– Почему ты так поступила? – резко потребовал он объяснений.

Она опустила голову на грудь:

– Я должна была, – сказала она.

– Ты договорилась о выступлении на этом маскараде?

Хелена стремительно выпрямилась:

– Нет! Меня заставили! Мойра объявила, что я в зале и исполню jota. Этот известный старинный танец исполняется на всех праздниках в нашей стране. Вокруг образовалась толпа, и меня не хотели выпускать. Жуан – тот, с кем я танцевала – сказал, что проще будет уступить. А затем я смогу уйти.

– Жуан – это тот парень, которого ты хочешь видеть на своем балу?

– Да, но он будет только играть на гитаре и петь. Я не собираюсь демонстрировать англичанам jota.

Имя Мойры послужило, конечно же, сигналом.

– Эта Мойра, о которой ты говорила, – та дешевая потаскушка за твоим столиком?

– Да, но она подруга папы. Я должна была передать ей письмо. Потому и поехала на маскарад. Сегодня в «Эль Кафето» я узнала, что она будет там. Ведь и в кофейню я пошла только потому, что искала ее. Прости, если считаешь мой поступок ужасным, но что я могла сделать? Я обещала папе, что передам его письмо, Эдуардо, – сказала она вкрадчиво.

Когда Хелена взглянула на него своими большими темными глазами, а губы слегка дрогнули в обольстительной улыбке, у Северна мелькнуло подозрение, что с ним играют. Но ему показалось восхитительным, все исходящее от этой прекрасной, умной девушки. И теперь ее рассказ казался вполне правдоподобным. Все могло произойти именно так, как она изложила. Он с трудом мог представить себе, как еще можно было бы выбраться из такого положения.

– Тебе следовало рассказать мне все раньше, кузина, – сказал он и взял ее маленькие белые руки в свои. – Я вовсе не такое уж чудовище, каким ты меня считаешь, к твоему сведению. Осмелюсь заметить, что если бы я был с тобой, никто не смог бы принудить тебя танцевать против твоей воли.

Она опустила голову ему на плечо.

– Конечно же, нет. Ты бы защитил меня. Ты ведь не станешь заставлять меня вернуться к миссис Стефен? У меня действительно разболелась голова, и ужасный стук в ушах, как будто внутри бьют в барабан.

– Я отвезу тебя домой, – пообещал Северн. Потом поднял руки и медленно провел пальцами по ее вискам.

– Как хорошо, – вздохнула Хелена и закрыла глаза.

Ей с трудом верилось, что она так легко усмирила бешеный гнев Северна. Как он был зол! Разгневан даже больше, чем того требовали обстоятельства – а не примешалось ли немного ревности? Его пальцы по-прежнему скользили по ее вискам, медленно и успокаивающе. Постепенно они продвигались все дальше, пока не запутались в ее шелковистых кудрях.

Она повернула к нему голову и улыбнулась. В полумраке кареты ее лицо выделялось бледным сердечком, на котором мерцали темные глаза и мелькнула белизна зубов.

– Что ты делаешь, Эдуарде?

Он минуту смотрел на нее, как зачарованный, потом наклонился, и его губы коснулись ее глаз.

– Стремлюсь облегчить твою мигрень, – слегка охрипшим голосом ответил Северн.

Она продолжала смотреть на него, а на губах появилась нежная улыбка.

– Это приятное ощущение. Не прекращай.

Северн почувствовал теплое дыхание на своей щеке. На таком близком расстоянии он ощутил какой-то экзотический запах духов, исходящий от ее локонов.

– Хелена, дорогая…

Его губы почувствовали ее теплое дыхание, и они слились в нежном поцелуе.

Безумное, пьянящее возбуждение, исступленное желание вспыхнули в нем. Он обнял Хелену и прижал к груди. Ничто в мире не имело значения, только эта женщина, нежно прижавшаяся к нему. Карета остановилась. Открыв глаза, он увидел, что они уже дома.

Хелена отодвинулась и улыбнулась ему.

– Довольно гадко с твоей стороны, Эдуарде, – сказала она. Но он выглядел таким огорченным, что она рассмеялась. – И очень приятно, – добавила она, быстро поцеловав его в щеку.

– Я провожу тебя, потом вернусь на прием и объясню, что ты плохо чувствуешь себя. Как твоя головная боль? – тихо спросил он.

– Мне намного лучше. Ты гораздо simpatico, чем я думала, кузен. Прости, что доставила тебе столько неприятностей.

– Неприятности вознаграждаются, – улыбаясь, сказал Северн. – Сейчас письмо передано, и тебе не надо встречаться с Мойрой. Не знаю, чего ради твой отец поощряет знакомство с этой… Будем надеяться, письмо предоставит ей ее conge.

Хелена не желала продолжения неприятностей этим вечером, поэтому оставила Северна в его заблуждении. Он довел ее до дверей, затем вернулся к карете и поехал к миссис Стефен, чтобы принести свои извинения. Мальверн, как он заметил, войдя в зал, еще не возвратился. Северн предоставил Марион свою версию происшедшего, опуская отдельные места и ни словом не упомянув о jota. Так как им не удалось закончить свой танец, он вновь пригласил девушку, чтобы поддержать ее хорошее настроение.

Леди Хедли и ее гости сидели за поздним ужином, когда появилась леди Хелена. Она просто сообщила, что ей пришлось так рано уехать с бала из-за головной боли, затем пожелала им приятного вечера и поднялась наверх. Салли, помогая Хелене лечь, отметила, что ее госпожа необычно тиха этим вечером.

Хелене надо было о многом подумать. Ясно одно: Северн влюбился в нее. Подобный факт очень ей выгоден, так как с этих пор лорд Северн превратился в сырую глину, из которой она своими прелестными ручками могла лепить, что угодно. Но почему-то эта мысль не доставила радости. Она не хотела причинять ему боль, так как он оказался намного приятнее, чем она думала. Если б только он не был таким надменным и истинным ingles, она бы, пожалуй, умудрилась бы влюбиться в него.

Но, так как надо было довести до конца дело с Мойрой, она не думала, что Северн останется таким же simpatico, каким был сегодня вечером. Он не желал, чтобы она виделась с Мойрой. Что он скажет, узнав, что она едет к «этой… " А ей необходимо съездить, она обещала и, кроме того, папа любит Мойру. Что сделает Северн, если папа женится на Мойре? Он не захочет иметь никаких связей с таким человеком. Ей и самой не нравилась эта идея. Или Мойра изменилась, или она сама стала чересчур требовательней к себе, постепенно превращаясь в англичанку. Ох, как трудна жизнь!

На следующее утро Северн проснулся в чудесном настроении. Так как леди Хедли еще не вставала (прошлой ночью она поздно легла спать из-за гостей), они с Хеленой завтракали вдвоем.

– Марион упомянула, что заедет к тебе, кузина, – сказал он. – Осмелюсь заметить, наши дамы, буквально опустошают магазины на Нью Бонд-стрит.

– Она приедет утром или днем?

– В середине дня. Обязательно возьмите кучера, если мама и миссис Комсток не захотят поехать с вами.

– Я всегда беру кучера, Эдуарде. Нет необходимости напоминать мне о приличиях. Почти что, – добавила она, заговорщически улыбаясь ему над чашкой кофе. Повар получил указание подавать

леди Хелене по утрам кофе.

Северн улыбнулся в ответ. Ему хотелось, чтобы лакей ушел, и они смогли начать более интересную беседу.

– Ты не хочешь поехать со мной в Уэст-минстер с утра и послушать, как я выступаю?

– Конечно, хочу, – ответила Хелена, – но сегодня я должна написать папе. Ты знаешь, о чем – о вчерашнем вечере.

– Да, лучше всего покончить с этим сразу. Я не задержусь сегодня. Если вы с Марион вернетесь домой к четырем часам, мы сможем погулять в Гайд-Парке.

– Я постараюсь, – сказала Хелена. Перед уходом Северн попросил:

– Не надо рассказывать маме о вчерашнем событии, Хелена. Пусть это будет нашей тайной. – Он нежно улыбнулся и вышел.

Хелена, задумавшись, сидела за столом. В суматохе и волнениях прошлой ночи она совершенно забыла узнать адрес Мойры. Хелена собиралась нанести визит этой даме после завтрака. Возможно, ей сможет помочь Гейджхот. Он, бывая в Лондоне, обычно останавливался в гостинице «Реддиш». Она направилась в гостиную, решив написать Гейджхоту записку. Но на полпути ее остановил Сагден.