— Я такая глупая, — выдохнула она.

Керан рассмеялся. Но это было не то веселье, каким встречают хорошую игру актеров. Она слышала низкий, волнующий мужской смех. Стоя к ней лицом, он оперся обеими руками о стену, словно беря ее в плен.

— Вы правы, Бриджет, — отдаю вам должное. Вы не противитесь нашему союзу, просто выказываете норов…

— Сэр, это лошади бывают норовистыми.

Он прищурился, вглядываясь в лицо Бриджет. Она застыла в напряженном ожидании, ее кожа снова загорелась и сделалась невероятно чувствительной. Его взгляд задержался на ее губах, и она поспешно облизнула нижнюю губку, прежде чем поняла, куда он так пристально смотрит. Керан уже не улыбался. Его рот застыл в жадной гримасе.

— И вы тоже, Бриджет. Не нравится это слово — мой вам совет, ведите себя по-другому.

— Это вы бросили меня тогда одну, милорд.

Она намеренно назвала его титул. Очень уж близко он стоял, и в Бриджет мало-помалу просыпалось желание. Нужно бы отступить подальше, пока она совсем не изнемогла, пока решимость последовать приказу матери не растворилась в огненном океане страсти.

— Не отступи я тогда, прижал бы вас к стене и взял, не заботясь о том, чисты вы или нет.

Какое дерзкое заявление! Но он, похоже, прав. И говорил искренне.

— Тогда вы должны оставить меня и сегодня, пока соблазн не взял над вами верх.

Он усмехнулся. Лукавая усмешка и жадный взгляд.

— Вы рассуждаете мудро. Однако вынужден признать — вы часто провоцируете меня вести себя очень неразумно… Бриджет.

Наклонившись, он закрыл ей рот поцелуем. Руки по-прежнему опирались о стену рядом с ее плечами, но поцелуй от этого не стал менее впечатляющим. Этот поцелуй был дерзким и требовательным. Язык дразнил ее тесно сомкнутые губы. Ладони обняли ее лицо. Словно против собственной воли, Бриджет раскрыла губы. Желание заставляло ее действовать. Она не могла лгать самой себе — ей это нравилось. Протянув руки, она стала гладить могучие мускулы груди, а потом обняла его за плечи.

Прикосновение было сущим блаженством. От восторга перехватило дыхание. Она чувствовала, как забилась в мучительном возбуждений ее женская плоть, и это тоже приводило ее в восхищение. Их языки сплелись.

Кто-то деликатно откашлялся. Громкий звук, который должен был положить конец их поцелую. Руки Керана чуть сжали ее лицо, прежде чем он оторвался от ее губ. Бриджет была страшно разочарована. Хоть плачь! И в темных глазах Керана она увидела сердитым огонек.

— Прошу прощения, лорд Риппон, но к воротам приближается отряд.

Голос Синклера хлестнул, словно кнутом.

Лицо Керана посуровело. Перед ней снова стоял командир. Развернувшись, он загородил ее широкой спиной. Жест ее поразил — знак галантности, желание защитить. Кроме того, она была рада, что Синклер ее не видит. Бриджет закрыла рукой губы, потому что они уже успели распухнуть и блестели. Ей не хотелось, чтобы посторонний рыцарь видел, как отчаянно она краснеет.

— Какие на них цвета?

Синклер смущенно вздохнул. Бриджет выглянула из-за плеча Керана. Почему он медлит с ответом? Но лицо Синклера было непроницаемым.

— Это леди Джастина.

По лицу Керана пробежала тень. Уголок рта дернулся. Новость была ему неприятна. Точнее, он просто рассердился.

— Вот черт, — пробормотал он.

Синклер невозмутимо выдерживал гнев хозяина. Керан решительно направился к дверям. Каблуки выбивали искры из каменного пола — так он был рассержен. Сведенные плечи, наклон головы — все выдавало его неудовольствие. Он не замедлил шага, и Бриджет пришлось следовать за ним чуть ли не бегом, чтобы не отстать. Он бросился вверх по ступенькам, вырубленным в крепостной стене. Ступени были крутыми, и Бриджет пришлось приподнять подол, чтобы не наступить на платье.

Солнце село, и в ночном воздухе веяло холодом. Ветерок дул с шотландской стороны, и его ледяной язык заставил Бриджет вздрогнуть, стоило ей подняться на самый верх стены. Солдаты приветствовали лорда наклоном головы. Они несли караул, стоя на открытых участках стены. На нее солдаты смотрели с нескрываемым удивлением. Керан повернулся к ней, окатив ледяным взглядом.

— Вам нечего делать на боевом посту, мадам. Никогда сюда не поднимайтесь.

Невероятно! И этот человек только что страстно ее целовал! Она взглянула в его суровое лицо. Он щелкнул пальцами, и кто-то схватил руки Бриджет сзади.

Какие тут хорошие манеры! Бриджет разозлилась сверх всякой меры.

— Я могу уйти сама, милорд.

Вырвавшись из чужих рук, она повернулась, чтобы уйти. Даже не оглянулась, чтобы узнать, как на него подействовали ее слова. Ей это было безразлично. Решительно, этот человек был невыносим.

Но как же мучительно было думать, с каким самообладанием он держит себя, оставаясь наедине с ней! Возле нижней ступеньки ее дожидалась Мэй. Экономка мяла в руках фартук.

— Миледи, вам нельзя пониматься на крепостную стену.

— Мне только что сообщили об этом.

Экономка была шокирована, но быстро взяла себя в руки.

— Это и правильно. Лорд Риппон думает о вашей безопасности. Он не хотел вас оскорбить.

Бриджет прикусила губу. Это не оскорбление и то не оскорбление… Боже, ей до смерти надоели все эти «нельзя» и «вы не должны». Впрочем, ее заинтриговало выражение лица Мэй.

— В чем дело?

Вместо ответа экономка попыталась увести ее в дом.

— Мэй, я задала вам вопрос. Вас что-то тревожит, я же вижу.

Мэй заломила руки так, что пальцы побелели.

— Думаю, нет смысла скрывать от вас. — Раздраженно фыркнув, она набрала в грудь побольше воздуху и пристально взглянула на Бриджет. — Эта леди Джастина… Она любовница хозяина. Точнее, была его любовницей.

Глава 8

Бриджет почувствовала, как кровь стынет в жилах. Она растерянно смотрела на Мэй и не могла совладать с собой. Экономка явно нервничала, теребя фартук в дрожащих руках.

— Разумеется, леди Джастина — вдова. Конечно, подобное поведение не делает ей чести. Но по крайней мере она не изменяет мужу.

Экономка казалась расстроенной. Она явно не знала, что еще сказать. Протянув руку, она погладила Бриджет по плечу.

— Уверена, лорд Риппон даст ей понять, что теперь хозяйка здесь вы.

А дальше что? Ей некого винить, только себя, если он решит выбрать постель другой женщины. Очень может быть, что Керан послал за Джастиной. Холодная, жестокая правда вонзилась в сердце, точно нож. Заскрипела поднимаемая решетка ворот, и у Бриджет по спине поползли мурашки. Ей вдруг стало ужасно холодно. Она принялась растирать плечи.

«И ты могла бы быть в его постели…»

Могла бы, а дальше что? Преследовала бы его, как сейчас эта женщина? О ней бы сплетничали все, кому не лень, в этом самом доме, где она надеялась найти приют?

Именно от подобной участи хотела уберечь ее мать.

— Мэй, ступайте и скажите всем, чтобы начинали ужинать без лорда Риппона. Похоже, у него гости, которых нужно принять!

Слегка присев в реверансе, экономка удалилась. Она уходила с видимым облегчением, потому что положение создалось донельзя неловкое. Бриджет тоже вздохнула с облегчением. Незачем кому бы то ни было видеть, как она несчастна.

С чего бы это?

И все-таки сердце болело. Тут, в ее собственной груди, сидела боль, которая отказывалась внимать доводам логики. Чего скрывать — это была ревность. Она не первая жена, которая вынуждена делить мужа с любовницей.

Однако из них троих страдать придется именно ей.

Бриджет забыла про ужин. Быстро спускались сумерки, и коридор превратился в мрачную яму, более подходящую для привидений, чем для живых людей. Бриджет пошла к широким двойным дверям, через которые выходила во двор из первой башни, чтобы наблюдать, как Керан идет по мощеному двору навстречу прибывшим. Леди Джастина откинула с лица капюшон плаща. Она была очень хорошенькой. Поразительно светлые волосы. Она улыбнулась, показывая ровные зубки.

Бриджет стояла слишком далеко и не слышала, о чем они говорили. Но лицо леди Джастины сияло по-прежнему. Ни хмурой гримаски, ни морщинки неудовольствия. Протянув руку, привычным жестом оперлась о плечо Керана, нисколько не смущаясь направленных на нее взглядов. Леди смотрела только на Керана; пристально, как смотрела Мари на Томаса.