Линкольншир,

март 1546 года

Матушка явно была расстроена.

Бриджет Ньюбери с любопытством посмотрела на нее. Как правило, леди Коннолли являла собой образец выдержки и самообладания.

— Доброе утро, мама.

Джейн порывисто обернулась, вихрем взметнув подолы шерстяных юбок. В это утро на ней было самбе скромное из субботних платьев. Никаких кружев, только отделка из ярко-оранжевых полосок шерстяной материи по низу рукавов и подолу коричневого шерстяного одеяния.

— Отлично, вот и ты.

— Я пришла, как только мне сказали, что вы меня зовете, мама.

Джейн улыбнулась. Ее губы сложились в нежнейшую и искреннюю улыбку. Она протянула руки, и Бриджет бросилась к ней. Даже сквозь перчатки она чувствовала тепло материнских ладоней.

— Конечно, ты пришла! Ты всегда была послушной девочкой. Твое любящее сердце — это Божья награда для меня.

Улыбка матери вдруг погасла. Руки крепко стиснули ладони Бриджет и тотчас разжались. Джейн сплела пальцы, принимая величественную позу хозяйки дома. Горничные всегда наблюдали за ними, поэтому не стоило проявлять чувства в открытую.

— Я получила известие от твоего отца.

Голос матери приобрел особую твердость. Этот тон Бриджет отлично знала. Он означал — получено новое письмо от отца. Лорд Коннолли нес службу при дворе короля Генриха VIII. Он частенько посылал домой подробные указания, как надлежит вести себя домашним. При дворе стареющего короля надо было держать нос по ветру — и мать Бриджет с непременным почтением встречала каждое распоряжение мужа. Самая благоразумная линия поведения, учитывая, как легко летели головы с плеч дворян, не сумевших угодить королю.

— Тебе надлежит выйти замуж.

Бриджет изумилась:

— Вы хотите сказать, что сэр Керан вернулся из Франции?

Лицо матери вытянулось. Это выражение также было хорошо знакомо Бриджет. Оно значило — сложившиеся обстоятельства матери совсем не по душе, но что поделаешь?

— Твой отец устроил тебе новый брак, с лордом Освальдом. Свадьба должна состояться через две недели.

Голос матери был суров. Ни радостной нотки, ни намека хотя бы на симпатию. Только долг, гнетущий, как скала. У Бриджет похолодело в груди.

— Я дала слово сэру Керану. — Она ведь обещала его ждать. — Мама, я поклялась с отцовского благословения!

Джейн кивнула. Теперь Бриджет отлично понимала, отчего разволновалась мать. Керан Рамсден был не из тех, кто прощает нарушение клятвы. Лорд, живущий на приграничных землях Англии. В отличие от тех, кто жадно толпился вокруг трона стареющего короля Генриха Тюдора, Керан был человеком действия. Он завоевал рыцарские регалии на поле боя, где сражался бок о бок с Генрихом во время одной из королевских кампаний по захвату земель в Европе.

— Ты была молода и повиновалась отцу.

— Это было всего лишь три года назад.

— Да. Но в наши дни все так быстро меняется! Ты выйдешь за лорда Освальда. Через три дня мы отправимся в Лондон. Лорд Освальд — один из советников короля и обитает во дворце Уайтхолл.

— Лорд Освальд…

Бриджет пыталась припомнить.

Отец всеми правдами и неправдами удерживал ее вдали от королевского двора. Представленные ко двору девицы не могли и надеяться блюсти свою честь. Помолвка с сэром Кераном Рамсденом служила надежной защитой от сплетен и домыслов.

— Несколько лет назад его дочь провела ночь в нашем доме.

Бриджет почувствовала, как кровь отлила от щек. Упомянутая особа была старше ее матери! Она едва сумела скрыть отвращение. Это же неприлично! Многие высокородные девушки оказывались замужем за мужчинами намного старше себя. Даже королева Екатерина Парр была многими годами моложе Генриха.

— Он вдовец?

Губы матери сжались в нитку.

— Нет. Лорд Освальд развелся со своей последней женой, когда та не смогла зачать. Бедняжку отправили назад к отцу.

Лицо Бриджет совсем лишилось красок. Она сжала губы, едва сдерживаясь от возмущения. Лицо матери было суровым. Если отец присылал письмо, его распоряжения следовало исполнять. Желания хозяина дома были законом. Согласно указу короля, лорд был господином в семье. Спорить — для женщины это означало рисковать своим местом законной жены, да еще давать жадным придворным возможность объявить ее еретичкой. В таком случае земли отца Бриджет могли быть попросту конфискованы. Найдется сколько угодно людей, которым только дай повод низложить могущественного пэра, пусть даже через женщин его семьи. Подлый прием, но цель того стоит. Тем более теперь, когда все монастыри упразднены, а их земли и богатства поделены между друзьями короля. Жадный взгляд живо отыщет источник, чтобы утолить жажду денег!

Брак тоже являлся одним из обычнейших способов приумножить богатства. Разводы случались гораздо чаше, чем о них было принято говорить. Сколько молодых жен разделили злосчастную участь Екатерины Арагонской! Первую жену Генриха VIII, когда прошли ее сроки рожать детей, сослали в глушь, где она и коротала остаток жизни чуть не в нищете. С тех пор стало еще хуже. Юные жены отправлялись назад к родителям спустя пару месяцев после брачной ночи, без приданого, если у них не получалось тут же понести. Вот злая судьба! Проходили годы, пока адвокаты договаривались, какая часть приданого могла быть все-таки возвращена. Без этого отвергнутая жена не могла снова выйти замуж. И даже потом, когда юридические казусы были решены, немногие мужчины соглашались жениться на девице, не сумевшей выполнить основной долг жены.

Джейн всплеснула руками. Она так и не обрела спокойствия.

— Мы должны сделать все возможное, чтобы твой брак оказался прочным.

Такого выражения глаз матери Бриджет еще не видела — смесь решимости и чего-то, подозрительно похожего на отчаяние. Джейн смотрела на дочь так, как не смотрела никогда прежде. Задумчиво смерила с головы до ног, как женщина, оценивающая другую женщину.

Мать явно приняла решение.

— Идем со мной, дочка. Ты должна кое с кем познакомиться.

Бриджет изумленно разглядывала стоящую перед ней даму. За тяжелой дубовой дверью будуара матери скрывалась особа, с которой Бриджет и помыслить не могла когда-нибудь познакомиться.

— Это Мари. Она куртизанка. Не станем называть ее фамилии. Слуги не знают, что она здесь. Так будет лучше для нас всех.

— Я слышала о таких женщинах…

У Джейн был недовольный вид. Бриджет просто взглянула на мать и сказала:

— Зачем делать вид, будто я и не слышала о куртизанках, если вы сами знакомите меня с одной из них?

Куртизанки умели пленять мужчин! Они не были обычными проститутками. У них был, как правило, один-единственный богатый клиент. Такие дамы были хорошо образованны, знали несколько языков, были искусны в танцах. Зачастую их ряды пополняли незаконнорожденные дочери дворян, и что более важно, внешне они оставались скромными и воздержанными на язык, блистая талантами лишь за плотно притворенными дверями спален. Мужчины увивались за ними, безропотно дожидаясь возможности осыпать очаровательницу деньгами, чтобы добиться ее внимания.

Мать вздохнула.

— Наверное, ты более искушена в жизни, чем я. — Сделав глубокий вдох, она сделала знак Мари. — Настают опасные времена, вот я и купила толику времени Мари. Она любезно согласилась, что тебя следует просветить.

— В чем же?

Вопрос сорвался с губ, потому что все внимание Бриджет было приковано к Мари. Конечно, она слышала о куртизанках, но действительность оказалась куда более интригующей любых догадок. Женщина была одета в платье из тончайшей шерстяной ткани. Простые кожаные перчатки без фривольной отделки. Ровная гладкая кожа чуть припудренного лица. Губы подкрашены в цвет рубина, но в меру и не вызывающе ярко. Ни дать ни взять — высокородная дама, направляющаяся к королевскому двору. Бросалось в глаза лишь отсутствие драгоценностей. На ней не было ни жемчугов, ни драгоценных камней — такие вещи предназначались исключительно дамам голубой крови. Тон матери, однако, предостерегал Бриджет, что этой женщине не отдают приказаний, как обычной служанке. Мари явилась к ним по доброй воле.