После столь искреннего обмена любезностями, они молча дошли до кареты. Уже во второй раз посторонние люди намекали Хелене, что Северн интересуется ни чем иным, как ее приданым. То же самое сказал вчера Мальверн.

Когда кучер вез их домой, Хелена продолжила разговор.

– Не понимаю, зачем вообще Северну нужны мои деньги? Он ведет добропорядочный образ жизни. Он не играет в карты, не содержит любовниц, у него нет каких-то дорогостоящих увлечений, насколько я могу судить.

Марион фыркнула.

– Неужели я ошибаюсь?

– Сейчас нет, – ответила Марион.

– Должно быть, у него есть какая-то сумма на дневные расходы – плата за вход, карманные деньги?

– Да, он действительно обеспечен. Но все-таки у Северна есть дорогое удовольствие.

У Хелены от любопытства расширились глаза.

– Кажется, у него появилось новое увлечение – политика. Политические партии постоянно ищут деньги, чтобы прикупить какое-нибудь гнилое местечко или обделывать различные делишки. Придворные места большей частью отходят к тори, с тех пор как Принни взял под свое покровительство леди Хертфорд. Я часто слышала, как Брегхэм плакался, что у вигов нет средств. Если Северн внесет значительную сумму в казну партии, Брегхэм почувствует себя обязанным отблагодарить его каким-нибудь высоким постом в случае, если они придут к власти.

– Боже мой, – пробормотала Хелена. – Я думала, что продажен винный бизнес, но он ничто по сравнению с этим. А Северн ведет себя так, как будто он – жена Цезаря, читая мне нотации по любому поводу.

Марион насмешливо улыбнулась.

– Возможно, он готовит тебя к роли своей жены. Виги славятся своими благоразумными хозяйками. Ты хотела замуж за великого человека, Хелена. Великому человеку нужна достойная жена с безукоризненными манерами и значительным состоянием. Ты заметила, герцог в последнее время не навещает тебя?

– Что ты имеешь в виду? – тут же спросила Хелена.

– Осмелюсь предположить, что это Северн повлиял на него таким образом.

Карета покачивалась, продолжая свой ход. Дамы сидели, не глядя друг на друга и не получая удовольствия от наступившей тишины. Казалось, сам воздух излучал враждебность.

Марион надо было домой, так как в этот день у миссис Комсток собирались гости. Хелену тоже пригласили, но она отказалась и вернулась на Белгрейв-сквер.

Ей не давали покоя слова Марион. Северн ухаживает за ней ради денег? Северн видит в ней только достойную хозяйку политического салона? Он отвлек внимание Рутледжа? Это невозможно было вынести. Тайные знания дают власть. Она ничего не сообщит ему о своих догадках, но обязательно примет к сведению предположения Марион. Подчиненное положение женщины в обществе приучило ее больше пользоваться хитростью, и при всей своей скромности, Хелена чувствовала, что в этом она превосходит Северна.

Когда он вернулся, Хелена была сама любезность.

– Ну как, вы с Марион хорошо прокатились? – спросил Северн.

– Чудесно. Мы поехали в Гайд-Парк пораньше, чтобы избежать сутолоки. – Она ни слова не сказала о встрече с Мальверном. – Марион приглашала меня на чай, но я знала, что ты вернешься пораньше, – сказала она, скромно опустив ресницы.

Северн воспринял это как личную заслугу.

– Я приложил особые усилия, чтобы рано уехать. Боюсь, Брегхэм остался недоволен. Он назначил заседание, мы должны были решить, как раздобыть денег и помочь молодому парню, который баллотировался от нашей партии на дополнительных выборах. Он прекрасный оратор, но без гроша в кармане.

– А нельзя подыскать ему какую-то оплачиваемую должность? – спросила Хелена с невинным видом.

– Нам, вигам, нелегко это устроить, но Оксфорд замолвит за него словечко перед кем-нибудь из своих друзей.

– Должно быть, трудно содержать партию, которая не у власти. Люди, вероятно, предпочитают делать вклады в правящую партию, надеясь получить какие-то политические вознаграждения.

– Абсолютно верно, Хелена. Оказывается, ты хорошо разбираешься в политике. Из тебя получилась бы прекрасная жена политического лидера, – добавил он, взяв ее руку и глядя ей в глаза.

Неужели именно так он ухаживает за женщинами? Хелена была в бешенстве, но надеялась, что краска гнева будет принята за румянец смущения, и добавила еще жеманную улыбку. В конце концов, ни на какую прогулку они не поехали.

Вместо этого Северн прочитал лекцию о политическом противостоянии в Англии, а Хелена притворилась, будто ловит каждое его слово. С того момента, как он заключил Хелену в объятия прошлой ночью в карете, Северн начал подумывать, что брак с этой девушкой – не такое уж наказание. И доставит удовольствие отцу.

На балу этим вечером Хелена добилась танца с Рутледжем, во время которого вела себя с максимально допустимой степенью кокетства. Когда же он не проявил желания навестить ее, она поняла, что Марион была права. Северн намекнул ему на нежелательность его визитов. Ее ярость достигла точки кипения.

Начиная со следующего утра Хелена несколько дней подряд навещала миссис Петрел-Джоанз, каждый раз напоминая, что придет и на следующее утро, надеясь, что ее визиты, по крайней мере, задержат начало дневного приема спиртного. На улицах в палатках она покупала памфлеты о вреде пьянства и отдавала их Мойре.

– Пожалуйста, не думай, что я вмешиваюсь в твою жизнь, – сказала она, – но я не могу видеть себя в таком состоянии. Ты разрушаешь свое здоровье. И как ты выглядишь, Мойра, – отважно добавила Хелена.

Как женщина, Хелена прекрасно знала, что последние слова сыграют большую роль, чем все остальные доводы, взятые вместе.

– Это стало привычкой, – постаралась объяснить Мойра. – Когда я остаюсь одна, то вспоминаю свои девичьи мечты о том, какая у меня будет жизнь, и, видя, как все обернулось, мне становится так грустно, что не передать словами. Единственное утешение для меня в содержимом этой бутылки.

– Есть места, где тебя могут вылечить.

– Боже, это обойдется в целое состояние.

– Я была бы счастлива оплатить лечение, если дело только в этом.

– Я не сказала, что дошла до такой степени. Я сама выкарабкаюсь, дорогая. Ты и Лестер, вы вдвоем можете исцелить меня.

Казалось, их старания имеют какое-то действие. Когда Хелена заехала на четвертое утро, Мойра сидела, попивая чай. Она была совершенно трезвой. Привычного графина и рюмки на столике не было.

– Лестер познакомит меня сегодня со своей сестрой, – объявила Мойра. – Не думай, пожалуйста, будто это имеет какое-то значение, Хелена. Это не означает, что я люблю твоего папу хоть на йоту меньше. Просто Лестер здесь, а Элджернон за океаном.

– Конечно, я понимаю. Уверена, папа хотел бы быть с тобой, но ты же знаешь, работа удерживает его в Испании.

– Как ты думаешь, он вернется когда-нибудь?

– Может быть, на короткий срок, после войны.

– Короткий срок, – хмуро повторила Мойра.

– Так как ты ожидаешь вскоре Гейджхота, я уйду сегодня пораньше. Надеюсь, у тебя будет приятное знакомство с его сестрой.

Хелена вышла из дома и, сидя в карете, дождалась прихода мистера Гейджхота. Когда он появился, она подозвала его к себе.

Гейджхот выглядел виноватым, как браконьер, пойманный с мешком за плечами.

– Не присоединитесь ли вы ко мне на минуточку, Гейджхот? – спросила Хелена.

Он сел в карету и сразу начал оправдываться:

– Осмелюсь заметить, вам, вероятно, интересно, что привело меня сюда в середине рабочего дня, – сказал он. – Мойра, бедняжка, затосковала, и я решил заглянуть и приободрить ее.

– Очень мило с вашей стороны, мистер Гейджхот. Интересно, оценит ли папа по достоинству все, что вы делаете для него.

Гейджхот искоса взглянул на нее, чувствуя подвох в этих словах:

– Я не забываю о делах вашего отца, если это то, что…

– Нет, нет. Вы неправильно поняли меня. Я заметила, что в некоторых магазинах продается наше вино, – сказала Хелена, чуть погрешив истиной. – С вашей стороны требуется, должно быть, немало усилий и множество посещений, чтобы удержать покупателей.