— Нет, конечно, — поспешно заверил ее целитель. — Просто я уже много видел беременных наложниц, и ни одна не выглядела так хорошо на таком сроке.

— В каком смысле — не видел?

Рангх сделал знак лекарю и тот поспешно перевел разговор:

— Ребенок в полном порядке, госпожа. Это же Вас волновало?

— Ого, ты называешь меня на «Вы»? С чего бы это? — удивилась Полетт. — Я же наложница!

— Вы носите ребенка господина, значит, Вы — госпожа, — ответил целитель.

— Ладно, табель о рангах я потом сама разберу. Что еще можете рассказать о малыше?

— Он отлично развивается и прекрасно себя чувствует. Крупный и крепкий ребенок!

— Мой сын будет сильным драконом! — довольно проговорил Рангх и, наклонившись, поцеловал Полетт в губы.

Целитель вытаращил глаза и тут же отвернулся, смущенно пробормотав:

— Но это не сын.

— А кто? — в унисон вскричали Рангх и Полетт.

— Разве есть варианты? Это девочка, — несколько недоуменно ответил целитель и немного отодвинулся, потому что оба родителя подскочили и кинулись к нему.

— Как, девочка? — дракон.

— У меня будет дочка? — госпожа.

— Ну, да. Вы расстроены, потому что ждали сына?

— Абар, — проревел дракон и приподнял его обеими руками на уровень своих глаз. — Повтори, что ты сказал — моя женщина беременна девочкой?

— Д-да, господин, — пролепетал целитель. — Простите, если огорчил Вас.

— Огорчил?? — рассмеялся Рангх. — Это самая лучшая новость, какую ты мне мог поведать. Лучше была бы только, что мы ждем двух девочек, близнецов.

— Нет, господин, плод один.

— Посмотри еще раз. Хорошенько! Ребенок точно в полном порядке? И мать? А потом еще раз посмотри — точно ли девочка.

Целитель, косясь на возбужденного дракона, еще раз проделал все манипуляции и подтвердил:

— Ребенок и мать полностью здоровы, и да, это девочка.

Рангх засмеялся, схватил Полетт на руки и закружился с ней по комнате.

— Дочка! Ты понимаешь, у нас будет дочка! Это же просто чудо!

— Я, безусловно, разделяю твой восторг, так как всегда хотела иметь дочь, но объясни мне, почему ты-то так радуешься? Разве не о сыне мужчины мечтают, особенно, если ребенок первый или вообще единственный? — отреагировала женщина.

— Полетт, у драконов девочки не рождались две сотни лет!

— Да? Мне кажется, что ты говорил о сотне лет без детей? — с сомнением уточнила женщина.

— Сто лет вообще без детей и двести лет, за которые не родилось ни одной драконицы! Полетт, ты понимаешь, что это означает?

— Не совсем, — осторожно ответила женщина. — Но если ты меня не отпустишь или, хотя бы, не перестанешь так сжимать, то наша дочка может и не родиться.

— Прости, — Рангх осторожно посадил Полетт на кровать.

— Спасибо, — перевела дух Полетт. — Но почему ты так уверен, что родится драконица? Может быть, обычная человеческая девочка?

— Нет, это невозможно, драконы всегда доминируют и если ребенок от дракона, он может быть только драконом.

— Разве уже были дети от человеческих женщин и драконов? — удивилась Полетт. — Откуда ты можешь знать, если никогда не видел плод любви дракона и человека?

— Нет, не были. Вернее, никто из ныне живущих не видел ребенка дракона и человека, но у нас есть легенда, что много веков назад один дракон полюбил человеческую женщину и стал жить с ней, как со своей парой. Но остальные драконы не приняли такой союз и сначала выгнали их из Нибелграна, а потом, когда узнали, что женщина беременна, убили обоих, чтобы не портить чистоту крови драконов.

— Какой кошмар, вы же ненормальные! За что убили женщину, нерожденное дитя и своего соплеменника? — возмутилась Полетт. — Кажется, я погорячилась, отказавшись поехать в Империю, там, по крайней мере, не убивают ни смесков, ни смешанные пары!

— Подожди, не спеши, я не договорил, — остановил поток возмущений мужчина. — И тогда Наместнику Нибелграна явилась Всесветлая и сказала, что за такое преступление она накладывает наказание на весь драконий народ, и что отныне у драконов будет рождаться одна девочка на пять-шесть мальчиков, а не поровну, как раньше. Что одна драконица сможет родить только один раз в жизни и что если драконы не образумятся, то сначала девочек, а потом и мальчиков будет рождаться все меньше и меньше, пока драконы полностью не потеряют возможность иметь потомков.

— Да, уж, — поёжилась Полетт. — Всесветлую лучше не гневить. И что случилось дальше?

— Раум, — обратился дракон к замершему в углу комнаты целителю. — Ты можешь быть свободен.

Тот поклонился и стремительно покинул помещение.

— А дальше все случилось именно так, как предсказала Всесветлая: постепенно детей становилось все меньше и меньше, а девочки вообще перестали рождаться.

— И что теперь?

— Спустя много- много лет драконы спохватились и принялись искать способ получить потомка, но ничего не получалось. Дальше ты и сама знаешь, что делали драконы.

— Уж знаю, да, — поёжилась женщина. — Странно, что теперь наши соития дарят одну радость и наслаждение и без всяких зелий и отваров мне ни капли не больно и хочется еще и еще.

— Я тоже думал над этим, — кивнул Рангх. — Могу сказать, что одна ночь с тобой приносит больше удовольствия, чем все годы, когда я брал наложниц.

— Интересно, это я такая особенная или есть что-то еще, что отличает наши соития от того, как ты проводил ночи с наложницами?

— Да все отличает! Ты не пьешь отвары и зелья, ты не боишься меня, тебе нравится прикасаться ко мне, и ты получаешь удовольствие от слияния. А мне хочется все время тебя обнимать, гладить, носить на руках, ласкать, целовать, особенно целовать! Мне нравится твой запах, твои волосы, твоя нежность, ненасытность и безбашенность. Если бы ты была драконицей, то, несомненно, являлась бы моей истинной, а так — ты моя ньяра.

— Что такое «ньяра»? — заинтересовалась Полетт.

— «Ньяра» — любимая женщина. Сокровище, которым ни с кем не делятся.

— Интересное у вас разделение. Ньяра — любимая наложница?

— Нет, ньяра выше любой наложницы и выше драконицы, если она — не истинная ее дракона.

— Человеческие женщины не бывают истинными?

— Нет, ведь у вас нет второй ипостаси, но в остальном ты полностью ей соответствуешь. Я очень рад, что купил тебя тогда, хотя долгое время был уверен, что просто зря выкинул деньги, — дракон обнял Полетт. — Простишь ли ты когда-нибудь меня за все, что тебе по моей вине пришлось перенести?

— Конечно, прощу, ведь я сама поступала не лучше, — вздохнула женщина. — Если моя малышка благополучно родится, то о большем счастье я и не мечтаю. Но учти, дракон, наложниц я больше не потерплю, и если, не дай Всесветлая, узнаю, что ты был с какой-то другой женщиной, не обижайся — не прощу.

— Ты еще и ревнивица? — довольно улыбнулся дракон.

— Я собственница, — возразила Полетт. — Мы с малышкой решили, что вот этот, — женщина ткнула пальцем в грудь мужчины. — Дракон — наша с ней собственность, а своим я ни с кем не делюсь!

— Так что ты говорила про Империю — все-таки, поедем?

— Нет, это была минутная слабость. В Империи нет никого, кто меня бы ждал и… любил, — грустно ответила Полетт. — И я в этом сама виновата, но теперь уж ничего не поделаешь. Мой дом — в Нибелгране.

— Полетт, — с чувством выдохнул Рангх, аккуратно сгребая женщину в объятия.

Так, мы отошли от темы, а с детьми-то что? Почему ты уверен, что у нас родится девочка — дракон, а не просто человеческая девочка?

— Потому что Всесветлая, когда проклинала драконов, поставила условие. Ты же знаешь, что ни одно проклятие не может быть наложено, если нет условий для его снятия?

— Не могу сказать, что очень хорошо разбираюсь в вопросе, но что-то такое я слышала, — кивнула Полетт.

— И условие, которое назвала Всесветлая Наместнику Нибелграна, было таким: первая драконица родится только тогда, когда последняя Искрящая сможет забыть и простить, а драконы научатся любить и ценить.