгая.

— Все равно осмелюсь рекомендовать биоту. Не в кровь, что вы! Достаточно принимать пилюли, и лучше не один день, а два или три. Если вы с юга пришли, то это самое разумное, что стоит сделать. К тому же биота в пилюлях слабая, денег много это не отнимет. Барышня, подержите, пожалуйста, руку девушки. А то дернется и повредит себе вену.

Зеленая жижа, заполнявшая стеклянный цилиндр шприца, Владу не нравилась. Он бы ни за что не позволил такое себе ввести — на вид страшная гадость. Небось иглу никто и не подумал кипятить после предыдущего пациента. Но у Лены сейчас такой вид, что в гроб стыдно укладывать, а другой альтернативы нет.

Укол больная перенесла спокойно — в себя не пришла.

— Ну вот и все! — радостно протараторил старичок. — Теперь давайте ей больше воды, когда очнется. Куриный бульон еще полезнее, но это, если примет. Не примет — завтра укол повторю, хотя, думаю, одного будет достаточно. Но мы предполагаем наилучшее, а Всевышний… Сами понимаете.